Атанагор попросил Мартена направить луч фонаря в другую сторону.

– Как здесь хорошо… – проговорила она. – Так тихо…

Откуда-то донесся металлический звон, и эхо долго перекатывалось по дюнам.

– Что это? – спросила женщина.

– Кое-что новенькое, – сказал Атанагор. – Сюда понаехала тьма народу. Они собираются строить железную дорогу.

Тем временем все трое подошли к палатке.

– Какие они, те, что приехали? – спросила Бронза.

– Среди них двое мужчин, – сказал Атанагор. – Двое мужчин и одна женщина. Кроме того, рабочие, их дети и Амадис Дюдю.

– Каков он из себя?

– Это грязный педик, – объяснил Атанагор.

Он осекся, спохватившись, что Мартен рядом. Но тот, к счастью, уже улизнул на кухню к Дюпону. Археолог облегченно вздохнул.

– Я бы не хотел его обижать, – объяснил он.

– А что эти двое мужчин?

– Один очень хороший. А другого любит та женщина. Но тот, что хороший, сам любит эту женщину. Его зовут Анжель. Он красивый в придачу.

– Кра-асивый… – нараспев повторила Бронза.

– Да. Вот только Амадис… – И Атанагор поежился. – Пошли выпьем чего-нибудь. А то замерзнешь.

– Мне не холодно… – тихо проговорила Бронза. – Анжель… Какое странное имя.

– Странное, – согласился археолог. – У них у всех странные имена.

На столе всеми своими лучами сияла газовая лампа; полог палатки был уютно и гостеприимно откинут.

– Проходи, – сказал археолог, подталкивая женщину вперед.

Бронза вошла.

– Здравствуйте! – сказал аббат, вставая из-за стола при ее появлении.

X

– Сколько пушек нужно враз, чтоб разрушить весь Аррас? – без предисловий спросил аббат Петижан, когда Атанагор вошел в палатку вслед за Бронзой.

– Одиннадцать! – сказал археолог.

– О нет, это чересчур. Скажите, три.

– Три, – повторил Атанагор.

Аббат схватил четки и скороговоркой трижды пробурчал что-то себе под нос. Он выпустил четки из рук. Бронза уселась на кровать Атанагора. Археолог в изумлении смотрел на священника.

– Что вы делаете в моей палатке?

– Я только недавно приехал, – объяснил аббат. – Вы играете в белибердень?

– Вот это здорово! – сказала Бронза, хлопая в ладоши – Мы будем играть в белибердень!

– Не следовало бы мне обмениваться с вами ни единым словом, ибо вы существо непристойное. Но у вас чертовски красивая грудь.

– Спасибо, я знаю, – ответила Бронза.

– Я ищу Клода Леона, – сказал аббат. – Он отшельник. Он должен был приехать сюда недели две назад. Я же – региональный инспектор. Сейчас покажу вам удостоверение. В этих краях полным-полно отшельников, только все они довольно далеко. А Клод Леон где-то тут рядом.

– Я его не видел, – сказал Атанагор.

– Надеюсь, что так, – ответил аббат. – Отшельник не имеет права покидать свой скит, разве что по специальному разрешению уполномоченного регионального инспектора. – И аббат поклонился. – Так что это я собственной персоной, – продолжал он. – Раз, два, три, четыре, всех нас грамоте учили…

– Что читать, чем писать и с кем по лесу гулять, – подхватила Бронза, хорошо помнившая катехизис.

– Благодарю вас, – сказал аббат. – Итак, я остановился на том, что Клод Леон, вероятно, где-то поблизости. Приглашаю вас посетить его вместе со мной.

– Надо бы сперва перекусить, – сказал Атанагор. – Бронза еще ничего не ела. Это очень неразумно.

– Я не откажусь от бутерброда, – сказала Бронза.

– А вы, аббат, не хотите ли «Куантро»?

– С «Куантро» дело хитро, – проговорил кюре. – Моя вера запрещает мне пить. Но если с вашей стороны не будет никаких возражений, я запишу это себе в нарушения.

