– Потому что вчера тебе требовалась помощь, – следует лаконичный ответ.

Интересно, насколько жалко я буду выглядеть, если все же спрошу, что произошло вчера? Пока размышляю над этим, Алекс делает движение в мою сторону – я инстинктивно дергаюсь.

– Dio, да не волнуйся ты. – С этими словами он забирает из моих пальцев пустой стакан и встает.

– Мне надо домой, – произношу тихо, избегая его взгляда.

– Как ты себя чувствуешь? – В ожидании ответа Алекс ощупывает меня взглядом, отчего мне становится не по себе.

Хочу сказать, что чувствую себя прекрасно, но почему-то изо рта вырывается максимально честное:

– Не очень.

– Тебе не стоит столько пить.

– Я… – Перевожу дыхание, потому что волной накатывает слабость, но нахожу в себе смелость бросить: – Это тебя не касается. Ты мне не отец и даже не брат, чтобы…

– К счастью, – сочащимся иронией голосом рубит Алекс.

Я почему-то из-за этого страшно смущаюсь и, вопреки логике, лишь сильнее ощущаю себя непослушным ребенком. Дурацкая ситуация.

– На самом деле ты могла нарваться на серьезные неприятности, если бы я не заметил тебя в баре. – На этот раз в его интонациях нет и следа веселья.

– Я бы справилась. Моя подруга… Ой. – Я в ужасе думаю о том, что исчезла, скорее всего ничего не сообщив Ане. Она, должно быть, с ума сходит от беспокойства!

– Подруга? Скорее, огнедышащий дракон! Мне пришлось вспомнить все твое генеалогическое древо до четвертого колена, чтобы она поверила, что я не похититель и не извращенец, – с усмешкой говорит Алекс, а потом уже серьезнее добавляет: – Она хорошая подруга.

Мне отчаянно хочется спросить его про прошлый вечер, но я прикусываю свой язык, потому что предвижу, что ответ мне не понравится. Не хватало еще, чтобы Алекс считал, что я напилась до потери памяти, даже если это так и есть на самом деле.

Несмотря на то что мне ужасно паршиво и больше всего на свете я хочу задернуть шторы, лечь на кровать и спать, понимаю, что мне ни в коем случае нельзя здесь оставаться.

– Я хочу домой. – Мой голос звучит почти жалобно, и это меня злит.

– Ты свободна. – Алекс жестом указывает на дверь.

– Могу я воспользоваться ванной? – спрашиваю смущенно, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он весело смотрит на меня и кивает. Не понимаю, в чем тут дело, но, судя по всему, вся ситуация его страшно забавляет.

– Я буду на кухне. Сварить кофе?

– Чай, если можно.

Алекс вновь кивает и наконец-то выходит.

Когда за ним закрывается дверь, я падаю на кровать и стискиваю зубы, чтобы не застонать от отчаяния. Это ж нужно умудриться попасть в такую ситуацию! На планете восемь миллиардов людей. Разве справедливо, что именно Александр Ди Анджело стал свидетелем моего первого в жизни пьяного загула?

Даю себе несколько минут, чтобы настроиться, и поднимаюсь с кровати. Стараясь избегать резких движений, чтобы мир не начал вращаться, дохожу до двери и выуживаю из сумки телефон. На экране десяток сообщений от Ани и всего один пропущенный звонок от брата. Это все подождет.

Беру косметичку и иду в ванную.

Ох, черт.

Я выгляжу так, будто слетала на экскурсию в ад и лишь под утро вернулась обратно: волосы взлохмачены, лицо помято, на щеке отпечатался шов от подушки, под глазами размазанная тушь. А что это еще за пятна на футболке?

Не хочу знать, не хочу! Неудивительно, что Алекс, глядя на меня, так веселился.

В косметичке негусто. Умываю лицо под холодной водой и тру глаза мылом, чтобы избавиться от черных разводов туши, чищу зубы пальцем и причесываюсь. Наношу слой любимого ВВ-крема, который, к счастью, оказывается в косметичке, и критическим взглядом инспектирую результат. Не супермодель, конечно, но лучше, чем было.

Когда я выхожу из комнаты, в квартире уже витают бодрящие ароматы свежего кофе. И хотя я предпочитаю чай, оценить хорошо приготовленный напиток могу. Иду по коридору на запах и застываю, когда вижу высокую фигуру Алекса на кухне. Штаны все так же низко висят на бедрах, на шее болтается кухонное полотенце, а сам он что-то фальшиво напевает на чистейшем итальянском. Хорош, как грех. Интересно, каково это, когда…

– Проходи, садись.

Подпрыгиваю от неожиданности, когда хрипловатый голос возвращает меня к действительности.

– Хочешь перекусить?

Отрицательно качаю головой, не доверяя себе. Алекс кивком указывает на высокий стул у барной стойки и, когда я на него забираюсь, ставит передо мной дымящуюся чашку чая, сахарницу и тарелочку с ломтиками лимона. Не знаю, откуда он знает, но свой чай я пью исключительно в такой комбинации. В немом изумлении смотрю на кружку, потом поднимаю глаза на мужчину. Черт, черт, черт. Он улыбается, отчего ямочки на его щеках становятся заметнее.

Я всегда считала, что Алекс опасен. В принципе, опасен. Но сейчас я впервые понимаю, насколько он опасен конкретно для меня. Без малейших усилий он излучает обаяние, противостоять которому мне невероятно сложно. И это сбивает с толку. А ведь мне нельзя забывать, что он – Ди Анджело. Его отец обокрал моего отца, а сам он предал дружбу моего брата. История наших семейств запутанная, сложная и непонятная. Мы как Монтекки и Капулетти – нам нельзя общаться, если мы не хотим кровопролития. И тем страннее выглядит все происходящее сейчас. Его приход на похороны родителей, встреча в баре, это утро…

– Я прямо вижу, как разгоняются твои мысли, – усаживаясь на стул напротив, замечает Алекс.

Я вспыхиваю и, чтобы не смотреть на него, упираю взгляд в мраморную поверхность стола.

– Ты теперь часто бываешь в России? – спрашиваю я.

– Чаще, чем раньше, – как всегда уклончиво отвечает мужчина.

– Почему?

– Бизнес. – Он пожимает плечами, явно не настроенный распространятся на эту тему. Что ж, объяснимо. За месяц до смерти родителей «Ди Анджело Корп» перехватили у нас типографию. Алекс знает, что мне все известно. В день похорон я ему об этом говорила.

На какое-то время в кухне воцаряется тишина. Мы с Алексом молча пьем свои напитки, и ни один из нас не стремится нарушить неожиданно возникшее перемирие. Пока есть возможность, я украдкой разглядываю его: босой, со вчерашней щетиной, в серых трениках и растянутой футболке с логотипом итальянского яхт-клуба, он выглядит очень привлекательно. Мои глаза останавливаются на его губах. Интересно, что бы я почувствовала, если бы он снова меня поцеловал?

Громко сглатываю, когда эта ужасная в своей порочности идея приходит мне в голову.

– Тысяча баксов за твои мысли, – тут же цепляется Алекс.