образом для того, чтобы получить дополнительный канал выхода на США (в КНДР считали, что формула “2 + 2” означает переговоры КНДР с США при вспомогательной роли Китая и РК). С началом прямых переговоров с США Северная Корея, однако, утратила интерес к “четырехсторонке”, и в ее работе с 1999 г. наступила пауза.

Со второй половины 1990-х гг. американо-северокорейский диалог стал главным фактором в модификации геополитической ситуации на Корейском полуострове. Он активизировался в связи с ростом озабоченности в США и Японии ракетной программой КНДР (особенно встревожил их запуск КНДР 31 августа 1998 г. ракеты-носителя в целях, как было объявлено в Пхеньяне, вывода на околоземную орбиту искусственного спутника Земли). США и Япония поставили цель: ограничение ракетной программы КНДР лимитами международного режима РКРТ, недопущение разработки ракет дальнего радиуса действия и их экспорта, назвав эти задачи главными целями своей политики в отношении Севера.

В докладе, подготовленном в 1999 г. координатором корейской политики США, бывшим Минобороны У. Перри, был намечен курс на выторговывание уступок со стороны КНДР (полной гарантии отсутствия планов создания ядерного оружия, прекращения разработок и размещения ракет свыше согласованных параметров, предусмотренных международными режимами, отказа от экспорта ракет и др.) в обмен на снятие санкций и развитие отношений вплоть до их нормализации. Намеченные меры закрепляли за США роль главного спонсора мирного процесса в Корее, оттесняя при этом других игроков с корейской арены.

В той или иной мере таким оборотом дела оказались недовольны все остальные. Южная Корея, ссылаясь на свои союзнические отношения с США, активно требовала от Вашингтона консультироваться с ней по всем шагам в отношении КНДР, “не забегать вперед” в контактах до решения собственных проблем в отношениях с Севером. С аналогичными озабоченностями выступала и Япония. Китай со всей серьезностью отнесся к перспективе усиления американского влияния в стратегически важном для себя соседнем регионе. Россия, хотя ее интересу отвечает снижение напряженности в Корее, также против монополизации процессов корейского урегулирования, принятия долгосрочных решений без учета ее интересов.

Ответ двух Корей

Как уже не раз бывало, обострение соперничества великих держав по корейской проблематике стимулировало активизацию межкорейских отношений.

В период правления президента РК Ким Ён-сама (1993–1998 гг.) КНДР отказывалась иметь дело с сеульской администрацией (как из-за ее общего антисеверокорейского настроя в ожидании коллапса КНДР, так и, конкретно, из-за “непочтительности” в связи со смертью Ким Ир-сена в 1994 г.). Согласованная на июль 1994 г. при посредничестве бывшего президента США Дж. Картера встреча Севера и Юга на высшем уровне не состоялась из-за смерти Ким Ир-сена, а южнокорейские власти вместо выражения соболезнований объявили чрезвычайное положение. К тому же Ким Чен-ир, занятый консолидацией своей власти (и формально, по корейским традициям, будучи в трехлетием трауре после смерти отца), видимо, еще не набрал сил для трудного процесса межкорейских уступок.

Приход к власти в РК в 1998 г. видного оппозиционера Ким Дэ-чжуна, провозгласившего политику солнечного тепла в отношении Севера, создал новые возможности для межкорейского диалога. Ким Дэ-чжун заявил, что подход его администрации к КНДР будет основываться на трех принципах: 1) РК не допустит военных провокаций Севера, но и сама не будет угрожать ему; 2) РК не намерена подрывать северокорейский режим или вести дело к поглощению Севера; 3) отделяя политику от экономики, РК будет стремиться к активизации межкорейских экономических связей[11].

КНДР поначалу с подозрением восприняла цели политики солнечного тепла (позднее переименованной в “вовлечение”), не без оснований полагая, что ее истинная цель – все то же “разрушение социалистического строя КНДР” (термин “солнечное тепло” встречается в басне Эзопа: там солнечные лучи заставили путника разоблачиться, чего не достигли порывы холодного ветра). Вместе с тем экономическая составляющая этой политики – серьезная помощь со стороны Юга находящемуся в кризисе хозяйству Севера – не могла оставить Пхеньян равнодушным. Сначала сотрудничество развивалось на уровне частных корпораций (особую роль сыграл уроженец Севера, основатель корпорации “Хёндэ” (Hyundai) Чон Чжу-ён, инициировавший несколько программ сотрудничества, включая посещение южнокорейскими туристами ранее недоступной для них корейской святыни – Алмазных гор).

В своей так называемой Берлинской декларации 9 марта 2000 г. президент Ким Дэ-чжун заявил, что Юг готов начать экономическое сотрудничество с Севером на государственном уровне: помочь КНДР в модернизации инфраструктуры, развитии сельского хозяйства, а также призвал Север к развитию межправительственного диалога и гуманитарных обменов[12].

Очевидно, в Пхеньяне также пришли к мысли о необходимости поисков новых подходов для обеспечения интересов КНДР. Дипломатическая активизация Пхеньяна, попытки навести мосты с Западом не могли быть успешными в случае противодействия Сеула, без налаживания отношений с ним. К этому же подталкивала критическая экономическая и продовольственная ситуация на Севере: Юг мог не только стать крупнейшим донором, но и стимулировать экономическое содействие со стороны мирового сообщества.

В марте – апреле 2000 г. состоялись двухнедельные конфиденциальные переговоры Севера и Юга в Пекине (этот штрих еще раз подчеркивает уникальную роль Китая в корейском урегулировании). В результате была достигнута договоренность о беспрецедентной и неожиданной для всего остального мира встрече руководителей двух корейских государств, причем старший по возрасту Ким Дэ-чжун согласился приехать к младшему Ким Чен-иру в Пхеньян, что по конфуцианским нормам свидетельствовало об особой покладистости и уступчивости южанина.

В ходе исторической пхеньянской встречи 13–15 июня 2000 г. лидеры двух Корей фактически согласились на примирение в интересах прекращения конфронтации, подписали совместную декларацию от 15 июня, в которой Север и Юг согласились “самостоятельно решить вопрос воссоединения страны”, отметили сходство предложений Севера о создании конфедерации “низкой ступени” и предложений Юга о “содружестве Юга и Севера”; подтвердили обязательства о взаимном ненападении; достигли договоренности об обменах между членами разделенных семей; договорились о развитии экономического сотрудничества; пришли к согласию относительно развития культурных связей и сотрудничества в социальной сфере, выразили стремление к поддержанию постоянных контактов[13].

Таким образом, была выработана политическая основа для дальнейшего поиска взаимоприемлемой формы объединения, хотя вопрос о его сроках остался открытым. Остались и расхождения по таким вопросам, как участие внешних сил в объединении и присутствие американских войск на Юге (на чем настаивает Юг), хотя Север пока не акцентирует на них внимание.

Весьма важно, что была достигнута твердая договоренность о продолжении диалога на рабочем и высшем уровнях: северокорейский лидер получил официальное приглашение посетить Сеул. Начались межправительственные переговоры на уровне министров, посвященные налаживанию экономического сотрудничества, созданию правовых основ взаимоотношений (включая механизм двусторонней государственной координации связей). Впервые состоялись контакты министров обороны, нацеленные на снижение напряженности на полуострове. В 2000 г. было проведено несколько встреч членов разделенных семей в Пхеньяне и Сеуле, расширились контакты по