Деррена приветствовали, на его спутника косились с подозрением и почтением. Ни для кого не было секретом, кого по всей стране ищет предводитель, и теперь вслед за нами текли шепотки: «Нашел? Нашел?»

Там, где, сбегая с холмов, звенели ручьи, под навесами дымили походные кузницы, и мастера, склонившись над расстеленной на земле холстиной, о чем-то спорили куда жарче, чем горел огонь в горне. Когда мы проезжали мимо них, самый старый и крепкий окликнул Деррена:

– Посмотри на нашу добычу, сэр Латимер, и разреши наш спор! – Он посторонился, и мы увидели десяток ружей, и приклады их темнели от бурого налета. – Твои охотники принесли нам щедрую добычу, и нужно решить ее судьбу: разобрать, чтобы и самим научиться такое оружие ковать, или вручить нашим воинам, чтоб хоть ненадолго с синими в силах сравняться?

– Хороший вопрос ты нашел мне, старый Брэди! – рассмеялся Деррен, одаривая всех кузнецов улыбкой теплой и дружелюбной. – Видать, чтоб даже после долгой дороги я не расслаблялся! Но ныне здесь со мной король и королева, и не лучше ли этот спор решить им?

Словно круги от брошенного камня, во все стороны прокатился шепот, восторженный, взбудораженный. Не сомневаюсь, в считаные минуты весь лагерь уже будет знать, что вернулся Гвинллед, истинный король Альбрии.

Что, интересно, скажут они о королеве-отравительнице, которая следует за ним тенью?

Гвинллед растерялся на мгновение, оглянулся на меня, ища поддержки. Пусть память Белого короля и вернулась к нему, но что она могла подсказать? В те времена ни о ружьях, ни о самом Сандеране не слышали ничего. Гвинлледа же ружья пугали – и своей разрушительной мощью (о, он куда яснее меня помнил, что может сотворить это оружие с людьми!), и мертвым запахом железа и пороха. Он предложил бы их уничтожить, но явно не такого решения ждали от него кузнецы.

И если мы и впредь будем бежать от любых изобретений Сандерана, мы никогда не сравняемся с ним.

– Позвольте мне предложить решение, – со стороны услышала я свой голос. – Ружей слишком мало, чтобы выходить с ними против сандеранцев, к тому же разве умеют наши воины стрелять из них? И разве хватит нам снарядов для этих ружей, чтоб и стрелков обучить, и против сандеранцев их выставить?

– Дурное-то дело не хитрое, – хмыкнул один из кузнецов, молодой и рыжий, как лис. – Уж видели не раз, чем и как синие ружья заряжают, уж заряды эти повторить сможем.

– А порох? Хватит ли его запасов?

– Нет-нет, и не думайте! – тут же всполошился Деррен. – Пороха у нас мало, оставим для пушек, они-то хоть давно испытаны и привычны!

– Вот и решение. – Я улыбнулась довольному Брэди: – Лучше разобрать и изучить. Может, найдется слабое место в ружьях, чтоб мы могли лишить сандеранцев главного их преимущества?

– Добрая идея, королева, – степенно кивнул он. – Да это слабое место и так известно: лиши их пороха, и ружья эти в дубинки превратятся. Да они ж свои склады пуще глаза берегут!

– Возможно, наши дивные союзники нам помогут, – улыбнулся Деррен и повел нас дальше.

Еще шатер стоял в глубине лагеря, где меж холмов когда-то бежала река, теперь же осталось только узкое белое русло, уводящее к гротам. Там же нас ждали и несколько лордов – кажется, я узнала одного из Боусвеллов, младший сын или, быть может, племянник. Вряд ли он был здесь единственным из аристократов.

Все спешили выказать верность пробудившемуся королю.

Среди них я заметила и несколько дивных лордов и леди – тонких и высоких, подобных порыву ветра, пляске огня или тени, обретшей объем и плоть. В их присутствии не обнажали оружия, и даже мечи и кинжалы обернули плащами, в знак признательности добрым соседям. Но все же остальные воины сторонились их, косились с плохо скрываемой опаской: вправду ли добрые соседи пришли помогать? Не замышляют ли они чего?

Мало средь мятежников было таких, как Деррен или Маргарет, видящих в добрых соседях друзей, а не дикую, непостижимую силу, что способна в любой момент сломать тебя шутки ради. Все же страх, что пронизал старые сказки, давно стал от нас неотделим.

«Жуткие же настали времена, – краем уха услышала я чужой разговор, – раз добрые соседи вышли к нам, забыв о чарах и шутках. Раз нам с ними рядом биться».

Едва мы приблизились, и разговоры и шутки смолкли. Седой лейтенант, что служил еще лорду Родерику, шагнул к нам, щурясь и вглядываясь в Гвинлледа. Затем опустился на одно колено:

– Мой король…

Гвинллед вздрогнул и ответил так же, как Деррену до этого:

– Пока еще нет. – Помолчал и добавил: – Такие титулы имеют особый вес, и не стоит раскидываться ими напрасно.

Следом подошла дивная леди в легких доспехах и зеленом, как листва, плаще. Она склонилась перед ним, и ее Гвинллед останавливать не стал.

– Двор Королевы-под-холмом кланяется тебе, Белый король, – пропел ее голос, звенящий, как весенний ручей. – Странно же видеть тебя облаченным в человечью плоть.

– Странно больше помнить себя человеком, чем одним из вас.

После короткой трапезы соратники Деррена принялись обсуждать планы: теперь, когда с ними был Гвинллед, их мятеж обрел смысл и цель. На столе расстелили карты, испещренные пометками, где стоят заставы сандеранцев, сколько там солдат, как они вооружены. Я мало понимала в военном деле, но через плечо Деррена все равно заглянула, подивилась, что, судя по символам, два больших гарнизона стоят в Альбрии – в самом Каэдморе и…

У слияния рек. Там, где сандеранцы из глубин земли извлекают черное земляное масло. Видать, оно для них всего здесь дороже, раз охраняют его едва ли не тщательней, чем короля-марионетку.

– С ними бороться, что тараканов травить, – поморщился молодой Боусвелл. – Расползлись по всей стране, пока из одного места выбьешь, новые набежать успеют.

– Потому и следует первым делом брать Каэдмор и блокировать порт, – согласился Деррен, а старый лейтенант вздохнул устало, словно не в первый раз пытался его переубедить.

– И придут новые корабли с пушками, и все будет как пять лет назад. Разве что мы на входе в гавань их же корабли и затопим… если сможем ими управлять.

– Нет, как пять лет назад уже не будет. – И такая уверенность звенела в голосе Деррена, словно ему было ведомо будущее. – Теперь с нами наш король и дивный его народ.

Все взгляды обратились на Гвинлледа, он же, не замечая их,