Шрифт:
Закладка:
– Слушаю вас, Хюльда.
– Я так понимаю, Эмиль скоро выходит на пенсию…
– Верно. Он ведь уже не мальчик. Нам будет его не хватать.
Она немного помолчала, а потом заговорила вновь, аккуратно подбирая слова:
– Я хотела бы предложить свою кандидатуру на его место.
Снорри явно опешил – он ожидал чего угодно, только не этого.
– Да? – пробормотал он наконец. – Понимаю вас, Хюльда.
– Думаю, я вполне подхожу на эту должность – у меня достаточно знаний и опыта.
– Безусловно. Но вы все же довольно молоды. Хотя, конечно, вы опытны и ответственны, с этим не поспоришь.
– Ну, мне, вообще-то, почти сорок.
– Я понимаю, конечно, Хюльда… Это все-таки совсем немного… Да и…
– Я собираюсь подать заявку, как только должность освободится. Это ведь вы решаете, кто ее получит…
– Ну, в общем-то, да… формально я.
– Я могу рассчитывать на вашу поддержку, верно? Ведь среди ваших подчиненных я работаю дольше всех.
«И лучше всех», – хотелось добавить Хюльде.
– Это правда, Хюльда, – после недолгого замешательства сказал Снорри. – Однако, как мне известно, Лидур тоже претендует на эту позицию.
– Лидур?
Хюльда была о нем невысокого мнения, хотя они не так часто сталкивались по работе. Лидур не отличался изысканными манерами, а иногда его поведение было откровенно хамским, но он считался крепким профессионалом. Однако опыта у Хюльды было намного больше, поэтому Лидур вряд ли мог составить ей конкуренцию…
– Да, его очень интересует эта должность, и он уже обращался ко мне насчет нее… изложил свое видение того, как оптимально решать поставленные задачи, и…
– Но Лидура же взяли в отдел без году неделя.
– Ну, это не совсем так. Да и выслуга здесь не главное.
– То есть вы хотите сказать, что мне не стоит выдвигать свою кандидатуру?
– Ну отчего же? Вы имеете на это право, Хюльда, – проговорил Снорри, которому явно хотелось покинуть ее кабинет как можно скорее. – Но, между нами говоря, думаю, что должность достанется Лидуру.
Со смущенной улыбкой Снорри ретировался. И Хюльда поняла, что возвращения к этому разговору не будет.
– Это чистое безумие притащиться в такую даль из-за какой-то девицы, – сказал Андрьес, оперативник из Исафьордура, своему коллеге, который служил в полиции всего первый год.
Андрьес уже и сам не помнил, когда начал свою карьеру в органах правопорядка. В последнее время буквально все выводило его из себя – не стал исключением и телефонный звонок некой женщины из Рейкьявика. Она разыскивала свою дочь – взрослую девицу двадцати лет, заметьте. Андрьес не мог взять в толк, как можно потерять взрослого человека, о чем без обиняков и заявил этой женщине. Надо отдать ей должное, она не опустилась до ответной грубости, а продолжила объяснять, что от дочери нет вестей уже несколько дней, а это на нее совсем не похоже. Семья имела в собственности летний дом примерно в часе езды от Исафьордура, и у девушки был от него ключ. Женщина спрашивала, не смогут ли местные полицейские, если вдруг окажутся в тех краях, заглянуть в долину и проверить, нет ли кого в доме.
Андрьес ответил, что полиция – это не мальчики на побегушках, но все же, поколебавшись, добавил, что, вероятно, сможет пойти ей навстречу, поскольку в любом случае собирается заехать туда сегодня. Это была неправда, но день выдался скучный, и съездить в долину со своим молодым напарником было бы неплохо – все лучше, чем протирать штаны в участке. Однако всю дорогу он не переставал ворчать.
– Чистое безумие, – повторял Андрьес.
Новичок пробормотал в ответ что-то нечленораздельное. Он вообще больше молчал. А если и открывал рот, то Андрьес тут же его перебивал, иронизируя над его неопытностью.
Андрьес не упускал случая напомнить о своей значимости и умудренности, но не затрагивал того факта, что его бизнес с партнером в Рейкьявике прогорел, он потерял все свои сбережения и был вынужден сдаться на милость нелегальному кредитору. Теперь большая часть его зарплаты уходила на покрытие долга этому кровососу.
Въехав в долину, Андрьес продолжал путь, пока не кончилась дорога, однако никакой постройки видно не было. Тогда он вышел из автомобиля и по продуваемому всеми ветрами бездорожью направился вперед, пряча лицо от колючих струй дождя, пока наконец не увидел летний дом.
– Этот, что ли… – пробормотал он.
Андрьесу давно надоел исландский климат – не успело начаться промозглое лето, как осень уж катит в глаза, да и вообще жизнь в этом богом забытом месте не отличалась разнообразием. Один его бывший одноклассник имел обыкновение проводить самые студеные зимние месяцы в Испании, но Андрьесу о таком дорогом удовольствии оставалось только мечтать. Так и проходили его дни – бесконечные поездки туда и обратно по всяким никчемным поводам, вот как сейчас. Ну подумаешь, захотелось девице провести пару-тройку дней подальше от родительской опеки в этом захолустье! И что с того?
Боковых окон в доме не было – только на фасаде у входной двери и, вероятно, на задней стороне. Андрьес энергичным шагом подошел к строению, не позволяя ветру и дождю сбить его решительный настрой – видал он погодку и похуже! Он постучал в дверь, но открывать никто не спешил. Не было в обозримом пространстве и припаркованных автомобилей, так что, вполне вероятно, дом пустовал. Андрьес постучал снова.
На всякий случай он заглянул в окно. Различить что-либо через тусклое стекло было непросто, к тому же Андрьес не сомневался, что в доме никого нет. Для себя он давно решил, что это напрасная затея, но все же отправился к черту на рога, вероятно, только для того, чтобы ему было на что жаловаться в течение нескольких следующих недель, понося на чем свет стоит жителей Рейкьявика с их странностями. Он уже собрался возвращаться к машине, когда все же разглядел через окно какие-то неясные очертания – или ему это лишь показалось?
Неужели на полу в доме кто-то лежит?
Вряд ли… Но ведь со зрением у него все в порядке.
Черт!
Придется зайти в дом. Как же поступить – разбить стекло или выломать дверь? Первое, конечно, попроще. Тут Андрьесу пришло в голову потянуть за дверную ручку, и, гляди-ка, дверь подалась, а в нос ему ударил такой отвратительный запах, что он невольно отступил на шаг.
Что здесь, черт возьми, произошло?
Андрьес бросился назад к машине и жестом приказал молодому полицейскому выходить.
– Стой снаружи, а я зайду в дом.
– Чем это так… разит? – спросил коллега, когда они снова оказались у порога.
– Это… трупный запах, приятель.
Даже такой тертый калач, как Андрьес, от увиденного вздрогнул. Да и вряд ли к подобным сценам можно привыкнуть.
