не было бирки слуги, поэтому я стал хорошей добычей для него. Тогда все было иначе. Я пытался отбиться, но он оказался слишком силен, а я, увы, был слишком пьян. Нас нашел Зандер. В ту ночь он был в городе, бродил в тени среди простолюдинов, как он иногда делал. Его Высочество остановил нападавшего, но было уже слишком поздно. Этот человек заразил меня.

Новая деталь о Зандере.

– Почему он так поступил?

Элисэф пожимает плечами.

– Я его не спрашивал.

– Что случилось дальше?

– Напавший на меня человек подвергся публичной и жестокой казни. Это должно было стать предложением мира для сикадорцев. Отношения Илора с ними важны, и их люди должны чувствовать себя в безопасности. Мне не разрешили вернуться домой. Пусть Сикадор и наслаждается торговлей с нами, но они не желают, чтобы илорианцы жили на их землях. Зандер сжалился надо мной. Он помог мне пройти период адаптации, и в конце концов я стал солдатом королевской гвардии.

– Значит, он может быть заботливым.

– Может. Хотя, осмелюсь сказать, вы уже это знаете, не так ли?

Я вспоминаю о его отношении к Коррин, о милосердии к Бозу, о доброте к тому хромому старику в трущобах.

– Он использует меня, – напоминаю я Элисэфу, будто пытаясь склонить чашу весов в сторону не слишком положительных качеств Зандера. И тут меня осеняет. – Так вот почему у тебя нет родства с Судьбами…

– Потому что я был рожден не от силы нимфеума, а при помощи инфекции, – подтверждает он.

Я решаюсь спросить:

– Тебе это нравится? Быть тем, кто ты есть?

– Иногда да, иногда нет. Меня не беспокоит, как здесь обращаются со смертными. – Его брови сильно нахмурены. – Я помню свою жизнь в Сикадоре, когда сидел за обеденным столом напротив родителей и сестер, обсуждая, что нам делать и как жить. Это казалось бесконечным. Здесь смертные не сидят за столом, ведя такие же дискуссии.

– Может, тебе стоит поговорить об этом со своим другом, королем.

Он является частью проблемы и может стать ее решением.

– Не думайте, будто Зандер не возражает против этой системы.

– Да уж. Он прямо-таки в ужасе от этого. Судя по прошлой ночи.

Та рабыня совсем не выглядела несчастной из-за своего затруднительного положения.

– Это сложно.

– Неправда. Нетленные с молоком матери впитывали, будто могут взять все, что захотят, и вот, две тысячи лет спустя, люди преклоняются перед ними или умирают. И в любом из вариантов истекают кровью.

– Полагаю, когда вы так говорите, это звучит довольно просто. – Элисэф вздыхает. – Бывали восстания. Смертные боролись за прекращение системы кормильцев. Последний раз закончился для них плохо. Нетленные слишком сильны.

– Но при поддержке короля они могли бы победить. Если у него действительно проблемы с этим, почему он ничего не делает?

– Вы думаете, этот титул дарит ему какие-то волшебные силы? – Карие глаза Элисэфа следят за нашим окружением, будто он пытается удостовериться, что нас не подслушивают. – Многие годы Зандер желал создать Илор, в котором смертным предоставлялся бы выбор – они могли бы по собственному желанию отдавать кровь, а не по принуждению. Смертные поддерживают его всем сердцем. И даже некоторые Нетленные, в теории. Другие же категорически против. Он пытался убедить отца что-то изменить. Король Эчан считал Зандера радикалом. Он сказал ему, что согласен с этой идеей, однако Илор никогда не изменится, а если Зандер все же попытается его изменить, то это повлечет за собой крах их правления.

– Теперь король – Зандер, – продолжает Элисэф, – и двор знает, чего он стоит. Но напряжение, связанное с теми, кто против него, растет. Знать боится, что предоставление людям слишком большого суверенитета поставит под угрозу благополучие Илора. Иные же не заинтересованы в том, чтобы расставаться со своим состоянием, лишь бы убедить домочадцев остаться.

– И они не могут найти способ, чтобы каждый получил то, чего хочет?

Элисэф терпеливо улыбается.

– К сожалению, многие из нашего вида не наделены подобной самоотверженной натурой. Но когда речь идет о выживании, найти бескорыстие труднее, чем оправдания. Это верно как для нашего вида, так и для любого другого.

Меня пронзает негодование. Я знаю кое-что о выживании и оправданиях. Я потратила годы, оправдывая каждый бумажник, доллар и драгоценность, которые крала у ничего не подозревающих людей. Это было проще, чем пытаться изменить образ жизни. Однако это не значит, будто я не знала, что мои деяния неправильны.

По крайней мере, я воровала только материальные вещи.

Эти Нетленные крадут жизни людей.

Но объяснение Элисэфа помогает мне лучше понять это место.

– Поэтому Зандер думает, что кто-то сплачивает илорианцев против него?

– Они боятся его планов относительно Илора. – Элисэф кивает. – Напряжение в королевстве и так поднялось до высокого уровня, когда король Эчан предложил трон королевы ибарисанке, понятия не имевшей, каково это – быть одной из нас. Соедините это с королем, который предпочел бы забыть, кто он такой, и получатся противники, достаточно смелые, чтобы начать действовать.

Слова Элисэфа неприятным грузом опускаются на мои плечи, особенно в сочетании со словами Зандера.

Позволить тебе пожить в нашей шкуре совсем немного, перед тем как казнить тебя.

Чтобы ты поняла, каково это – находиться во власти этой жажды.

Неуловимость.

Осторожность.

Как он ощетинился, когда я сравнила его с дэйнаром.

Зандер может излучать высокомерие, но он не гордится тем, что он за существо, и это осознание вызывает во мне жалость.

– Вы хорошо себя чувствуете, Ваше Высочество? Ваши щеки раскраснелись.

– Все хорошо. – Я отмахиваюсь от его беспокойства. – Просто в этом платье ужасно жарко. Мне нужно снять его, пока я не потеряла сознание. – Я дергаю за воротник, чтобы подчеркнуть свое неудобство. – Я задушу Коррин.

Элисэф усмехается.

– Я отведу вас в ваши покои, чтобы вы пообедали и переоделись. Анника также предложила сопроводить вас в прогулке по территории. Король подумал, что вам это может понравиться.

Могло бы, пока я не узнала, кто она. Сейчас? Думаю, я все еще могу с ней прогуляться. В Аннике присутствует нечто настоящее, то, что я ценю, пусть даже она меня и ненавидит. Кроме того, она не сможет мне навредить. Я для нее – отрава. Для всех них, вообще-то. Это утешает.

Но в эту секунду мне хочется побыть одной, чтобы переварить всю правду об этом мире, свалившуюся мне на голову.

– Может, после того, как я переоденусь и отдохну. Я плохо спала прошлой ночью.

Да и спала ли вообще?

Его брови хмурятся от беспокойства.

– Очень хорошо, Ваше Высочество.

Я собираю юбки, чтобы подняться по лестнице и