— Что же? — спросил я, ожидая, что она начнет говорить о любви или еще какой-нибудь ерунде, пытаясь спасти свою задницу.

— У них Джессика.

— Да, мы вроде как выяснили это, — сказал я ей сухо. — Прости, если мне наплевать. Мне все равно, почему человек пытается меня убить. Мне важен конечный результат.

— Джессика умрет, если ей не помогут, — сказала она, игнорируя мой сарказм. — Причем не помогут в ближайшие двадцать четыре часа. У нее шунт, Риз. Она родилась с гидроцефалией.

— Какого хрена? — спросил Хос, хмуро глядя на меня.

— Водянка головного мозга, — сказала Лондон. — Ее спинномозговая жидкость не оттекает правильно, поэтому у нее есть маленькая трубка, проходящая от черепа через шею, чтобы отводить жидкость. Если эта трубка закупорится или попадет зараза, она умрет. Травма головы особенно опасны для людей с шунтами. Я видела, как они толкнули ее вниз. Ее голова ударилась о бетон, а потом у нее случился припадок. Я знаю, что облажалась, и было неправильно пытаться застрелить тебя, Риз. Но пожалуйста, если у тебя есть хоть капля милосердия, пожалуйста, постарайся найти способ помочь ей. Для меня все кончено, и меня это устраивает, но у тебя есть дети. Ты бы сделал все, чтобы сохранить им жизнь, не так ли? Пожалуйста…

С этими словами она, казалось, замкнулась в себе. Я взглянул на Хоса.

— Ты знал об этом? — спросил он.

— Знал, что у ребенка были проблемы со здоровьем, но без подробностей, — медленно сказал я. — Счета всплыли при проверке биографии. А вот это дерьмо с шунтом — новость. Черт, Лондон, какого черта ты не сказала мне, что у нее в голове трубка?

— Джессика не хочет, чтоб люди знали, — прошептала она, несчастным голосом. — Она говорит, что из-за этого она чувствует себя уродом, поэтому мы не говорим об этом.

— Все это не имеет значения, — сказал Пак, входя в комнату.

— Как ты себе это представляешь?

— Для твоей девушки все кончено. Мы все знаем, что это отстой для ребенка, но мы ничего не можем для нее сделать. Ты не можешь позволить ей добраться до тебя.

— Ты холодный ублюдок, не так ли? — спросил Хос. Пак пожал плечами.

— Практичный. Говорю то, что есть. Ты не можешь позволить женщине, которая пыталась убить президента МК, остаться безнаказанной.

Мы с Хосом обменялись взглядами. Лондон молчала.

— Давайте вытащим ее отсюда, — наконец сказал Хос. — Решим, что делать с ней в Оружейной — мы еще даже не знаем, насколько она может быть нам полезна. По одной проблеме за раз, брат.

Лондон

Облегчение.

Вот что я чувствовала, больше, чем все остальное.

Думаю, я должна была бояться, может быть, плакать и молить о пощаде. Вместо этого мне хотелось плакать от облегчения, потому что все наконец-то закончилось. Джессика будет жить или умрет, но в данный момент я ничего не могла с этим поделать.

В тот момент, когда нажала на курок, я поняла, что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. Говорят, Бог милостив к пьяницам и дуракам. Я верила в это, потому что, несмотря на всю мою решимость, пистолет не выстрелил. Не была до конца уверена, почему, и мне было все равно — если они меня убьют, так тому и быть.

Это было странное осознание. Мы с Ризом не были вместе и неделю. Я не знала, что он за человек, в конце концов. Но я знала, что у него есть люди, которые его любят. Он был без ума от своей жены, он в одиночку вырастил двоих детей и защитил меня ценой своей жизни.

У меня не было никаких оснований стрелять в Риза Хейса, что бы ни было поставлено на кон. Точка.

Будь, как будет.

Во время короткой поездки в Оружейную я дрейфовала, думая обо всем и ни о чем… Они грубо засунули меня в кузов моего собственного фургона, который, как я предполагала, должен был исчезнуть вместе с моим телом.

Я задавалась вопросом, как они объяснят все моим сотрудникам, но потом решила, что это не имеет значения. Никто из них не знал ничего такого, что могло бы навлечь на них неприятности. Им лишь придется искать новую работу.

С другой стороны, поиск работы редко бывает смертельным.

Хос и Бам-Бам сидели спереди, а Гейдж на заднем сиденье рядом со мной. Они сковали мои руки наручниками спереди, что было довольно тактично в данных обстоятельствах. Я вроде как ожидала, что мне наденут на голову мешковину, прежде чем запихнуть в багажник. Но меня сопровождали просто в роскошных условиях.

Спустя, как мне показалось, несколько часов, но на самом деле времени прошло немного, мы подъехали к Оружейной, и они открыли ворота на задний двор. Бледный солнечный свет показал совсем иную картину, чем в прошлый раз, когда я была здесь. Столы были убраны, и вместо веселящихся людей нас ждал мрачный круг мужчин, одетых в цвета Риперов.

Риза среди них не было.

Я предпочла не встречаться с ними взглядом, когда Гейдж открыл раздвижную дверь и схватил меня за руку, стаскивая с моего места. Он грубо толкнул меня по тротуару в сторону лестницы, ведущей вниз в задней части здания — вход в подвал, ведущий вниз в темноту.

Знаете, я нервничала, когда впервые вошла в Оружейную. Это пугающее место, а мужчины там грубые и устрашающие. Теперь же я ждала, когда пройдет оцепенение и появится страх.

Ничего.

Они потащили меня по-пустому, тускло освещенному бетонному коридору, вдоль которого тянулись двери, похожие на тюремные камеры. Одна из них была открыта, и я увидела маленькую койку с отвратительным матрасом.

Определенно тюремная камера.

Я задавалась вопросом, что случилось с последним человеком, находившимся там, а потом решила, что не хочу этого знать.

Я старалась сделать смерть Риза быстрой и безболезненной, насколько это возможно. Надеюсь, что он сделает то же самое для меня.

Гейдж втолкнул меня в дверь дальше по коридору. На ржавых крюках под потолком висели два рабочих светильника с голыми лампочками.

Вниз свисала веревка — она была продета через металлическую петлю, прикрученную к массивной опорной балке. Гейдж подтолкнул меня вперед, обмотав веревку вокруг цепи между наручниками.

Бам-Бам поймал другой конец и потянул его, вытягивая мои руки вверх над головой.

Черт, они что, собирались подвесить меня к потолку?

Я почувствовала дискомфорт, когда он остановился. Бам привязал веревку к другой петле, прикрученной к стене. Хос все это время