На дорогу.

Их все равно нет, ни этих вот людей в черных одеждах, правда, чернота их какая-то приглушенная, будто пылью посыпанная.

Девы… тоже босые. И в полупрозрачных покрывалах. Но что-то с ними не то. Они ступают легко, танцуя, и кажется, что еще немного и они воспарят над дорогой.

Статуи.

Близко уже. Добраться надо. И не смотреть никому в глаза…

…что он в ней нашел? Стерва. Тварь. И не красивая. Глаза слишком выпуклые, как у коровы. Ничего, отец говорит, что нужно подождать. Набраться терпения. Что нынешний ритуал ничего не значит, и уже вечером Император будет свободен.

Но о таком даже думать страшно.

Она почти обезумела. И раздобрела. Живот огромный, ходуном ходит, того и гляди вовсе прорвется, выплеснув тварь, которая в твари сидит.

Нет, она не позволит сделать с собой такое, что бы там отец ни думал. Или придется? Если надевать венец, то придется рожать наследника. Не надевать? Позволить кому-то другому назваться женой, а самой остаться в тени? Ненадежно. Да и у отца планы.

Теттенике раздраженно взмахнула рукой, но та лишь прошла сквозь хрупкую деву, с лицом, расписанным алой и золотой красками.

Мысли её обжигали ненавистью.

Дорога.

Огромные постаменты, из которых вырастали статуи. И вовсе не белые. Пожелтевшие, одни больше, а другие меньше. И видятся на камне потеки птичьего помета. Почему-то это обстоятельство несколько примиряет Теттенике с жизнью.

Дышать вот легче становится.

Они почти уже…

Император.

Она как-то сразу и поняла, что это именно Император. Он был в алом. Как кровь. Алая туника, пурпурный плащ. И венец из золота. странный такой. Он начинался от затылка и поднимался вверх двумя крыльями. На крыльях поблескивали драгоценные камни, красные, и казалось, что венец окропили кровью.

Лицо…

Красивый. Пожалуй. Очень даже красивый. Правильные черты лица, в которых чудилось что-то женское. Но… это просто взгляд.

В прошлое.

И… и он шел медленно, опираясь на открытый паланкин, в котором возлежала девушка удивительной красоты. Она была бледна и по высокому лбу катился пот.

Вот…

В темных глазах её застыла боль, словно она знала…

— Эй, — голос демоницы почти разрушил видение. — Ты… все нормально? Мы дошли.

— Дошли, — губы девушки в паланкине дрогнули. — Вы… дошли.

А Теттенике уточнила:

— Еще нет.

До Императорской дороги, вдоль которой выстроились статуи — а ей казалось, что они стоят на границе площади — оставалось пару шагов.

И снова заорали рога.

Загремели барабаны.

А паланкин опустили. Император подал руку, сказав:

— Пора, возлюбленная моя. Народ желает приветствовать ту, которой ныне принадлежит…

И рев толпы стал ответом.

Глава 33 Где открываются пути

«Взяла тогда ведьма рушник расписной, расшитый бисером да нитями драгоценными. Молвила слово тайное и кинула наземь. Потекли тогда реки, поднялись леса дремучие, загудели над головой молодца дубы столетние. И небо сделалась темным, будто посередь дня ночь наступила. Ведьма же молвила: «Ищешь сокрытое от глаз людских? Да ни одна тропа явная не ведет к горе зачарованной, к замку хрустальному, с вратами да золотыми. Вот тебе дорога сокрытая. Сумеешь пройти? Твоя сила. Твоя удача». Тогда-то ступил молодец на ручник, да поклонился ведьме, благодарствуя за помощь».

Сказ о том, как Вольга-молодец нареченную искал

Брунгильда погладила секиру.

Странно… место-то такое… слухи про него даже на Островах не самые добрые ходили, а тихо тут. Спокойно. И сожрать никто не пытается.

Преувеличивали.

— Не выходит, — с тоской произнесла Ариция и пот со лба смахнула. — Что-то… не получается.

— А ты старайся лучше! — Летиция стояла с закрытыми глазами.

— Я стараюсь!

— Девочки, не ссорьтесь, — попросил государь всея Вироссы.

Все-таки несерьезный он. То ли дело батюшка. Сразу видно, что и силен, и грозен. А этот хмурится, хмурится и коленку голую скребет.

Никакого величия.

— А ты дракона своего позвать не позовешь? — обратилась Летиция к Мудрославе.

— Не выходит… такое вот… то чувствую, то нет. Она где-то рядом, а пробиться не выходит. И с каждою минутой… будто что-то… не знаю, как сказать. Мешает? Как будто шепот в голову лезет. И такой сильный, что никак не отбиться. И того, другого, я тоже больше не чувствую. Он шел за Теттенике, смотрел, а потом раз и… оборвалось все.

— Он жив, — сказала Ариция. — И прячется. Но и все.

— Оживает, — Летиция облизала потрескавшиеся губы. — Они оживают. Они… и город тоже. Надо спешить.

— Может, ты опять кого из местных поднимешь? Пусть дорогу укажет, а?

— Я пробовала. Но они тоже ускользают.

— И что делать станем?

— Я могу на дерево взобраться, — предложил несолидный государь. — Или на крышу…

Брунгильда покачала головой.

— Так мы далеко не уйдем, — сказала она. — Часто придется взбираться. Да и не все-то видно.

— Есть другие предложения?

— Можно… — она почувствовала, как щеки полыхнули румянцем. — Попробовать. Путь открыть. Раз уж я пути открываю.

А то получается, что никакой-то от нее пользы. Кто-то драконом управляет, кто-то с покойниками беседует, а кто-то поднимает мертвых тварей.

Брунгильда же…

Она дочь Островов, моря и ледяного ветра. Камня, из которого родятся скальные сосны и люди, крепостью своей им не уступающие. Она… она должна сделать хоть что-то.

— Он ведь сказал, что я могу открыть путь, — она оперлась на секиру. — И если не из города, то туда…

Она махнула рукой.

— А получится? — с сомнением поинтересовалась Летиция. — А то ведь… мало ли где это «туда» будет.

Мудрослава просто кивнула.

Ариция задумалась.

— Я бы, пожалуй, рискнула, — сказала она. — Потому что сами мы тут можем блуждать до ночи. И потом еще столько же. И так до тех пор, пока нас все-таки не сожрут.

Она потерла руками и сказала:

— Давай.

— Что давать?

— Открывай. Путь. Я даже готова первой пойти, настолько все это… утомило, — она явно собиралась сказать что-то иное, но все кивнули, соглашаясь, что именно в усталости дело.

А Брунгильда вздохнула.

И подумала, что вот кто её за язык-то тянул? Могла же промолчать, раз уж все забыли. Шли бы себе… вон, на крыши есть кому взбираться. И на дерева.

И вообще…

Как-нибудь дошли бы.

А теперь чего?

— Я… не уверена, что выйдет.

— Поздно, — мрачно произнес виросец. — Если я чего-то понимаю, то лучше бы все-таки что-то да вышло… а то вон.

И указал куда-то вперед.

— Там… там…

— Мертвецы, — меланхолично отозвалась Летиция. — Только без душ. Я с ними не договорюсь.

— Я тоже… я в них вообще ничего не чувствую!

Брунгильда сглотнула.

Существо, которое заметил