Шрифт:
Закладка:
– Лель, это по твоей части. Ты же умеешь с птицами общаться, – сказал Яровит.
– Ладно, посмотрю, что там, – бог любви неохотно пошел к кустам лещины, откуда доносился звук.
Спустя пять минут он вернулся, встрепанный и растерянный.
– Вороненок. Чуть не укусил, зараза.
Лель держал молодого ворона, от взрослых тот отличался лишь размером и детским пушком вокруг шеи. Да еще странное белое перо в правом крыле – словно метка.
– Слеток, похоже, – Морена тут же вскочила и попыталась его погладить, вороненок щелкнул клювом, едва не оставив темную богиню без пальца.
– Ты осторожней, он совсем дикий, – предупредил Лель.
Вскоре все столпились вокруг находки.
– Летать не умеет, бегает только смешно, – сообщил Лель. – Но крылья я ощупал, целые.
– Надо его в гнездо вернуть, – Посвист задрал голову, но ни на одном дереве искомого не обнаружилось.
– Лель, попробуй его родителей призвать, – предложила Лада.
Бог любви засвистел, сперва чуть нежно, затем резче, но взрослые вороны не появились.
– Странно. Может, погибли?
Он попробовал еще раз, но также безуспешно.
– И что с тобой теперь делать? – обратился Лель к вороненку.
– Ты знаешь, что, – в обсуждение вмешался Яровит, до того не произнесший ни слова. – Ты давно говорил, что пора завести молодого ворона вместо Круна. Крун погиб, а этот заменит нам его.
Лель протянул вороненка богу воинов.
– Тебе и карты в руки, Яровит. Ты же выкормил Круна.
Но тот не шелохнулся:
– Это твой ворон, Лель. Тебе придется взять на себя заботу о нем, а я помогу.
Лель растерялся:
– Да с чего ты взял, что мой? Может, он еще сбежит от нас, если я выпущу его.
– Попробуй.
Лель положил вороненка на землю, тот не шелохнулся, лишь скосил глаз, чтобы наблюдать за богом любви. Лель отступил на несколько шагов, вороненок вскочил и ковыляя последовал за ним.
– Тьфу, привязался на мою голову, – Лель был ошарашен. – И что с тобой делать?
– Покорми для начала и имя дай, – Яровит не скрывал усмешки. – Кому, как не тебе, знать птиц? Ведь они твои спутники.
– Так не вороны же. А жаворонки, скворцы, соловьи – певчие птицы, – начал протестовать Лель, но умолк.
Он сел на корточки и взял вороненка в руки.
– Ну и как тебя назвать-то? Крун у нас уже был, повторяться не будем. А вот если Воркун?..
– Да ну, – отмел Посвист, – это больше для голубя подходит.
Вскоре все включились в веселую игру: придумай имя вороненку, чтобы тому понравилось. Но вороненок лишь каркал на каждое предложение.
– Кра, кра, – передразнил Посвист. – Кряк какой-то.
– Это утиное имя, – не согласился Лель. – А вот если Крак…
Он посмотрел на вороненка, но тот молчал.
– Кажется, ему нравится, – удивилась Морена.
– Вроде угодили, – с облегчением вздохнул бог любви. – Вот же привереда.
– Теперь бы неплохо его покормить, – добавил Яровит.
– Надеюсь, тут не возникнет таких проблем, как с именем. Кстати, а чем его кормят? Он мясо сможет прожевать?
– Кра-кра, – ответил Крак.
Глава 5
Серебряное царство
Очередь караулить выпала Ладе с Яровитом – до часу ночи. Затем их должны были сменить Посвист с Мореной, а под утро – Лель с Краком.
– Что тебя гнетет, девочка? – спросил Яровит, когда все улеглись и они с Ладой остались вдвоем поддерживать костер.
– В смысле? – Лада постаралась уйти от ответа.
– Ты сторонишься прочих, о чем-то постоянно думаешь. Ты не согласна с тем, что мы не отправились на выручку Берендею?
Лада перевела дух: о настоящей причине бог воинов не догадывается. А здесь наслоилось многое: и обида на Хлада, и недоверие к Морене, и боль от навьей метки. Слишком многое надо скрывать и хорошо, что можно списать все на другую причину.
– Я согласна, – ответила Лада, – но не могу примириться. Это как выбирать между плохим и очень плохим. И какой бы выбор не сделать, все равно он будет плох.
– Так и есть. Но нам нельзя показывать разногласия, темно-боги не воспримут этим воспользоваться. Так что выкини сомнения из головы, девочка. И еще. Будь все же аккуратнее с Мореной. Она любит Леля, но она темная богиня лжи и раздора, не забывай об этом.
Разговор оставил неприятный осадок, словно они с Яровитом сговаривались за спинами Леля и Морены. Поэтому Лада, как закончилось дежурство, постаралась поскорее заснуть. Она легла у основания сосны-исполина и накинула на себя куртку. Сон пришел не сразу. Лада долго слушала как трещат сучья в костре, как ветер что-то шепчет верхушкам деревьев, а после незаметно задремала.
…Вновь белоснежное ничто. Сплошной зефир, куда не посмотри, лишь на языке от него сладко не становится. Лада бредет из последних сил, а впереди бесконечный мост и идти по нему невозможно – ледяной каток. Лада опускается на колени и передвигается на четвереньках, чтобы не упасть. Это ее единственная возможность убраться из царства зимы – мира смерти. И тут ее с двух сторон подхватывают и помогают идти. Лиц Лада не видит, но понимает, что это друзья.
Они медленно минуют мост, заснеженные дома, мраморные статуи и спускаются по замерзшему склону на эстакаду. Но все зря – здесь тоже зима и снег.
Утро началось с небольшой паники, устроенной богом любви.
– Эй, вставайте скорее, а не то он меня сожрет.
Оказалось, Крак проголодался и теперь истошно вопил на весь свет.
– Скатерть-самобранку попросить не судьба? – проворчал Посвист.
– Может, ему с утра надо что-то особенное. Откуда я знаю? – огрызнулся Лель. – Да и все равно, уже светает, скоро выходить.
Яровит пришел на помощь и скоро Лель кормил вороненка смесью мясного фарша с творогом. Крак широко открывал клюв, Лель пихал туда чайной ложкой еду.
– Это ж мне придется постоянно его так пичкать, – ужаснулся бог любви, – он ест мало, но часто.
– Я тебе помогу, – предложила Морена. – Будем по очереди.
– А потом ты без пальца останешься, – отмахнулся Лель. – Лучше я сам.
Все переглянулись: похоже, Лель ворчал только для видимости, а сам уже успел привязаться к вороненку.
Завтракали рассыпчатой гречневой кашей с жареным луком и грибами, чай был травяной, заваренный с лепестками черемухи. Вдобавок – пирожки с капустой. Что больше всего Ладе нравилось в скатерти-самобранке, так то, что не нужно мыть посуду за собой. Поставил все на скатерть, начал складывать и все – небольшой лоскут размером с носовой платок. Удобно. Лада напоследок обняла сосну, которой вернула жизнь, Лель посадил Крака себе на плечо, и друзья отправились в путь.
Никаких пограничных столбов не было, разделительной
