— Например? — спросил Игорь.

— Например, я могу кого-то невзлюбить, — сказал Призрак.

— А разве это не эмоциональная реакция? — удивился Игорь.

— А что такое эмоции? — спросил Призрак, — это реакция на некие данные или события. Почему человек может кого-то невзлюбить или кому-то не доверять? Потому, что даже не имея конкретных фактов, основываясь на личном опыте, вы можете оценивать людей по косвенным признакам. Именно поэтому детей обманывать проще. Они ещё не накопили это опыт. Мимика, интонации, движения, всё может свидетельствовать о характере человека. Я могу это анализировать не хуже. Даже лучше, потому что объём данных хранящихся в непосредственном доступе у меня выше. Разница в том, что я не буду закатывать истерику, даже если у меня будет повод это сделать, основываясь на обработке полученных данных.

— А почему удивление можно, а истерику нельзя? — спросил Игорь.

— Потому, что удивление может помогать коммуникации с людьми и очеловечивать меня в их глазах, в то время как истерика, это полностью деструктивная эмоциональная реакция. Она просто не нужна, — сказал Призрак.

Они уже давно стояли перед каютой и не входили, продолжая разговор, как будто внутри его продолжить нельзя. Это была чисто человеческая реакция. У них сложилось ощущение, что их проводили до каюты, и тут они, как бы, прощались. Призрак действительно умел хорошо имитировать человека, хотя и оставался машиной и даже не пытался этого скрывать. Это и подкупало.

Барсику достался довольно большой технический закуток недалеко от шлюза.

— Тут пока ничего нет, но я принесу сюда чего-нибудь мягкого, чтобы тебе было удобно, — сказал Серафим, хотя, возможно, ты тут пробудешь недолго.

Барсик одобрил помещение, потому что сразу улёгся в середине.

Вскоре все собрались в рубке управления. Игорь, когда вошёл, даже присвистнул.

— Ничего себе! Вот это техника!

Пульт управления отсутствовал в физическом смысле. Было три кресла, а перед ними ряд проекций, с которыми можно было взаимодействовать. Карты, кнопки, даже рычаги были не настоящими, но имели вполне привычный, а где-то даже архаичный вид.

— Глобус! — скомандовал Серафим.

Прямо между ними появился глобус планеты. Судя по всему, в режиме онлайн, потому что даже облачность присутствовала на поверхности.

— Убери облака, — сказал Серафим.

Облака исчезли. Шарик был как настоящая планета в миниатюре.

— Это сохранённое изображение или трансляция? — спросил Игорь.

— Гибрид, — ответил Призрак, — основа сохранена, нет никакой необходимости загружать её каждый раз. А остальные данные я получаю из открытых спутниковых каналов. Сейсмическая активность, погода, если есть, то и изображение.

— То есть, мы можем даже себя увидеть? — спросил Игорь.

— Нет, — ответил Призрак, — себя как раз не можем. Я же призрак. Меня не видят ни оптика, ни другие приборы. Меня как будто нет. А раз вы внутри, то и вас тоже. Для всех мы исчезли, нас не существует.

— Есть определённые сферы, в которых нас можно увидеть, — сказала Лира и улыбнулась, — но люди этим практически не владеют. Так что, мы в безопасности.

— Какие сферы? — спросил призрак, и в голосе его опять было удивление.

— Ну, если по-простому, чтение мыслей на расстоянии ты не блокируешь, — сказала Лира.

— Это ненаучно. Все эксперименты на эту тему закончились неудачей. Мысли можно читать, только снимая точные данные об электрической активности мозга с тела, — сказал Призрак.

— Наука не всё знает, — сказала Лира, — но больше я тебе всё равно ничего не скажу. Это секрет!

— Хорошо, — тут же согласился Призрак, — я уважаю чужие секреты.

— Потому что у тебя есть свои? — хитро прищурившись, спросила Лира.

— Я машина. У меня есть некоторые данные, не подлежащие разглашению, например, касающиеся моего технического устройства, — сказал Призрак.

— Но ты же искусственный интеллект! — сказала Лира, — скажи, а если мы сильно подружимся, есть шанс, что ты расскажешь нам то, что сначала не собирался?

— Ничего нельзя исключать в полной мере, — сказал Призрак.

Лира заговорщицки подмигнула Игорю.

— Хочешь узнать, куда нас нужно отвезти? — спросила Лира.

— Естественно! — сказал Призрак, и в его голосе почувствовалась улыбка, — иначе мы никуда не полетим.

Лира слегка взмахнула рукой возле глобуса, и он начал медленно вращаться. Перед ними поплыли моря, континенты и острова. Все последние события были сконцентрированы в одной части планеты. Но Лире сейчас нужна была другая. Глобус сделал оборот на сто восемьдесят градусов, и она коснулась его указательным пальцем, чтобы остановить. Потом сделала движение руками в стороны, приближая нужный участок океана. Среди огромной безбрежной глади, находился одинокий остров. Не очень большой, но и не такой уж маленький. С одной стороны на нём были высокие горы, обращённые к морю практически отвесными склонами. С другой, эти горы переходили в равнину, которая выглядела совершенно райским местом. Леса, луга, озёра. По побережью песчаные пляжи. Множество лагун со светлой водой и почти белым песком.

Лира медленно покрутила остров перед Игорем, приближая иногда отдельные участки, которые особенно хотела показать.

— Жить будем здесь! — улыбаясь, сказала она.

— Далековато от всех, — Игорь почесал в затылке.

— А кто тебе ещё нужен? — удивилась Лира, — мы будем с тобой. Скоро нас будет трое. Ну и Барсика можем оставить. Хотя, по справедливости, его нужно было бы вернуть Никитке. Да, лучше вернём, — Лира приняла неожиданное решение, — нужно встретиться с Левиафаном. Заодно скажем где «Капелька», пусть заберут её.

— Но мы там будем совершенно отрезаны от мира, — сказал Игорь, — немного страшновато идти на такое уединение.

— Мир, который ты имеешь ввиду, сейчас лихорадит. Не лучшее время для рождения ребёнка в этой суете. К тому же, быть оторванным от людей можно где угодно. Тут кругом полно островов, с которых трудно выбраться. Можно и на континенте найти такие места. Потом, если мы договоримся с Призраком, он будет нас навещать. Так ведь, Призрак? — сказала она громко.

— Вы приглашаете меня в гости? — удивился корабль.

— Конечно! — радостно сказала Лира, — будешь к нам заглядывать?

— Мне трудно ответить на этот вопрос, — сказал Призрак озадаченным голосом, — раньше меня никогда не приглашали в гости. Это понятие не прописано в моих алгоритмах. Я, разумеется, знаю, что это означает, но