Мутило.

Голова кружилась. Не так, чтобы вертолетов поймать, как по пьяни, но крайне неприятно — по всему телу слабость разлилась. Силы в прямом смысле этого слова, оказались спущены в унитаз. В таком состоянии биться, да еще и с кандидатом в мастера по боксу, который по навыкам явно не пацан с улицы — дело крайне опасное. Можно по чердаку так наполучать, что не очухаешься потом.

Смущало Саню несколько другое. Во первых, как-то некрасиво с тем кавказцем вышло. С какой стороны на ситуацию не смотри, а получается, что Пельмень перед ним заднюю дал. Это если шутки про обсер в сторону отставить, а в каждой шутке только доля шутки, как известно. Во вторых, воду эту (а он был полностью уверен, что дело в воде, потому что с утра ничего не ел особо) он в магазине по пути покупал. И ничего ведь — пил, нормально все было, вкусная такая вода. Была. Потому что теперь Саню с двух маленьких глоточков пронесло уже через пять минут. Считай сразу реакция необратимая пошла. Удивительно все это, потому что Игорь Борисыч тоже воду пил. И ничего — в туалет он, конечно, отлучался, но не по такому поводу. И не прихватывало никак батю, что точно — о таком бывший физрук не станет молчать. Он не из тех, кто перетерпит. Он вообще самый больной в мире человек.

Подобный расклад мысли нехорошие внушал. Припомнилось, что Пельмень сумку на батю оставлял, а тот ее на лавочке без присмотра бросил. Не украли ничего, повезло, но вот то, что возле сумки какой-то непонятный товарищ терся — это Саня припомнил сразу. Правда рожу наглую уже забыл… Поэтому вовсе нельзя исключать, что этот мутный тип в бутылку что-то сыпанул… Не той, конечно, Пельмень пока масти в спорте, чтобы его как Владимира Кличко в бою с Лаймоном Брюстером травить, но слова Дмитрия Дмитриевича — тоже хорошо помнились. Когда мастер сказал прямо, что Саня многим людям настроение испортил своим выигрышем. Все как бы сходилось — трогать Пельменя не стали, но отомстили за то, что некие люди влиятельные бабки на тотализаторе потеряли.

Да уж… суки, что тут еще скажешь.

Кстати, Дмитрий Дмитриевич обещал на соревнования прийти, поддержать лично. Вот будет умора, если из-за отравления Саня с них снимется и не раскроет весь свой потенциал.

Поэтому — нет.

Следует брать себя в руки и выворачивать ситуацию на рельсы боя.

Через пару минут Пельмень действительно вышел из уборной более менее придя в себя. По крайней мере живот каждые несколько секунд крутить перестал. Но теперь слабость жуткая. Прямо у дверей его и встретил Пал Саныч, которому не хватило терпения ученика своего у раздевалки подождать.

— Совсем что-то хреново выглядишь, — прокомментировал тренер, окончательно расстраиваясь. — Какой тебе на хрен бой.

Сам — раз и дверь закрыл в уборную поскорее. Несло оттуда, как из пасти Кракена…

— Без обид пацан, но я тебя с боя снимаю, — заключил он. — В таком состоянии тебе бы до дома дойти, какой там боксировать.

— Пал Саныч, не вздумайте, я выйду и отобьюсь, — медленно покачал головой Пельмень.

Тренер подошел к Сане ближе, руку на плечо положил. Внимательно в глаза посмотрел.

— Уверен?

— Не вздумайте снимать, Пал Саныч.

Говорить особо не хотелось, потому что Саня действительно неважно себя чувствовал. Но с другой стороны, самочувствие получше стало, чем когда только прихватил живот. Гляди, так через пятнадцать минут вообще попустит окончательно и на бой выйдет огурцом. По крайней мере живот крутить перестанет, а это уже пол дела.

Пал Саныч на минуту завис. Видимо для себя решение принимал по допуску спортсмена на бой. Ответственность ведь на нем лежать будет в случае чего. А если на ринге новый приступ случится и бой останавливать придется по этой причине… В общем, подумать надо крепко, как дальше быть. Вот и думал тренер по судьбе боксера.

Наконец, вздохнул — решение принял внутри себя и озвучил:

— Ладно Саня, твоя взяла — выходи, если чувствуешь, что можешь отбиться.

— Спасибо, тренер, — поблагодарил Пал Саныча Пельмень.

