Шрифт:
Закладка:
На дорогу.
Их все равно нет, ни этих вот людей в черных одеждах, правда, чернота их какая-то приглушенная, будто пылью посыпанная.
Девы… тоже босые. И в полупрозрачных покрывалах. Но что-то с ними не то. Они ступают легко, танцуя, и кажется, что еще немного и они воспарят над дорогой.
Статуи.
Близко уже. Добраться надо. И не смотреть никому в глаза…
…что он в ней нашел? Стерва. Тварь. И не красивая. Глаза слишком выпуклые, как у коровы. Ничего, отец говорит, что нужно подождать. Набраться терпения. Что нынешний ритуал ничего не значит, и уже вечером Император будет свободен.
Но о таком даже думать страшно.
Она почти обезумела. И раздобрела. Живот огромный, ходуном ходит, того и гляди вовсе прорвется, выплеснув тварь, которая в твари сидит.
Нет, она не позволит сделать с собой такое, что бы там отец ни думал. Или придется? Если надевать венец, то придется рожать наследника. Не надевать? Позволить кому-то другому назваться женой, а самой остаться в тени? Ненадежно. Да и у отца планы.
Теттенике раздраженно взмахнула рукой, но та лишь прошла сквозь хрупкую деву, с лицом, расписанным алой и золотой красками.
Мысли её обжигали ненавистью.
Дорога.
Огромные постаменты, из которых вырастали статуи. И вовсе не белые. Пожелтевшие, одни больше, а другие меньше. И видятся на камне потеки птичьего помета. Почему-то это обстоятельство несколько примиряет Теттенике с жизнью.
Дышать вот легче становится.
Они почти уже…
Император.
Она как-то сразу и поняла, что это именно Император. Он был в алом. Как кровь. Алая туника, пурпурный плащ. И венец из золота. странный такой. Он начинался от затылка и поднимался вверх двумя крыльями. На крыльях поблескивали драгоценные камни, красные, и казалось, что венец окропили кровью.
Лицо…
Красивый. Пожалуй. Очень даже красивый. Правильные черты лица, в которых чудилось что-то женское. Но… это просто взгляд.
В прошлое.
И… и он шел медленно, опираясь на открытый паланкин, в котором возлежала девушка удивительной красоты. Она была бледна и по высокому лбу катился пот.
Вот…
В темных глазах её застыла боль, словно она знала…
— Эй, — голос демоницы почти разрушил видение. — Ты… все нормально? Мы дошли.
— Дошли, — губы девушки в паланкине дрогнули. — Вы… дошли.
А Теттенике уточнила:
— Еще нет.
До Императорской дороги, вдоль которой выстроились статуи — а ей казалось, что они стоят на границе площади — оставалось пару шагов.
И снова заорали рога.
Загремели барабаны.
А паланкин опустили. Император подал руку, сказав:
— Пора, возлюбленная моя. Народ желает приветствовать ту, которой ныне принадлежит…
И рев толпы стал ответом.
Глава 33 Где открываются пути
«Взяла тогда ведьма рушник расписной, расшитый бисером да нитями драгоценными. Молвила слово тайное и кинула наземь. Потекли тогда реки, поднялись леса дремучие, загудели над головой молодца дубы столетние. И небо сделалась темным, будто посередь дня ночь наступила. Ведьма же молвила: «Ищешь сокрытое от глаз людских? Да ни одна тропа явная не ведет к горе зачарованной, к замку хрустальному, с вратами да золотыми. Вот тебе дорога сокрытая. Сумеешь пройти? Твоя сила. Твоя удача». Тогда-то ступил молодец на ручник, да поклонился ведьме, благодарствуя за помощь».
Сказ о том, как Вольга-молодец нареченную искал
Брунгильда погладила секиру.
Странно… место-то такое… слухи про него даже на Островах не самые добрые ходили, а тихо тут. Спокойно. И сожрать никто не пытается.
Преувеличивали.
— Не выходит, — с тоской произнесла Ариция и пот со лба смахнула. — Что-то… не получается.
— А ты старайся лучше! — Летиция стояла с закрытыми глазами.
— Я стараюсь!
— Девочки, не ссорьтесь, — попросил государь всея Вироссы.
Все-таки несерьезный он. То ли дело батюшка. Сразу видно, что и силен, и грозен. А этот хмурится, хмурится и коленку голую скребет.
Никакого величия.
— А ты дракона своего позвать не позовешь? — обратилась Летиция к Мудрославе.
— Не выходит… такое вот… то чувствую, то нет. Она где-то рядом, а пробиться не выходит. И с каждою минутой… будто что-то… не знаю, как сказать. Мешает? Как будто шепот в голову лезет. И такой сильный, что никак не отбиться. И того, другого, я тоже больше не чувствую. Он шел за Теттенике, смотрел, а потом раз и… оборвалось все.
— Он жив, — сказала Ариция. — И прячется. Но и все.
— Оживает, — Летиция облизала потрескавшиеся губы. — Они оживают. Они… и город тоже. Надо спешить.
— Может, ты опять кого из местных поднимешь? Пусть дорогу укажет, а?
— Я пробовала. Но они тоже ускользают.
— И что делать станем?
— Я могу на дерево взобраться, — предложил несолидный государь. — Или на крышу…
Брунгильда покачала головой.
— Так мы далеко не уйдем, — сказала она. — Часто придется взбираться. Да и не все-то видно.
— Есть другие предложения?
— Можно… — она почувствовала, как щеки полыхнули румянцем. — Попробовать. Путь открыть. Раз уж я пути открываю.
А то получается, что никакой-то от нее пользы. Кто-то драконом управляет, кто-то с покойниками беседует, а кто-то поднимает мертвых тварей.
Брунгильда же…
Она дочь Островов, моря и ледяного ветра. Камня, из которого родятся скальные сосны и люди, крепостью своей им не уступающие. Она… она должна сделать хоть что-то.
— Он ведь сказал, что я могу открыть путь, — она оперлась на секиру. — И если не из города, то туда…
Она махнула рукой.
— А получится? — с сомнением поинтересовалась Летиция. — А то ведь… мало ли где это «туда» будет.
Мудрослава просто кивнула.
Ариция задумалась.
— Я бы, пожалуй, рискнула, — сказала она. — Потому что сами мы тут можем блуждать до ночи. И потом еще столько же. И так до тех пор, пока нас все-таки не сожрут.
Она потерла руками и сказала:
— Давай.
— Что давать?
— Открывай. Путь. Я даже готова первой пойти, настолько все это… утомило, — она явно собиралась сказать что-то иное, но все кивнули, соглашаясь, что именно в усталости дело.
А Брунгильда вздохнула.
И подумала, что вот кто её за язык-то тянул? Могла же промолчать, раз уж все забыли. Шли бы себе… вон, на крыши есть кому взбираться. И на дерева.
И вообще…
Как-нибудь дошли бы.
А теперь чего?
— Я… не уверена, что выйдет.
— Поздно, — мрачно произнес виросец. — Если я чего-то понимаю, то лучше бы все-таки что-то да вышло… а то вон.
И указал куда-то вперед.
— Там… там…
— Мертвецы, — меланхолично отозвалась Летиция. — Только без душ. Я с ними не договорюсь.
— Я тоже… я в них вообще ничего не чувствую!
Брунгильда сглотнула.
Существо, которое заметил
