не все. Некоторые из них были такими же одержимыми, как и люди, но обычно мы, джоратцы, никогда не запираем наших лошадей, если только им не нужно укрыться от бури. Как только город оттаял, мы подобрали упряжь и смогли уговорить нескольких лошадей вернуться.

Сэр Барамон удивленно покосился на брата Коуна и хлопнул жреца Вишаи по плечу:

– Ты что, никогда раньше не видел Демонский Водопад?

– Демонский?.. – Жрец удивленно моргнул. – Я думал, нам еще день до него ехать.

– Самое большее – несколько часов, – поправила его я.

– И при этом он уже слышен? – Кажется, его это совершенно сбило с толку.

Прищелкнув языком, я направила лошадь вперед. Я решила ее назвать Цветком Ясеня. Хотя она и должна была всю жизнь прожить простой фермерской лошадью, я нашла, что она довольно мила, хотя и немного пуглива. Она заслуживала кого-то, кто кормил бы ее морковкой, называл бы ее красивой и водил на прогулки. И пусть это буду не я, но я пообещала себе, что найду ей достойного спутника в Атрине[107].

Мы поднялись на вершину холма. Я остановила Цветок Ясеня, дожидаясь, пока меня нагонит брат Коун.

Наконец он появился – и на лице его читалось множество вопросов. Вместо ответа я просто указала ему вперед.

Он проследил взглядом за моей рукой, и у него отвисла челюсть.

– Демонский Водопад, – сказала я.

Я много раз бывала в Атрине, но обычно прибывала с помощью Привратного Камня и потому никогда не видела его с такой высоты. Я никогда не видела этот изгиб Великой Степи, когда озеро Джорат переливается через край, образуя гигантский водопад шириной в несколько миль.

Атрин, цветок Джората, расположился на вершине этого водопада, в центре плотины, сдерживающей воды озера Джорат. Город взмывал ввысь, подобно горе из белого кварца и голубого гранита, с дворцом и храмами, образующими ряд высоких шпилей, царапающих грозовое небо. Город раскинулся кругом. Защищавшие его толстые стены из белого камня с такого расстояния выглядели изящными и тонкими, как фарфор.

С внешним миром Атрин соединяли два моста – две дорожки из каменного кружева, протянувшиеся от города до берега. В действительности мосты были шириной в сотни футов и длиной в несколько миль, по ним могла проехать целая армия лошадей, но с такого расстояния масштаб искажался и все выглядело крошечным и хрупким, как яичная скорлупа.

Я нахмурилась, пристально вглядываясь вперед. С мостом было что-то не так.

– Что это за пятно на мосту?

Сэр Барамон сморгнул:

– Пятно, граф?

Дорна наморщила нос:

– Ах, у меня уже не то зрение, что раньше. – Прикрыв глаза рукой от солнца, она прищурилась, вглядываясь в даль.

– Это… – Она на миг замолчала. – Кажется, это здания на дамбе?

– Кто будет строить на мосту? – спросила я. – Это странно.

К моему удивлению, в голосе брата Коуна прозвучало негодование:

– Города, они как реки, граф. Они выходят из берегов и распространяются за пределы своих границ. Это происходит повсеместно.

– Это другие города, – пренебрежительно фыркнула я. – Я слышала, что столица регулярно переполняется человеческим мусором, но за стены Атрина никому не выйти. Город – это остров.

– Это правда, жеребенок, – сказала Дорна, – но ты забываешь, насколько широки эти мосты. И вообще, большую часть года город пустует. Места предостаточно.

Брат Коун нахмурился:

– Не понимаю, зачем городу такого размера пустовать?

– Потому что это ловушка, – пожала плечами я и под удивленным взглядом Коуна выдавила то, что могло сойти за улыбку: – Понятно, что сейчас это не ловушка, но Атрин не был построен, чтобы быть городом. Он был построен в качестве… издевки. Видишь ли, у императора Кандора была пехота, и он сражался с богом-королем лошадей. Огромная кавалерия Хорсала включала тысячи кентавров, и это не считая огнекровок и прочих конных чудовищ в его армии. Куур не мог выиграть войну, вступив в бой с Хорсалом на своих условиях, поэтому Кандор запрудил все реки плато, затопил Бесконечный Каньон и построил этот город в качестве приманки. Император Кандор спроектировал Атрин таким образом, что эго Хорсала потребовало бы напасть на него. Он построил Атрин, чтобы убить бога, а то, что его потом заняли люди, было случайностью. – Я неодобрительно сжала губы. – Здесь не должно быть столько людей, чтобы они не помещались в городе.

Сэр Барамон нерешительно, словно извиняясь, пожал плечами.

– Ты посещала его в последнее время, граф?

Моя челюсть непроизвольно сжалась.

– Мы были здесь до… – Продолжить я не смогла. До кантона Лонеж. До Ксалторат. – С тех пор прошло много лет, – пришлось признаться мне.

– Ну что ж, граф. – Он почесал начинающую отрастать бороду. – Все меняется.

Я вздохнула:

– Или кое-что. – Я повела Цветок Ясеня обратно к главной дороге. – Пошли, что ли. Чем скорее мы доберемся до города, тем скорее я смогу предупредить герцога Ксуна об опасности, грозящей Джорату. Это угрожает всей провинции. Ему придется что-то предпринять.

– Я бы не спешила, – сказала Дорна. – Ты же знаешь, что Орет ждет тебя.

– Это ничего не меняет, – отрезала я. – У меня есть долг, Дорна. Герцог должен быть предупрежден.

– Хорошо, – угрюмо сказала она, явно показывая, что все совсем не хорошо.

Мы тронулись в путь.

Стоило пересечь мост Мерат, соединяющий сушу с островом, и масштабы Атрина становились очевидны. По сравнению с озером Джорат, обширным внутренним морем, заканчивающимся бесконечной чередой демонических водосбросов, разбрызгивающих струи воды, город выглядел таким крошечным. Из-за масштаба Атрин казался причудливым пасторальным замком, ожившей сказкой о боге-короле. А потом вы замечали людей и понимали истинные размеры города.

Все было так, как я помнила с детства.

Ну, или почти так.

Я не помнила ветхие трущобы, притаившиеся на мосту, ведущем непосредственно в город. Кто-то понастроил хижин из дерева и глины, добытой на берегу озера. Я увидела десятки различных стилей архитектуры – от отделки родом из Западного Куура до какой-то спиральной глиняной конструкции, напоминающей улей. Ни один из них не напоминал джоратский азок.

– Маракорцы, – сказала я. Я заметила, как из-за занавесок на нас бросают угрюмые взгляды. А еще я увидела ровный цвет кожи, от светло-коричневой до темно-каштановой, и темные волосы, рыжие или черные. – Что здесь делают маракорцы?!

Меж нагромождения зданий петляла узкая дорожка, достаточно широкая для того, чтобы по ней могли гуськом двигаться лошади. Мы решили, что безопаснее идти пешком, чем ехать верхом. И с каждым шагом я чувствовала на себе укоризненные взгляды поселенцев.

– Они – беглецы и беженцы… По общему признанию, ситуация… э… за последние несколько лет стала немного хуже, – сказал сэр Барамон.

– Ты хочешь сказать,