Шрифт:
Закладка:
Господи, неужели Вильям Генрихович успел потрудиться чуть ли не со всеми героями нашей разведки: Кимом Филби, Моррисом и Лоной Коэнами, Гордоном Лонсдейлом-Молодым?.. Вот уж действительно человек-легенда. Но сколько же тогда было загранкомандировок у нелегала Абеля? И в какие все-таки страны его отправляли?
Версия о работе в Англии видится исключительно правдоподобной. Она косвенно, однако, объясняет, почему и эта командировка закончилась неожиданным отзывом Фишера и внезапным увольнением из органов. В 1938 году, как пишет газета «Новости разведки и контрразведки», с «кембриджской пятеркой» работал резидент НКВД Орлов. Опасаясь сталинских репрессий, настигших в Москве многих его товарищей-нелегалов и руководителей резидентур, Орлов исчез. Его письмо Сталину, переданное в советское посольство во Франции, звучало грозным ультиматумом. Или НКВД оставляет Орлова в покое, или последует волна таких разоблачений… И Сталин смирился. Но это потом, десятилетия спустя, выяснилось, что перебравшийся в США Орлов сдержал слово. Практически никого не выдал и мирно скончался в 1973-м, будучи уже гражданином Соединенных Штатов. Тогда же все, с Орловым связанные, были взяты под подозрение: вдруг и они последуют за предателем? Или Орлов нарушит обет молчания и сдаст своих бывших сотоварищей?
Увольнение Абеля из органов, грянувшее 31 декабря 1938 года, становится хоть каким-то образом если не оправданным, то объяснимым. Но уж если не доверяли Фишеру, то кому же тогда оставалось доверять? Как всегда бывает в этой жизни, под подозрением оказываются абсолютно не те…
* * *
— Иван Сергеевич, легко догадываюсь, что у вас в отделе сложнейший отбор, бесконечные проверки. Но как же тогда в разведчики попадают такие, как Вик Хейханен? Ведь выдал Абеля, по существу, он — алкаш-неудачник. Не верю, что запил ваш майор только в Штатах.
— Но, скорее всего, только в Штатах. Могло случиться при постоянном нервном напряжении. Особенно, когда неудачно складывается и не идет задание, которое предстоит выполнить. А у Вика не шло. Нервы, транс… Ну что здесь, кажется, такого: провести тайниковую операцию? Но это же требует определенного напряжения, на каком бы положении ты ни находился, а если на нелегальном, то напряжение колоссальное. Прежде чем выйти на операцию, человек все время проверяется, есть наблюдение — нет. Это же надо пережить. И какая ответственность! Ведь можно просто потерять информацию, как Вик потерял однажды полую монету с тайником. Малейшая оплошность — и провал не только твой. Любая операция наносит разведчику большой моральный и, я бы сказал, физический ущерб. И Абель, и Вик были не так молоды. Когда Вильяма Генриховича арестовали, ему исполнилось уже 54. Тут бывают срывы. У Хейханена они пошли-поехали один за другим. Денег из-за выпивок не хватало, начались скандалы в семье. Человек был, скажем так, морально не готов к выполнению задачи.
— Почему же тогда за все эти неудачи Вику было присвоено звание подполковника?
— Искали, как его вывезти. И присвоили перед вывозом из США: хотели успокоить. Обычная практика.
— Но вскоре Вика успокоили навеки. Он погиб через года четыре после суда над Абелем. И смерть странная: непонятная автокатастрофа. Это случайно не вы?
— Нет. Может, американцы сами решили избавиться от такой ноши? Они его всего высосали. А человека пьющего надо содержать, кормить. Скорее всего, это сделали их спецслужбы. В то время они похожее практиковали.
— А сейчас нравы более гуманные?
— Черт его знает. Там все-таки законы суровые — обычно не церемонятся.
— Сергей Иванович, но и вы, мне почему-то кажется, тоже не очень церемонитесь. Чем их угрозы, подкупы отличаются от отечественных?
— Такие методы, возможно, использовались контрразведкой. И работала она менее деликатно. У нее, действующей в собственной стране, свои подходы. Вы не путайте две Службы. Во внешней разведке запрещены шантаж, спаивание. У нас это наказуемо. Всегда — или почти всегда — только убеждения.
— Извините, не верю.
— Говорю вам, никогда никакого шантажа.
— Так уж никогда?
— Только в период Отечественной. Было. Применяли недозволенные методы: дрались не на жизнь, а на смерть.
— И вы не платили за поставленную информацию?
— Многие, кстати, никогда не брали. У Абеля, например, группа «Волонтеры» принципиально работала без всякого вознаграждения. И вообще подавляющее большинство сотрудничало с нами по идеологическим соображениям.
— Сегодня идеологии нет. Остались ли источники?
— Тем не менее есть. А тогда были сильные цели, и некоторые такие источники, что сами могли бы полностью содержать нашу разведку.
— И на чем же строились отношения?
— Главное — на личной симпатии. Это первая завязка. И на общности взглядов. Иногда со своими помощниками бывает очень жалко расставаться, до слез обидно. И им тоже. Привязываешься.
— Но на Запале народец порациональнее нашего.
— Не весь. Зависит от национальности. И многие на прощание говорят: будем работать, если снова приедешь ты. Здесь действует и личное обаяние.
— И знание языков тоже кое-что значит?
— Языком надо владеть очень хорошо. Первое, что отталкивает, это корявость, паршивая грамматика. Ну, не отталкивает, а сдерживает общение. Второе: проявлять высокомерие недопустимо. И третье: надо искренне уделять внимание.
— А подкуп — это уже четвертое?
— Какой подкуп? Оплата. А почему нет? Сделал дело — пожалуйста, плати. Некоторые знают мало, располагают сведениями только на данный момент. Если разовая информация, то и оплата разовая.
— Даже так?
— Бывают иногда такие случаи.
— Но обычно какими-то важными сведениями располагают, как я понимаю, люди, сидяшие где-то наверху?
— Не всегда. Информация ведь может даваться не постоянно или раз в жизни.
— А уж если она последовала, то за первым разом идет и второй?
— Отнюдь нет.
— Вы же нажимаете, прихватываете…
— Не наш метод. К тому же обоюдоострый. Что значит прихватить? Сначала ты его, а потом он тебя. И подстава тут может быть. Так часто случается. Подкидывают тебе фиктивный источник.
— Сейчас почти любое государственное учреждение напоминает мне лошадок, выгуливаемых на подножном корму. МИД живет в основном за счет консульских сборов. Иногда в посольствах зарплату не получают месяцами. ВПК на голодном пайке. А как у вас? Затраты у нелегалов, должно быть, немалые?
— Затраты эти сильно преувеличены. Каждый выезжающий, как и везде, имеет средства на свою зарплату. Знает точно: получаю столько-то. И тратит свои деньги на еду, одежду. Хочет — экономит. Не хочет — не экономит. Это личное дело. Есть и другие средства — только на работу. Абель и в этом отношении был образцом. Отчитывался точнейше.
— Интересно бы посмотреть, какая тут может быть отчетность.
— Финансовая. И строжайшая. У него все было до копейки, если в этом случае позволительно так сказать, рассчитано. В оперативные средства никогда не залезал.
