Шрифт:
Закладка:
Глава 2
Nemo praeter te
Глава 2. Nemo praeter te
(лат. Никто кроме тебя)
Слабость длилась долго. Субъективно, конечно, ввиду огромной ответственности, меряю геройской меркой. Но минут двадцать я просто сидел, и только после, когда «голубая» принесла ядрёный эспрессо, очнулся и понял, что надо развеяться. А лучший способ отдыха — смена деятельности.
Добив кофе, встал, отряхнулся и двинулся туда, где, чувствовал, быть должен. На сопровождающих ангелов внимания уже просто не обращал, хотя теперь вокруг вились не мои, и не Снежкины, а самые что ни на есть брутальные Старые Девы, личная стража монарха. Настолько грозные, что встречающиеся на пути слуги и военные испуганно вытягивались в струнку, сходя с пути и прижимаясь к стенам. Но я был слишком погружён в мысли, чтобы тратить силы и думать об этом. Так и пришли в охраняемый другой группой Старых Дев медблок.
Конечно, у нас много раненых. Выжила не только Сирена, хотя, конечно, более половины её группы отправились в поля вечной охоты. Обиднее всего было за ребят, выбравшихся из ада ловушки океанариума, но задохнувшихся и раздавленных атмосферой в маняще спасительных конвертопланах. Но, к сожалению, это война, на войне так бывает. Больше скажу, на войне ещё и не так бывает! И скоро горькую чашу потерь придётся вкушать гораздо более основательно. Но всё же парней я не знал, знал я всего одну персону из тех, что лежали в барокамерах медблока, и направил стопы именно к ней, минуя остальных. Для этой особы выделили отдельную ВИП-палату вместо общей, казарменного типа, со стоящими в длинный ряд барокойками. Это правильно, наверное, ибо именно здесь сидели обе оставшиеся персоны клана топового уровня, и их нужно охранять, что лучше делать при минимуме посторонних вокруг. На самом деле таких персон осталось три, но пока сидел в трансе, на связь вышла Алиса и уведомила, что прилететь не может — у мятежников волшебным образом появились ПЗРК, не хочет рисковать. Учатся парнишки, сразу об этом не подумали, или не успели ввиду спонтанного начала акции, но к сему моменту прибарахлились. Опасно, но не критично… Кроме собственно приезда Алисы, которая по моему разумению и должна возглавить клан на оставшееся время переворота. Ибо остальное руководство клана находилось здесь, и было, мягко говоря, ещё более не в форме, чем я.
Сеньор Серхио… Я до сих пор не понимал, как относиться к этому человеку. Он меня люто ненавидел — это чувствовалось. При этом я ему нравился — за бесшабашность и решительность. Также ощущалось, что он нашёл в своей душе консенсус, и пусть я не очень ему нравлюсь, готов смириться с неизбежным злом, и даже дать благословение и дорогу в будущее. Отдать мне обеих (!) дочерей, коих я как-то при свидетеле — Эрнесто Хэмингуэе — поклялся защищать и не убивать, даже если они (одна из них) попытаются убить меня. Я никогда не буду его любимчиком, даже просто позитива от него не светит, но он был готов на сотрудничество с раскрытой душой. А вот я… М-да, и правда, не понимал, как к этому относиться, даже сам для себя не мог сделать выводов. При всём кто он, а кто я для нашего противостояния⁈
Он — могущественный принц-консорт, который даже после официального развода с королевой и женитьбы на её ближнице трахает обеих (и не только их) и делает в этой стране всё, что считает нужным, по сути тайно тут всем заправляя. Королева всегда на острие, она щит, принимающий на себя удар; он же — удавка, выскакивающая из-за её спины и тайно душащая тех, кто оной королеве мешает. Скорее не так, кто мешает развиваться венерианскому королевству! Ибо иногда даже её величество совершает поступки, в перспективе могущие планете навредить, и он имеет смелость играть против бывшей супруги. При этом как чужак не обязан быть патриотом и не обязан следовать воле своего монарха (у него нет монарха, он не подданный; до сих пор гражданин России, представитель Евразийского блока, сам был в шоке, когда Бэль про между прочим это сказала). При этом фактически более ярых патриотов я на Венере не встречал, а и именно это мне в нём импонирует, только это заставляет подчиняться и повиноваться, невзирая на нелюбовь в свой адрес. Да-да, только уважение к его позиции и поступкам, а не то, что люблю его дочерей, и он рано или поздно станет мне тестем. А он станет — в результате брака не с одной, так с другой.
