Шрифт:
Закладка:
Это свидетельствует в пользу Рика, но все же беспокоит меня.
— Эй, а где твой посох бо? — вдруг спрашивает Софи.
— О нет! — У меня екает в животе. — Я оставила его в зале!
— Надо забрать. — Софи ломает руки, поглядывая на часы. — Или служащие передадут его Драконше и расскажут, что мы танцевали. Ведь на посохе стоит твое имя. Она сообразит, что к чему, и нам несдобровать.
Звенит подъехавший лифт. Из него выходит Драконша, грозно цокая каблуками. Ее темные глаза обращаются на нас, и преподавательница суровеет.
— Аймэй, уже отбой, — говорит она по-китайски.
Софи тихо чертыхается. Мы опоздали.
Тут, словно ниоткуда, возникает Мэйхуа, шурша юбкой.
— Эвер, ты забыла это.
Драконша хмурится, возможно, из-за того, что вожатая назвала меня американским именем, но Мэйхуа просто сует мне в руки какую-то вещь, завернутую в одеяло, твердую и тяжелую.
— Ой!
Это мой замаскированный посох бо.
— Отправляйся в постель. Ты опоздала! — И, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово, Мэйхуа толкает меня к распахнутым дверям лифта. Затем берет Драконшу за руку и начинает расспрашивать про завтрашнее расписание. Взгляд Драконши скользит по свертку в моих руках. Поблагодарив Мэйхуа взглядом, я хватаю Софи за руку и тащу в лифт, ретируясь с линии огня.
* * *
Дорогая Эвер!
Прости, что так долго не отвечал на твой вопрос о домашних заданиях. Должно быть, твое письмо, пришедшее семь лет назад, затерялось. Возможно, в противном случае течение моей жизни изменилось бы намного раньше.
Боюсь, что не могу поделиться с тобой мудрыми откровениями, за исключением того, что пашу как каторжный. И выбираю те предметы, на которые я не прочь потратить несколько часов. Наверное, я отчасти перфекционист, а мой любимый учитель физики сказал, что это хорошо для школы, но хреново для меня. Даст Бог, ты найдешь более эффективный способ выполнения домашки.
Мне тоже необходим совет. Надеюсь, ты сможешь помочь. Я не особенно хорошо умею выражать свои эмоции словами. Но есть на свете одна девушка. Когда я впервые встретил ее, то внезапно испытал странное чувство — узнал ее. Словно раньше ее лицо сотни раз являлось мне во сне, а теперь я впервые смог увидеть его наяву. Когда я вспоминаю качества, которыми когда-либо восхищался в окружающих, то нахожу их в ней. Она бесстрашная. Сильная и добрая. Она так любит родных, что старается никогда их не подводить, даже ценой собственного счастья. Когда у меня возникла проблема, эта девушка не раздумывая бросилась мне на помощь. Она заставляет меня сомневаться в верности арифметических вычислений. Один плюс один всегда равнялось двум. С ней сумма возрастает в геометрической прогрессии.
А когда мы танцуем, до меня наконец доходит. В парном танце необходимо соблюдать равновесие. Я всю жизнь балансировал на грани. Я до сих пор следую этой безумной дорогой, но больше не теряю равновесия. И впервые могу смотреть на небо: оно усеяно звездами.
Когда я начал писать тебе это письмо, то думал, что задам такой вопрос: как убедить тебя в том, сколько ты для меня значишь? Но теперь я понимаю, что это неправильный вопрос. Я не собираюсь никуда уходить. И буду ждать тебя столько, сколько понадобится.
Всегда твой,
Я складываю письмо и забиваю в Google: «Как понять, что ты влюбилась?»
Глава 31
Тайфун набирает силу, в окна нашего автобуса хлещет дождь, размывая вид проплывающей мимо сельской местности. Весь салон затихает, когда мы минуем тайваньскую деревню, полностью ушедшую под мутную воду, из-под которой торчат безжизненными островками только железные крыши. Повсюду плавает мусор: колесо перевернутой рикши[101], дохлая рыба, посверкивающая серебристым брюшком, грязная кукла в народной юбке, вздувшейся колоколом.
— Кто-нибудь пострадал? — спрашивает с переднего сиденья Дебра.
Гид отвечает отрицательно, и болтовня возобновляется.
В последний полный день тура мы прибываем на курорт с горячими источниками, которым Софи бредила все лето. За деревянными воротами начинается густая роща. Из невидимых динамиков играет «Лань-хуацао», и я невольно пританцовываю, пробираясь вместе с Риком по каменистой тропке, по щиколотку в воде, под капелью, льющейся с пальмовых листьев, свисающих изогнутыми гребнями, и направляясь через бамбуковые заросли к курортному комплексу под плоской крышей. Мы с Риком держимся за руки — после того письма мы ходим только так, хотя с тех пор ни разу не целовались, словно сознаем, что, как только наши губы соприкоснутся, этот поток будет уже не сдержать.
— Обожаю джакузи, — говорю я Рику, когда мы идем по коридору к моему номеру.
После шести дней прогулок по южному побережью Тайваня, по реке Любви в Гаосюне[102], не говоря уже о репетициях, мое усталое тело жаждет погрузиться в горячие источники.
— Увы, в бассейнах мужчины отдельно от женщин. — У двери Рик отдает мне мою сумку, которую он носил по собственному настоянию.
— Это несколько старомодно.
— Дурацкие правила!
Рик смотрит на меня с лукавой усмешкой, заставляющей думать о всяких непристойных штучках. Он обнимает меня за талию, притягивает к себе, трется своим носом о мой. Я в предвкушении закрываю глаза, мечтая о соприкосновении наших губ. Но Рик отстраняется. На его лице вспыхивает дразнящая улыбка. Насупившись, я спрашиваю:
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я, и хочешь надо мной покуражиться?
— Правила есть правила. — И Рик ретируется, не желая ничего объяснять.
— А я по-прежнему их нарушаю, — кричу я ему вслед.
* * *
Мы с Софи надеваем бледно-зеленые юката[103] и отправляемся в женский бассейн с горячими источниками на первом этаже. В маленькой приемной круглолицый служитель вручает нам пушистые полотенца, а затем делает обеими руками странные жесты, проводя вдоль тела вверх-вниз. Он примерно нашего возраста и напоминает моего кузена Джорджа. Служитель бойко стрекочет по-китайски.
— Что, простите?
Я наклоняюсь вперед, не желая пропустить важные инструкции.
— Голые! — с настораживающим энтузиазмом жестикулирует парень.
— Как в Японии, — смеется Софи, когда мы проскальзываем за льняные занавески с изображением летящих синих журавлей. — В этих горячих источниках купаются без одежды. Он выучил одно слово специально для туристов.
— Рик упоминал о разделении по половому признаку. А жаль, — улыбаюсь я, вспоминая его лукавый тон. — Голые! Теперь неудивительно.
В раздевалке уже скидывают свои юката Дебра и Лора. В
