Тайгир посадил меня к себе на талию. Скрестила ноги и дала понять, что я вообще-то скучала. Он развернулся, прижимая меня спиной к горячим и гладким камням.

— А если это не так, то, что будет дальше? — прерываясь на короткие поцелуи шеи спросил он.

— Я буду угадывать дальше, пока мой бедуин думает, как я его назвала. — Почти хохоча ответила я.

— Как в твоем мире признаются в любви? — неожиданно, очень серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза.

В этот момент поняла, что хочу ему об этом сказать, не просто ответить на вопрос, а именно сказать это ему.

— Я люблю тебя. — почти прошептала ему в губы, вкладывая в эти простые и иногда пустые слова для нашего мира, все, что чувствовала.

Долгий и страстный поцелуй одурманил окончательно. Не сразу поняла, что Тайгир просит у меня правую руку. Протянула ее ему, отпуская на широкое плечо.

Два тонких колечка-браслета, скользнули на запястье.

— Ты уверен, что правильно их надел? — спросила, возвращая руку на его плечо.

— Уверен. Ты сделала все возможное, чтобы помочь мне. Правда, как всегда, не думая о последствиях. — он хмыкнул. — Надеюсь ты усвоила урок? — кивнула и в нетерпении пошевелила бедрами. — А это твой следующий урок, следи за языком.

— Что⁈

— Ты же сама сказала, что ничего не будет до тех пор, пока ты не повзрослеешь. — смотрела на веселящегося Тайгира и хватала ртом воздух, ответить чем-то на это, я не смогла. — Все еще хочешь знать, что значит исса? — кивнула. — Это больше, чем истинная, это часть рааха, предназначенная. Ни ты, ни я никогда не изменим, нас не будут интересовать другие партнеры. Ты готова быть моей частью, быть только со мной?

— Готова, хочу. — отвечала шепотом, не отрывая от него взгляда. Смотри, чувствуй.

— Что значит бедуин?

Это ж надо? Такой момент испортил! А все твой язык, Сашка.

— Пустынный житель. — призналась я, пряча горящее лицо на его плече.

Кажется, Тайгир пришел к выводу, что я перевоспиталась, или сделал вид, что забыл о моих словах.

Довольная жизнью, я намыливала его спину. Когда он заговорил:

— Саш, пока мы не решим вопросы с Союзом, не говори никому, что ты моя исса. Оставайся для всех хозяйкой кахавота и моим переводчиком. — не то, чтобы я собиралась кому-то об этом рассказывать, но стало обидно. — Упрямая моя женщина. — повернулся ко мне и забрал баночку с мылом из руки. Сам начал намыливать мою спину, прижимая к себе. — Это для твоей же безопасности. Пока думают, что ты меня только учишь, тебе грозит гораздо меньше опасности, чем если узнают, что ты моя пара. — я его поняла, сказать мне было нечего. — Если ты хочешь, узнать обо мне еще кое-что, нужно поторопиться. — вставая под струи воды сказал он.

Тайгир оделся раньше меня, поэтому стоял, скрестив на груди руки и улыбаясь ждал меня. Как только я была готова, он шагнул в сторону. Склонился к основанию одного из больших камней, образующих незаметный грот, где мы проводили время, и отодвинул его в сторону. Шок от того с какой легкостью он отодвинул камень выше него самого, сменился другим.

От света шкатулки, что Тай только что взял в руки, в глубине пещеры засверкали отражающие гирлянды. Я увидела содержимое тайного места. Взяв меня за руку, раах шагнул во внутрь.

Золото, драгоценные камни, утварь, украшения — всему этому не было края. Сваленные в кучи богатства сияли и блестели, в свете отражающих кристаллов.

— Али-Баба на мою голову. Сим-салабим.

— Может ты прекратишь говорить непонятные слова? — спросил Тай стоя у меня за спиной, и давая возможность осмотреть его сокровищницу.

— Это сказка про такую пещеру.

— Потом расскажешь.

— О, а вот и Шехерезада с тысячью и одной ночью подъехала. Восток во всей красе. Тайгир, будь хорошим, скажи, что у меня опять галлюцинации.

— Не могу. Я же тебе говорил, что золото не проблема. — усмехнулся он.

— Если бы я знала, что настолько не проблема, вообще бы заморачиваться не стала. А тут еще этот пояс, и Лор со своим «торгуйтесь». А по тебе в одном килте же не поймешь, что у тебя… — выдала я все на одном дыхании.

— У нас. — перебил меня он, сбив с настроя.

— Чего у нас? — не поняла, окончательно растерявшись в происходящем.

— Это все принадлежит не только мне, но и тебе. А так как из нас двоих, лучше считаешь ты, то и распоряжается этим тебе. — ошеломил он меня окончательно. Теперь я знаю, что такое: «где стоял, там и сел». Спасибо, Тайгир, действительно расту не по дням, а по часам, умнею, набираюсь опыта. — Пойдем. Пока с собой ничего забирать не будем, позже перевезем. — спокойно сказал он, не обращая внимания на мое состояние, близкое к истерике.

Вот зачем я ему в любви призналась? Была бы у меня самая большая проблема — что такое «исса»? Вот говорил же Тайгир: «следи за языком». Нет же. Эх, Сашка, Сашка.

Когда Тайгир без усилий вернул на место каменную глыбу, я для проформы потрогала ее пальчиком, с силой толкнула ладошкой и убедившись, что камень настоящий, ушла в окончательный аут. Теперь мне все по барабану и ночь на крыше повозки не так уж и пугает.

Спали мы действительно на плоской крыше повозки. Утром сходила в фургончик к помощницам, выбрала самую плотную юбку и палантин. Верхнего платья к этому наряду не нашлось, поэтому я поплотнее замоталась в ткань и велела девушкам нашить мне шаровар, верхних платьев из чего-то более плотного, на такие случаи.

Пройдя водопад с сокровищницей Тайгира, дорога стала заметно круче. Мы поднимались вверх. Уже к полудню, мы вышли из каньона, и наш путь стал проходить по низким дюнам. Под палящим солнцем, начала жалеть о своем выборе одежды, остановиться и пойти переодеться я не могла. Ждала привала, но Тайгир вел нас без остановок.

— Смотри. — сказал он, показывая в даль.

Я смогла разглядеть что-то голубое вдалеке. Поняла, что вижу берег моря, посмотрела на Тая. За короткий срок он показал мне больше, чем я видела за всю свою жизнь раньше. Ведь я