– Сделайте одолжение, – сказал археолог. – Я схожу пока за Дюпоном. Вам нужны бумага и ручка?

– У меня уже отпечатанные бланки, – сказал аббат. – В виде отрывного блокнота. Так я, по крайней мере, знаю, на каком я свете.

Атанагор вышел из палатки и повернул налево. Кухня Дюпона находилась совсем рядом. Археолог вошел без стука и щелкнул зажигалкой. В мигающем свете пламени он различил кровать Дюпона и спящего на ней Жирдье. На щеках толстяка виднелись две высохшие борозды, а рыдания, как принято выражаться, все еще раздирали ему грудь. Атанагор склонился над Мартеном.

– Где Дюпон? – спросил он.

Жирдье проснулся и снова начал плакать. Сквозь сон он смутно разобрал вопрос археолога.

– Он ушел, – зарыдал Мартен. – Его здесь не было.

– Вот как? – сказал археолог. – И вы не знаете, куда он делся?

– Он, как пить дать, с этой б… Дюдю, – не переставая плакать, выговорил Жирдье. – Он мне за это заплатит, дрянь такая!

– Перестаньте, – строго сказал Атанагор. – В конце концов, вы же с Дюпоном не женаты.

– Женаты, – сознался Жирдье, перестав хныкать. – Когда мы приехали сюда, мы разбили вместе горшок, как в «Соборе Парижской Богоматери». Получилось одиннадцать черепков. Нам еще шесть лет быть вместе.

– Прежде всего, напрасно вы читаете «Собор»: это ужасное старье. Что касается женитьбы, пусть так. И наконец: мое терпение не безгранично, чтобы слушать ваше нескончаемое нытье. Вы мне перепишете первую главу этой книжонки справа налево, да еще левой рукой. А теперь отвечайте: где «Куантро»?

– В буфете, – сказал Жирдье, утихомирившись.

– Всё, спать, – скомандовал Атанагор.

Он наклонился к кровати, подоткнул одеяло и погладил Мартена по голове.

– Может, он просто за покупками вышел, – сказал археолог.

Жирдье всхлипнул и ничего не ответил. Похоже, волнение улеглось.

Археолог открыл буфет и без труда рядом с банкой кузнечиков в томатном соусе нашел бутылку «Куантро». Он достал три крохотные изящные рюмочки, найденные не так давно в месте удачных раскопок и служившие несколько тысячелетий назад королеве Нефурпитон, которая, по предположению археолога, использовала их для принятия успокоительных глазных ванн. Приготовив бутылку и рюмки, Атанагор сделал огромный бутерброд для Бронзы и, живописно разместив все на подносе, вернулся в палатку.

Аббат сидел на кровати рядом с Бронзой и, расстегнув на ней блузку, внимательно смотрел внутрь.

– Как интересно устроена эта молодая особа, – сказал он Атанагору.

– Вы находите? Чем же именно она интересна?

– Бог мой, так сразу и не объяснишь. Вся в целом, возможно. Правда, и отдельные ее составляющие тоже весьма любопытны.

– А вы занесли осмотр в список нарушений? – спросил Ата.

– У меня специальное разрешение, – сказал аббат. – В моей работе это просто необходимо.

Бронза хохотала без всякого стеснения. Она даже не застегнулась. Атанагор тоже не смог удержаться от улыбки. Он поставил поднос на стол и протянул женщине бутерброд.

– Ах, какие крошечные рюмочки! – воскликнул аббат. – Ради них не стоило вырывать листок из моего блокнота. Tanquam adeo fluctuat nec mergitur[8].

– Et cum spiritu tuo[9], – отозвалась Бронза.

– Дерни за веревочку – дверь и отвалится, – хором заключили аббат и археолог.

– Клянусь собственным именем! – возгласил аббат. – Это истинное наслаждение повстречать таких религиозных людей!

– Наша профессия требует определенных знаний, – объяснил Атанагор. – Хотя, в общем, мы скорее неверующие.

– Вы возвращаете мне душевный