внутренний рынок будем за счёт российского завода насыщать.

— И сделать им экстерриториальность или свободную экономическую зону?

— А репа у них, извините, не треснет, Максим Евгеньевич? Мы-то что с этого будем иметь?

— Сорок процентов прибыли.

— Для этого нужно будет на сорок процентов вложиться в строительство. А деньги откуда? Тоже у России просить?

— Нет. Они всё построят за свои, но при условии, что мы будем иметь сорок процентов. И в прибыли, и в собственности.

— Мммда. Как говорят, нет ничего невозможного для того, кто достаточно охренел. То есть они сами строят остров для завода, сами строят завод, сами привозят туда оборудование, а мы за это берём сорок процентов? Это настолько нагло звучит, что может сработать.

— Я Вам больше скажу — строить этот завод они будут за свои, но из купленных у нас материалов и через наших подрядчиков. И работать на этом заводе будут только граждане Славии, по крайней мере на низовых должностях.

— А напомните, пожалуйста, зачем это арабам? Мне для понимания. Чтобы знать, стоит ли при планировании бюджета рассчитывать на что-то от этого завода или принц сюда просто погостить приедет.

— А Вы никогда не задумывались, куда идут средства от налогообложения предприятий?

— Ну как «Куда?» В бюджет. В нашем случае — в бюджет губернии, а именно Приморской.

— Вот! Вы помните про налогообложение бюджетников? Давайте такую же фишку прокрутим с государственной частью прибыли. То есть предприятие, в котором государству принадлежит какая-то доля, платит налоги только с той части, которая частная. А поскольку налоги заложены в стоимости продукции, она получается дешевле, то есть конкурентнее. И арабам мы скажем, что этот закон принимаем специально под них. Хотя так оно и получается. Мало того, Приморская губерния именно в этом случае обломается. Мы же собираемся строить завод на искусственном острове, поэтому все налоги этот НПЗ будет платить непосредственно в государственный бюджет, минуя территорию.

— Нужно будет им ещё что-нибудь предложить, пока это похоже на грабёж.

— Ни в коей мере. Они получают форпост в этой части глобуса, у них работают вложенные деньги и растёт авторитет, как технологичной державы. Мы же впускаем на свою землю иностранцев и подвергаем территорию риску техногенной аварии. Я хочу начать разговор с пятидесяти процентов.

— А железная дорога им и правда ни к чему. Если они свой порт поставят, можно всё по Идлани возить, — уточнил Егорыч, — и, кстати, у меня к вам, господа, есть предложение: пусть этот завод удобрений будет государственным не на сто процентов, а на девяносто. На державной казне это не отразится, а мы с вами тоже заслуживаем какого-то вознаграждения.

— И как Вы это видите?

— Для строительства завода нужно будет учредить предприятие, которое и будет его создавать и им владеть. Пусть у этого предприятия будет уставной фонд, скажем, в миллион златов. То есть десять процентов на четверых составит по двадцать пять тысяч с носа. Мы же сможем наскрести по карманам такие деньги?

— Ну, предположим.

— Тем более, что по закону их нужно внести в течение года с момента регистрации. А дальше кредит на строительство будет брать предприятие, но с его будущей прибыли нам будут положены некоторые отчисления. Мы просто воспользуемся служебным положением. В конце концов, идея-то принадлежит нам и реализовываем её мы.

— Пока не вижу ничего предосудительного. Но сто разделить на двадцать пять будет четыре. А четвёртый кто?

— А директор, которого найдёт Илья Алексеевич, пусть человеку сразу будет понятно, за что он работает.

— Я ход ваших мыслей понял, — ответил Остапин, — директора завода удобрений начну искать с понедельника. Это должен быть очень крепкий хозяйственник, потому что строить придётся с нуля. То есть нужны старые кадры. Интересная задача. Министру экономического развития будет, чем заняться. Нужно будет, кстати, у кардиологов осведомиться. Это явно их клиентура.

— Тогда предлагаю Вам отдохнуть от государственных трудов и вечером с Вас рыба на ужин, Илья Алексеевич.

6

В понедельник, когда все улетели и наступил, наконец, тот самый покой, ради которого меня сюда поместили, вдруг прибежал Аслан и сообщил, что со мной хочет неофициально пообщаться муфтий. Ну что ж, подыграем дедушке, он же не знает, что нам уже всё известно. А человек почувствует себя причастным к большой политике, ему приятно будет.

— Что-то случилось?

— Нэ гауарыт. Гауарыт — ошен уажна.

— Ну хоть волноваться за него не нужно?

— Нэт, какой-та дэло.

— Ну хорошо, пусть звонит.

— Нэт, там какой-то сэкрэтный дэло.

— Ну хорошо, и как мне уважить особу духовного звания? Прилететь в Стóлицу или его сюда вертолётом?

— Я магу машином съэздыт.

— Хорошо, возьми у Васи двух человек, чтобы деду приятнее было и привези его сюда. Бережно и аккуратно. Мы же с ним теперь не чужие люди, вроде. Сваты. Или как это у вас называется. Только предупреди кухню, что у нас сегодня мусульманский обед на две персоны, чтобы чего-нибудь харамного не подсунули.

Муфтия привезли как раз к столу. Я вышел ему навстречу, стараясь проявить максимальное уважение.

— Искренне рад видеть Вас у себя в гостях. Хотел сказать: «В моём доме», но особенность этой должности в том, что своего дома у меня сейчас нет.

— Глава державы в своей стране везде у себя дома, господин президент.

— Надеюсь, причина, по которой Вы хотели меня видеть, не несёт Вам угрозы и мы можем спокойно поговорить за обедом. Я с удовольствием разделю с Вами стол.

— Это честь для меня, недостойного, господин президент.

— Обижаете, стал бы я сватать родственницу недостойного человека за моего друга. Давайте отбросим все эти церемонии и просто поедим. Мне обещали, что специально для Вас сделают изумительную баранину. Проходите.

Отдав должное мастерству местных поваров и перейдя к чаю со сладостями, старик сообщил, что к нему обратились очень уважаемые в исламском мире люди с просьбой помочь в организации неофициальной встречи со мной для человека из очень хорошей семьи. Желательно, чтобы в подробности было посвящено как можно меньше людей, поэтому человек прилетит в Славию, как частное лицо.

— Не беспокойтесь, господин президент, эта встреча не умалит Вашего достоинства.

— Уверен, что иначе не обратились бы к Вам, уважаемый. Моё согласие у Вас есть, и я не буду набивать себе цену и делать вид, что мне трудно найти время в расписании. В конце концов, я тут и так самый главный. Возможные даты встречи Вам сообщат в самое ближайшее время. Если люди уважаемы в исламском мире, значит это люди достойные. И всё же я