— Давай галопом, блин, в раздевалку. Там Мамедов уже на ринг выходить готов. А ты не одет, без перчаток. Я думаешь просто так за тобой по второму кругу прибежал. Через пару минут не появишься, и тебя уже судьи дисквалифицируют за неявку.

Саня просить себя дважды не стал и галопом бросился в раздевалку, которая заметно опустела. Тренер — следом. Кавказца набыченного там у же не оказалась, а сумка Пельменя осталась ровно на том месте, где он ее бросил. Хорошо хоть вещи трогать не стали.

Переоделся, как метеор, тренер помог перчатки натянуть, шлем надеть. Как раз в тот момент, когда Пал Саныч шнуровку Сане делал, в раздевалку забежал судья.

— Паша, какого хрена, твоего объявили, а вы ни сном, ни духом! — заорал он.

— Погоди, Вить, дай нам пару минут, мы почти готовы к выходу, — зашипел тренер, продолжая мне в ускоренном темпе перчатки зашнуровывать.

— Через минуту твой Пельмененко не объявится, будем снимать и Мамедову победу присуждать, — пояснил судья перспективы. — Без обид, мне с Аветиком не хочется отношения портить, а они уже нервничают, что вы манипуляциями занимаетесь.

С этими словами судья вышел.

— Аветик это кто такой, Пал Саныч?

— Карапетян, тренер «Золотой перчатки» из соседнего города, — буркнул Пал Саныч, заканчивая шнуровку. Показалось, что слова про Аветика он говорил с некоторой злостью. — Меня еще за язык дернуло сказать, что мой пацан сильный и его этого Мамедова перебьет, а он ведь на чемпионат страны ездил… ладно давай — готово все! А то ведь правда с боя снимут, не успеешь зевнуть!

Пельмень резко поднялся, но тут же почувствовал нехилую такую тяжесть в ногах. Еще и из-за шлема дурацкого конкретно мутит, словно он на палубе морского корабля. Ну и духота стоит такая, как в парильне на полных оборотах… Нет бы снять шлем, да нельзя, даже если добровольно, по любителям всегда надо в шлемах биться, правила такие. Это в двадцатых годах на последней Олимпиаде отменили шлемы в угоду зрелищности, а сейчас — есть как есть. Ну ничего, придется сегодня как бабочка по рингу не порхать, а вот как пчела ужалить — это пожалуйста, удар то у него никуда не делся. Для себя Саня сразу решил, что как только дадут гонг, он возиться с соперником не станет и постарается его одиночным ударом срубить наповал. Ну, по крайней мере, постарается — это здесь ключевое слово. На ринге же как пойдет… как бы самому не упасть с такими кондициями.

— Капа! — встрепенулся тренер. — Забыли.

Вставили капу. И теперь уже полностью готовые к бою, двинулись в зал, где целых два ринга были установлены. На одном из них уже вовсю ребята бились из средних весов, очки наколачивали и друг друга заодно. А вот на втором стоял боец и рефери, к Пельменю спиной. И очень было похоже на то, что сопернику Сани решили руку подымать, победу отдавать за неявку второго боксера.

— Подождите, мы здесь! — заголосил Пал Саныч, к Пельменю обернулся. — Саня давай быстрее на ринг…

Рефери, который уже за руку соперника держал, посмотрел на судей, те кивнули — ждем соперника, раз явился. Как ни крути, но Павел Александрович был человеком уважаемым в боксерской среде. И запросто так его ученика с боя никто бы снимать не стал.

— В ринг приглашается первая пара участников, — после отмашки главного судьи заговорил ведущий, судя по тому, что народ никак не отреагировал, это было не первое объявление. — Магомед Мамедов и Александр Пельмененко.

Никаких пышных объявлений в духе ринг-анонсера из турнира по боям без правил, как были на заводе, на областных соревнованиях и в помине не было. Но оно и понятно, бои проходили в режиме нон-стопа. Да и пар участников невероятное количество, если каждого объявлять, то никакого дня не хватит.

Пельмень боковым зрением увидел своего батю, который сел поближе к рингу, чтобы сыном в бою полюбоваться. Завидев Саню, Игорь Борисыч аж с места своего поднялся, захлопал.

— Сынок вперед!

Саня поприветствовал батю, вскинув руку. Заметил, что Билли и Джонни тоже здесь, пришли таки поглазеть на будущего