мосту. Метель старается препятствовать мне и пытается остановить меня, усиливая ветер, но, несмотря на преграды, я спускаюсь вниз по мостику и вижу заброшенный дом, у которого стоят две женщины в белых сорочках. Одна из них — моя мама, которая держит младенца на руках, а вторая, рядом стоящая с ней, была покойной матерью Адама, Ланой Имерети.

Я подошла к ним счастливая, чтобы забрать свою дочь, да, это был мой ребенок, моя девочка. Но моя мама передала её маме Адама Лане.

— Мама, прошу, дайте мне подержать её, я так долго шла. — Протянув руки, сказала я, обратившись к Лане.

— Нет, приходи через три дня. — Сказали они мне хором, смотря на меня с некой строгостью. А Лана прижала ребенка крепко к себе.

— Отдайте мою девочку! Крикнула я.

Я смотрела на девочку с некой тоской и болью в груди, но мне так не отдали моего ребенка. Зайдя в заброшенный домик вместе с моей малышкой, они заперли двери и сказали приходить через три дня.

Когда я проснулась, тревога не покидала мое сердце целый день. Ведь мне приснился сон, в котором у меня была новорожденная девочка, все было как наяву, меня так тянуло к этому ребенку, и весь день было чувство вины, как будто я оставила своего ребенка с теми, кому не следует доверять, и навсегда потеряла её.

И вот спустя три дня я сижу в кабинете врача, держа в руках снимок, и узнаю новость о том, что беременна.

— Пять недель. Алифнет? Ты слышишь меня? — Возвращая меня в реальность заговорила Айсель.

— Д-да. Да слушаю… — С улыбкой и волнением внутри ответила я, обдумывая всё, что сейчас только что со мной произошло. — Господи спасибо… — Сквозь слезы прошептала я сдерживая слезы радости.

— Сейчас ты на пятой неделе, твой малыш маленький, как маковое зернышко, и у малыша уже есть сердечко. На данном этапе влияние каких-либо негативных факторов может оказаться крайне негативным на малыше. И так же идет закладка основных и самых важных органов. Сейчас самое главное, чтобы ты избегала стрессовых ситуаций.

— Но у меня все хорошо, и я даже не пью, а про стресс уже давным давно забыла. — Соврав ей сказала я.

— Давным давно это как? Алифнет, когда мы разговаривали с тобой о твоем самочувствии ты говорила мне что возможно так на твоем организме отображается стресс.

— Приблизительно месяца два назад.

— Смотри Алифнет, не заставляй меня говорить об этом твоему мужу.

— Нет, Айсель Сванадзе, не говорите Адаму, я сама все ему скажу, причин скрывать такую новость я не вижу. Думаю, Адам будет только счастлив, услышав об этом, и даже своему мужу обо мне не говорите тоже. Я знаю, в каких близких отношениях они находятся с Олегом Эдуардовичем.

— Хорошо не скажу. — Снова улыбнувшись мне сказала она. — Я буду честна с тобой и скажу тебе, чтобы ты берегла себя. Первые три месяца очень важны для вас обоих, в особенности для ребенка. Плачешь — ты плачешь и ребенок, счастлива — ты счастлива и ребенок внутри.

— Хорошо, я вас поняла, Айсель Сванадзе. Не переживайте, я буду все строго соблюдать, ходить на все обследования, не переживайте. Айсель Сванадзе, а вы мне сразу УЗИ отдадите? Я хочу сделать сюрприз Адаму.

Доктор посмотрела на девушку и с улыбкой, радуясь за неё, кивнула головой, согласившись. — Конечно, ведь это первое фото вашего малыша.

* * *

Алифнет уехала, я позвонил Али и предупредил его насчет братьев Бразильцев. И затем, почувствовав усталость, я лег на диван в гостиной, обдумывая свои дальнейшие действия. Как мне быть и что делать? В моей голове сложилась целая каша. Пытаясь наладить все в своей жизни и наведя порядок в городе, где нет наркотиков и контрабанды, я нажил на свою голову врага, который скрывается в городе. Он ходит и бродит спокойно, следя за каждым из нас, но его нет нигде….

Я дал клятву, что больше никакой мести и убийств никогда не будет, и как бы я ни старался, судьба всё делает по-другому. Но зачем? Зачем ты так поступаешь со мной, давая мне такие преграды по жизни? Неужели я чем-то обидел тебя? Да, я грешен, и раскаялся перед богом, и признаю свои грехи. Раскаявшись, я не смою со своих рук кровь и смерть тех людей, которых убил.

Я злюсь на себя, на покойного отца, но больше всего на волю судьбы, что так распоряжается. Я переехал в этот город, чтобы написать новую судьбу своего рода, и всё ведь по началу наладилось, но, видимо, не получится, как бы я ни старался навести порядок в своей жизни и всё наладить, найдется тот, кто подкинет говнеца в жизнь и не даст спокойно жить. Но самый большой страх — это страх за самых близких, родных людей, почему это случилось именно сейчас, в тот момент, когда я создал свою семью, мне нужно найти этих двух чертей в самое ближайшее время, ну еще и третьего, уж третий получит сполна, я не трону пальцем их, они сами не захотят жить, как только я доберусь до них, а если не захотят, то придется помочь, я не могу рисковать Алифнет и не могу повторить судьбу своих родителей. Я должен решить всё это в самое ближайшее время.

Мой внутренний конфликт с самим собой и моими внутренними демонами продлился до самого прихода моей любимой Алифнет, стоит мне увидеть мою Алиф, как я забываю обо всем в этом мире.

Она зашла в комнату, вздохнув, снимая с плеча сумку и подняв глаза, увидев лежавшего меня на диване, наши взгляды с ней столкнулись, она отвела взгляд, слегка улыбаясь.

Алифнет была в настроении, но и так же от меня не ускользнуло и то, что она была задумчивой, в ней игралось какое-то двоякое значение ее настроения. Казалось, что улыбку она выдает только потому, что не хочет расстраивать меня.

* * *

— Что сказал врач? Всё хорошо? — Приняв сидячую позу на диване, спросил он, продолжая смотреть на неё.

— Да всё хорошо, просто нужно пропить витамины.

— Мне так не кажется. — Пухлые мужские губы тронула улыбка. — Садись и расскажи мне, в чем дело?

— Всё хорошо, правда, просто есть небольшой дефицит железа, из-за этого было недомогание. А еще я думаю о том, что не забрала остальные вещи из родительского дома. — Сказала я, сев рядом.

— Я думал, мы тогда все твои вещи сюда перевезли. Что еще осталось?

— Фотографии, старые кассеты, где