Шрифт:
Закладка:
Минуя проем, Серентия почувствовала нечто сродни легкому зуду. Еще миг – и вокруг вновь распростерлись луга, однако она не замедлила лет и даже ни разу не оглянулась из страха увидеть за спиною погоню, стаю чудовищ куда страшнее огромного червяка.
И вот, наконец, она – здесь, в собственном теле.
Разом вскочив, Серентия в ужасе заозиралась вокруг. Казалось, жуткие кровожадные твари обступают ее со всех сторон… но нет, вокруг все было спокойно. Не обнаружив поблизости ни души, Кирова дочь, сама не своя от испуга, вновь помчалась туда, где оставила Ульдиссиана.
Ульдиссиан оказался на прежнем месте, по-прежнему вглядывался в просторы лугов. В любое другое время его целеустремленность растрогала бы Серентию до глубины души: ведь он, дело ясное, не терял надежды отыскать там, среди трав, след Ахилия… однако увиденное перевесило даже тревогу о судьбе любимого.
Приближаясь к Ульдиссиану, Серентия только и смогла, что удержаться от крика. Почувствовав невероятную тревогу купеческой дочери, сын Диомеда вмиг изменился в лице и крепко стиснул ее плечо.
– Серри! Что с тобой? Дурной сон об Ахилии?
Естественно, о чем еще он мог подумать, увидев ее бегущей, как на пожар?
Серентия покачала головой.
– Нет! – выдохнула она, но тут же опомнилась и понизила голос до шепота. – Нет, Ульдиссиан… вовсе не сон. Я… отправилась туда, в луга, искать… искать Ахилия…
– Что? – переспросил Ульдиссиан, едва сдерживаясь, чтоб не повысить голоса. Очевидно, он сразу же понял, каким образом Серентия пыталась искать лучника, и ярость его была вполне объяснима. – Сначала меня надо было предупредить! Нет, вообще никаких поисков затевать было не нужно! Что сталось бы, если…
– Да тише ты, Ульдиссиан! Послушай! Я там такое нашла!
– Что же? Неужто Ахилий… неужто он…
– Нет… хотя я молюсь, что он не наткнулся на тот же ход и не пал жертвой сторожа!
Пораженная сей страшной мыслью, Серентия умолкла, уставилась себе под ноги. Что, если Ахилий вправду обнаружил эту волшебную нору и спустился вниз? Что, если она следов его не заметила, а он однако же – там, в плену?
Оклик Ульдиссиана заставил вновь поднять взгляд.
– Серри! Серри! Опомнись! Опомнись и рассказывай толком. Рассказывай, что тебя так потрясло.
– Это…
Осекшись, Серентия перевела дух и продолжила.
– Это просто ужасно!
Дальше рассказ пошел без запинки: ощущение чего-то неладного; магическая нора, ведущая неизвестно куда; решение заглянуть внутрь; и, наконец, что там, внутри, обнаружилось.
Услышав все это, Ульдиссиан просто опешил… и пришел в еще большую ярость.
– Так надо было сразу же назад повернуть!
– Слушай дальше! Это еще не все. Далеко не все. Слушай!
Дальше Серентия рассказала об охранявшем вход чудище и о том, как ухитрилась его уничтожить. На этом месте Ульдиссиан изумленно приподнял брови, однако перебивать не стал.
– А потом… а потом я добралась до конца хода и увидела их… всех их! Бескрайнее море. Такие страшные – ужас!
В памяти вновь всплыла эта кошмарная картина: устрашающие, нечеловечески жуткие морды, неземные обличья, ореол невиданной злобы…
Ульдиссиан снова встряхнул ее.
– Очнись, Серри! Что ты там видела?
Купеческая дочь взяла себя в руки.
– Я видела… я заглянула… не иначе, как в тот самый мир, что Ратма зовет Преисподней, – негромко, ровно отвечала она. – Ульдиссиан, подземный ход там, посреди лугов, ведет из нашего мира туда, где, должно быть, они и живут!
Ульдиссиан открыл было рот, очевидно, намереваясь что-либо возразить, но тут же стиснул зубы и мрачно кивнул. С демонами им обоим доводилось иметь дело не раз и не два, так что магический ход в их адские земли чем-то невообразимым им более не казался.
Видя, что спорить Ульдиссиан даже не думает, Серентия собралась с духом и перешла к самому худшему.
– Так вот, они собрались там. Собрались… их тысячи тысяч! А может, и того больше, не знаю. Казалось, числу их нет конца.
– Да кто «они», Серри? Кто?
Стоило Серентии снова представить себе вражьи ряды, глаза ее округлились, как блюдца.
– Армия… целая армия демонов. А для чего они там собрались? Ясное дело: готовятся двинуться на Санктуарий!
Разведывать путь для друзей Ахилий отправился без колебаний. Его жизни – если это жалкое посмертное существование достойно столь громкого имени – цена невелика. Куда важней уберечь от гибели остальных… куда важней уберечь от смерти Серентию.
Благодаря тому, что Ульдиссиан отвлекся, незаметно ускользнуть из зарослей оказалось проще простого. Высокие травы укрывали охотника превосходно, а мягкая почва приглушала любой шум, что он невзначай, как это ни маловероятно, мог бы издать на ходу.
Стрелу Ахилий, как всегда, держал наготове. Стрел в колчане имелось достаточно. Единственный стоящий дар, полученный от Тираэля – неиссякаемый запас острых и, в некотором роде, волшебных стрел. Хотелось бы ему отблагодарить вероломного ангела – а лучше обоих воспользовавшихся им ангелов, вогнав по парочке в то самое, что заменяет им сердце…
Однако в эту минуту его заботило лишь одно – чтобы дареные стрелы исправно поразили любого врага, укрывшегося впереди.
А луговые травы, определенно, что-то да укрывали. Следовало полагать, Инарий замыслил какую-то хитрость, дабы измотать Ульдиссиана еще до начала настоящего боя. По крайней мере, на взгляд Ахилия, подобная подлость была бы вполне в духе Пророка.
От лагеря он к этому времени удалился изрядно, но до сих пор не заметил вокруг ничего необычного, кроме настораживающего отсутствия какой-либо живности. Мало того, что в пути Ахилию не встретилось ни единого кролика, дикого кота или другого крупного зверя – казалось, луга покинули и птицы, и, судя по мертвой тишине, даже насекомые. Похоже, обитатели лугов почли за лучшее сбежать отсюда подальше, а это ничего хорошего предвещать не могло.
Вдобавок, воздух тоже застыл без движения. Ночной ветерок, явственно чувствовавшийся, когда Ахилий выступил на разведку, с каждой минутой слабел и, наконец, утратил силу настолько, что легкие колебания трав различал лишь охотничий опытный глаз.
Приметив кое-что странное, охотник замедлил шаг. Часть трав впереди колыхалась иначе, не так, как остальная трава, и никакой ветер причиной тому оказаться не мог.
Заподозривший, что противоестественные колебания порождает кто-то, движущийся сквозь траву у самой земли, Ахилий поднял лук. Конечно, крадущийся вполне мог оказаться попросту крупным зверем, не меньше огромных котов, обитавших в джунглях, однако охотник в этом весьма сомневался. При встрече с ним большинство зверей, чуя неладное, спешили поскорее убраться прочь.
