Шрифт:
Закладка:
Дополнительным импульсом к военным приготовлениям Польше послужил факт разрыва дипломатических отношений между Соединённым королевством и СССР 27 мая 1927 года. Это стало логическим завершением вероломной, провокационной политики Лондона, направленной на совершение государственного переворота в Москве, организацию вооружённых восстаний на Украине и начало интервенции в её пределы с территории Польши и Румынии (в том числе с участием белогвардейских частей генерала П. Врангеля). Начало этому положила речь Д. Чемберлена 23 февраля 1927 г. с требованием прекратить «антибританскую» пропаганду и военно-политическую поддержку коммунистического правительства в Китае. Отказ СССР от выполнения этого ультиматума вынудил британские спецслужбы, совместно с предателями из числа сторонников Троцкого, организовать провокационные нападения на диппредставительство СССР в Пекине 6 апреля и на офис советско-английского акционерного общества «Аркос» 12 мая в Лондоне. Одновременно с этим произошли провалы разведывательных резидентур СССР в различных странах Европы: «…1927 год вообще оказался неудачным для советской разведки и контрразведки. Целая серия провалов выявила слабые места в разведывательных и контрразведывательных операциях за рубежом:
– В феврале 1927 года была разгромлена нелегальная резидентура Разведывательного управления РККА и ИНО ОГПУ во Франции, возглавляемая членами Французской компартии Жаком Креме и Пьером Прево. Арестам и обыскам подверглось около ста человек;
– В марте польская контрразведка выявила сеть агентов ОГПУ, возглавляемую бывшим сподвижником Юденича, генерал-майором Белой армии Д. Р. Ветренко;
– Тогда же в Стамбуле была задержана группа агентов, работающих под «крышей» советско-турецкой торговой компании. Турки обвинили в «насаждении шпионажа» сотрудников советского представительства;
– Чуть позже в Вене прошли аресты ряда сотрудников МИДа, снабжавших секретной информацией агентов Москвы;
– В апреле 1927 года в Пекине в результате полицейского рейда в советское консульство было изъято значительное количество документов, подтверждающих факт ведения шпионской и подрывной деятельности в Китае;
– В мае 1927 года уже английская полиция нанесла «визит вежливости» в помещения «Аркоса» и торгпредставительства СССР в Лондоне. По результатам обыска на представителей Страны Советов посыпались обвинения в «создании шпионских организаций;
– Масштабным скандалом закончилось разоблачение еще одного советского агента, на этот раз в Литве – Константина Карловича Клещинского – Клещинскаса (агентурный псевдоним – Иванов-ХII). 19 мая 1927 года на квартиру Клещинскаса (бывший начальник генштаба вооружённых сил Литвы) ворвались агенты полиции. Помимо хозяина, был задержан помощник резидента ИНО ОГПУ Н. О. Соколов (П. М. Журавлев. В 1941 г. руководитель германского отдела ГУГБ НКВД СССР – О.Р.)»[275].
Но наиболее резонансным стал факт побега 13 апреля 1927 года из Советского Союза агента ОГПУ Э. О. Стауница и эмиссара Российского общевойскового союза (РОВС) М. В. Захарченко в Финляндию. Оба героя использовались в ставшей позднее всемирно известной контрразведывательной игре ОГПУ – операции «Трест». «Раскаявшийся» агент Э. Стауниц через несколько дней поведал европейской публике о многих нюансах противостояния советской разведки с оппонентами из Европы. Сообщил он и об активном участии в этой «западне» польских спецслужб, о том, как им на протяжении многих лет предоставлялась дезинформация о состоянии вооружённых сил СССР, местах развёртывания, численности, вооружении и т. д. Но, главное, Э. Стауниц рассказал, что никакого так называемого контрреволюционного, антисоветского подполья на территории СССР не существует, вся информация, поступающая якобы от него, составлена специалистами ОГПУ в целях отвлечения сил и средств западных разведок на «негодный объект».
И всё же, несмотря на полученное отрезвление от признаний Э. Стауница, маховик войны хоть и замедлил своё вращение, но продолжал поступательное движение. Провалы советской разведки и развернувшаяся на Западе очередная антисоветская истерия придала определённое ускорение этому вращению.
1 июня 1927 г., проанализировав и оценив возможные последствия всей подстрекательской деятельности Великобритании за полгода, ЦК ВКП(б) выступил с обращением «Ко всем организациям ВКП(б). Ко всем рабочим и крестьянам», в котором призвал советский народ быть готовым к отражению империалистической агрессии. Вероятность вступления в войну с «капиталистическим окружением» повысилась до критического значения. На пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1927 года Г. Зиновьев (Овсей Аронович Радомысльский) так и заявил: «Война неизбежна, вероятность войны была ясна и три года назад, теперь надо сказать – неизбежность».
Сообщение о разрыве дипломатических отношений вселило в украинскую эмиграцию в Польше повышенный энтузиазм и оптимизм. Генерал В. Сальский заявил, что все планы по организации восстания на Украине разработаны, согласованы и утверждены. В состоянии ожидания оставался вопрос подписания приказа о начале формирования украинской армии УНР в Восточной Европе. Польские политические круги факт разрыва отношений между Великобританией и СССР восприняли сдержанно, так как были к этому подготовлены заранее[276].
К походу на Восток готовились и другие политические претенденты на украинский престол, в частности гетман Н. Скоропадский. Ещё в январе 1927 года он провёл в Берлине конференцию своих представителей в Европе, генералов-гетманцев. Особенностью данного мероприятия явилось то, что наряду с известными приверженцами гетмана на ней присутствовали представители российских монархических организаций. На конференции обсуждались вопросы укрепления и расширения существующих в эмиграции военных организаций и формирования военных отрядов на территории Украины. Согласно плану, разработанному генералом Омельянович-Павленко, конференция приняла постановление о создании на Украине подпольной военной структуры. Кроме того, по предложению Н. Скоропадского, принято решение о формировании Генерального Штаба гетманских войск во главе с Омельянович-Павленко. Данные решения вырабатывались не без влияния британцев, чьи пожелания привёз из Лондона заместитель гетмана полковник Шемета, встречавшийся с представителями британского правительства. Кроме этого, он имел беседы с министром У. Черчиллем, причём последний заявил, что Великобритания окажет поддержку П. Скоропадскому, если он свою деятельность согласует с кругами великого князя Николая Николаевича[277].
Ориентация на русские монархические круг эмиграции была неслучайна. Гетман позиционировал себя как монархиста и сторонника восстановления Российской империи. Поэтому его притязания на украинскую булаву и отделение от СССР вызывали закономерное недопонимание такой двойственной позиции со стороны Дома Романовых. По утверждению П. Скоропадского, вопрос о расчленении России в свете возможного начала вооружённой агрессии против большевиков не ставился. Украина должна была отделиться от Совдепии для концентрации на её территории антибольшевистских сил под управлением гетмана и стать неким плацдармом, исходным рубежом для начала активной борьбы с Советами. По этой причине для него актуальной оставалась позиция монархических кругов эмиграции о невмешательстве и противодействию его планам в возвращении на Украину. Кроме того, он вынашивал намерения, заключив с ней некий договор, использовать её в борьбе с левыми украинскими элементами (подразумевалось правительство УНР А. Левицкого), оспорить его верховенство над
