– Понимаю. Это сложно. Взрослые гораздо менее откровенны, чем дошколята, и этим создают себе кучу проблем.

Марджори выходит из дома, застегивая куртку. Она улыбается – то ли мне, то ли Люсии – я не могу проследить направление ее улыбки. Молния на курте застряла.

– Я ела слишком много пончиков последнее время, – говорит Марджори. – Или недостаточно ходила…

– Давай! – Люсия протягивает руку, Марджори подходит, чтобы Люсия помогла ей с молнией.

Я не знал, что протянутая рука – это предложение помощи. Я думал, руку протягивают, когда сами просят помощи. Возможно, это предложение только в сочетании с «давай».

– Пофехтуем, Лу? – спрашивает меня Марджори.

– Да, – говорю я и чувствую, как горит лицо.

Надеваю маску, беру шпагу.

– Давай со шпагой и кинжалом? – предлагаю я.

– Хорошо, – соглашается Марджори.

Она надевает маску, я не вижу ее лица, лишь иногда поблескивают при разговоре глаза и зубы. Но зато я вижу ее фигуру, обтянутую фехтовальной формой. Я хотел бы ее обнять, но это было бы неприлично. Обнимают только своих девушек.

Марджори салютует. Ее комбинации гораздо проще, чем у Тома, я мог бы ее уколоть, но тогда поединок закончится. Отражаю удар, делаю короткий выпад, парирую снова. Когда схлестываются клинки, я чувствую руку Марджори, будто прикасаюсь к ней, не прикасаясь. Марджори обходит меня, отступает и наступает, я двигаюсь вместе с ней. Это похоже на танец: определенная последовательность движений, только без музыки. Я перебираю в голове разную музыку, подыскивая подходящую для нашего танца. Мне хочется двигаться в такт с Марджори, не победить, а чувствовать связь, касания стали о сталь, переходящие в руку и в спину.

Паганини. Первый концерт для скрипки ре-бемоль, третья часть. Не совсем то, однако подходит лучше всего. Торжественная, но быстрая – с небольшими перебивками в местах, где Марджори слегка теряет ритм при смене направления. Я замедляю и убыстряю музыку в голове, чтобы она совпадала с нашими движениями.

Интересно, что слышит Марджори. Слышит ли она музыку, которая играет в моей голове? Если бы мы оба думали об одной музыке, слышали бы мы ее одинаково? Слышали бы мы ее синхронно или нет? Я вижу звуки, как цветные пятна на черном фоне, может быть, она слышит ее, как черные точки на белом, похожие на ноты?

А что, если объединить наше видение? Светлое на темном и темное на светлом?

Цепь моих мыслей прерывается, когда Марджори наносит удар.

– Попала, – говорю я и отступаю.

Она кивает, и мы вновь салютуем.

Я прочел в одной книге, что мысль – это свет, а отсутствие мысли – тьма. Я думал о посторонних вещах, пока фехтовал, а Марджори оказалась быстрее меня и сделала касание. Получается, отсутствие мыслей сделало ее быстрее, потому что тьма быстрее света.

Я не знаю, какова скорость мысли. Не знаю, одинакова ли она для всех. Что делает мысли разными – скорость или глубина?

Взвивается скрипичная трель, атака Марджори распадается на куски, когда я делаю выпад – исполняю одиночную партию и касаюсь ее острием.

– Хорошо, – говорит Марджори, отступая на шаг.

Она тяжело дышит, я вижу, как вздымается от дыхания ее грудь.

– Я устала, Лу! Мы долго дрались.

– Сразись со мной! – предлагает Саймон.

Мне хочется подольше побыть с Марджори, но мне понравилось фехтовать с Саймоном в прошлый раз, я бы сразился с ним еще.

На этот раз музыка в голове начинает играть с началом поединка – другая музыка. «Фантазия на тему Кармен» Сарасате… идеально подходит для кошачьей поступи Саймона, который кружит, выискивая слабое место в моей защите, для моей напряженной сосредоточенности. Никогда не думал, что могу танцевать – танцы связаны с общением, а я всегда неуклюжий и скованный на людях. Однако сейчас, со шпагой в руке, двигаться под музыку приятно.

Саймон фехтует лучше, но меня это не смущает. Мне интересно, как развернется наш поединок, на что я способен. Он колет раз, другой, но затем и я делаю один укол.

– Пятый решающий? – предлагает Саймон.

Я киваю, тяжело дыша. На этот раз никто из нас не может уколоть сразу, мы фехтуем и фехтуем, и наконец я колю – скорее благодаря везенью, нежели мастерству. Мы сравнялись. Остальные молча наблюдают. Я чувствую их интерес, он, как солнечный луч, припекает спину. Саймон предугадывает и парирует все мои удары, я еле отражаю его. Непредсказуемое движение: клинок Саймона вновь там, где я только что отразил атаку, и Саймон наносит победный удар.

Несмотря на прохладный вечер, с меня течет пот. Я уверен, что плохо пахну, удивляюсь, когда Марджори, подойдя ко мне, касается моего плеча.

– Великолепно, Лу! – говорит она.

Я снимаю маску. У Марджори светятся глаза, улыбка будто освещает все лицо и даже волосы.

– Я вспотел, – говорю я.

– Еще бы! После такого боя! – отвечает она. – Просто восторг! Я не знала, что ты умеешь так драться!

– Я тоже не знал!

– А теперь мы знаем, – вмешивается Том, – и тебе надо побольше ходить на турниры! Что думаешь, Саймон?

– О, он точно готов! А когда справится с турнирным волнением, лучшим спортсменам штата придется туго!

– Поедешь с нами на турнир, Лу? – спрашивает Том.

Меня вдруг до костей пробирает холод. Они хотят как лучше, но Дон разозлился на меня из-за случая на турнире… Что, если и на следующем турнире на меня кто-нибудь разозлится и ему потом внедрят чип?..

– Нужно тратить всю субботу… – говорю я.

– Да, а иногда воскресенье, – говорит Люсия. – А что?

– По воскресеньям я хожу в церковь, – говорю я.

Марджори смотрит на меня.

– Не знала, что ты ходишь в церковь, Лу! – говорит она. – Ну ты можешь сходить на турнир субботу… Почему нельзя в субботу, Лу?

Я не готов ответить на этот вопрос. Не думаю, что они поймут, если я расскажу про Дона. Все смотрят на меня, и внутри все сжимается. Не хочу, чтобы на меня сердились.

– Следующий близлежащий турнир после Дня благодарения, – говорит Саймон. – Необязательно решать сейчас. – Он смотрит на меня с любопытством. – Или ты волнуешься, что опять попадется противник, который не сообщает об уколах, Лу?

– Нет…

Горло сжимается. Я закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.

– Это из-за Дона. Он разозлился на турнире и очень обиделся… Я не хочу, чтобы с кем-то еще такое случилось.

– Ты не виноват! – говорит Люсия, голос у нее сердитый.

Вот опять… Люди вокруг меня сердятся, пусть и не на меня. Пусть я не виноват, но я тому