И сейчас этот монстр, которого я уважал, и что скрывать, боялся… Этот суровый чел, договориться с которым я в своё время был безумно рад, и ликовал, что получил гарантии его невмешательства в свою жизнь… Этот человечище… Сидел на гостевом диване в приёмной ВИП-палаты и… Не плакал, нет, но лучше бы плакал! «Мужчина не плачет, он делает выводы» — говорил нам наставник единоборств в старой школе. Тот, с которым мы тепло простились в здании министерства спорта. Это не совсем правда — слёзы тоже нужны. Ты пересилишь проблему, выгонишь слезами горечь и обиду, после чего встанешь, распрямишь спину и выдержишь любую напасть. Так вот, сеньор Серхио напасть не выдержал. Он сдулся, съёжился, сгорбился. В волосах, обычно зализанных, ощутимо добавилось седины, а сами волосы были пусть не растрёпаны, но при его лоске всклочены, будто на чёрта похожи. Он не плакал, да, но был в куда более жёсткой нирване, чем я двадцать минут назад. Разбитый жизнью старик, у которого больше нет моральных сил сопротивляться неизбежному.
И в этот момент… Именно в этот момент, до сего я как-то держался, на что-то надеясь… Но в этой приёмной мне стало страшно. Не тогда, когда Сирена, последняя адекватная представительница клана, способная вести за собой, полезла в явную западню. Не тогда, когда Алиса сказала, что боится лететь, а по земле не доедет. Не когда Фрейя бросила командный пост и побежала в медблок, расставив этим для меня и для себя приоритеты. А именно в этот момент, когда увидел осунувшееся лицо бывшего монстра и вседержителя.
Фрейя жалась в его плечо с одной стороны, Бэль — с другой, на глазах обеих блестели слёзы. При этом Бэль была естественна — она сильная, но ни разу не воин и не борец, и никогда не сталкивалась с подобным потрясением. Ей было простительно всё. Но при этом именно она не выглядела разбитой калошей из всей троицы. Скажу, бери игломёт, будем драться — встанет, возьмёт и будет! И ни одного вопроса не задаст. А вот Мышонок такой калошей и была — сдала, и сильно. По сравнению с отцом выглядела лучше, болт на всё не забила, но и воли драться я тоже не увидел. Знакомая мне ранее девочка, способная на многое, обладающая кучей знаний и навыков, которые мне учить — не выучить (такому обучаются только с рождения) вдруг куда-то испарилась. В моих личных фантазиях она могла встать на место матери и держать удар, ибо имела главное для верховного правителя качество — не разбираясь досконально ни в одном процессе, знала, как нужно сделать так, чтобы за тебя всё сделали грамотные профессионалы, искренне считающие тебя заслуженным и опытным лидером. Но сейчас она уткнулась в отцовское плечо и плакала, как делали бы миллионы её рядовых сверстниц по всей солсистеме.
— Всё хорошо? — спросил я, подойдя — стоять в дверях так долго было уже невежливо.
Обе дочери Веласкес подняли глаза. Ответила Изабелла:
— Она борется. Врачи не дают прогнозов.
— Это я виновата. Я не смогла её отговорить — надо было приказать. — А это, разумеется, отрешенно покачала головой Фрейя.
— Хуан, всё будет хорошо? — испуганный, но полный надежд взгляд бельчонка.
— Разумеется. — Я улыбнулся: как мог старался надежду не развеять, хотя кто б знал, как было хреново на душе.
— Спасибо… Хуан. — А это вышел из нирваны и повернул голову его превосходительство. — Ты спас её.
