— Дальше... — Пиртахия рассказал без передышки, как им удалось увидеть четырехпалого и его напарника. Как видно, именно этот, второй преступник, и закрыл задвижку дверей храма и снял икону со стены. Его зовут Сергей Стась, четырехпалого — Борис Саидов. Что касается третьего, который стоял на улице, личность его пока не установлена.

По словам «электромонтера», Саидов и Стась выглядели очень усталыми, покрасневшие глаза свидетельствовали о бессонной ночи. В десять часов они вышли из дому и, пройдя по Вокзальной улице на Плехановский проспект, направились в сторону улицы Жореса. Стась держал в руках маленький чемоданчик, какой носят обычно спортсмены. Чемоданчик обтягивал белый матерчатый чехол, на котором красными нитками был вышит орел с распростертыми крыльями.

— Стась и Саидов вошли в дом номер 114 по Плехановскому проспекту, квартира 4. — Во время своего доклада Пиртахия то и дело заглядывал в папку, где были собраны отчеты всех оперработников, ведших слежку. — Два дружка оставались в этом доме недолго. Когда вышли, чемодана с ними уже не было. Один из наших сотрудников незаметно приблизился к подозреваемым настолько, что смог расслышать их слова. — Пиртахия достал из папки листок бумажки и стал читать:

— По московскому времени? — спросил Стась.

— Да, в шесть часов по московскому времени. Только ко мне не подходи, — ответил Саидов.

Они зашли на почту. На втором этаже Саидов передал в окошко заранее заполненный телеграфный бланк.

— Текст? — спросил я нетерпеливо. Владимир достал из папки другой листок.

«Харьков Главпочтамт До востребования

Бернарду Кавриге

Выехала двадцать третьего Встречай

Надежда».

— Выйдя из почты, они вернулись домой, — завершил свой доклад Владимир, завязал шнурочки на папке и положил ее мне на стол.

— Всё? — спросил я, но даже не стал дожидаться ответа. Все было ясно. Сейчас надо продумать все детали услышанного и наметить план действий. Что мог означать, например, орел на чехле чемодана? Я задумался.

Пиртахия долго ждал, не прерывая моих мыслей. Увидев, что я с облегчением вздохнул, он указал на папку:

— Там описание их внешности и особых примет...

— Установили наблюдение за домом 114 по проспекту Плеханова? Узнали, кто живет в четвертой квартире?

— Будьте спокойны, все сделано.

Я раскрыл папку и стал читать описание внешних примет подозреваемых:

«Борис Саидов. Среднего роста. Плотный. Круглое смуглое лицо. Коротко подстриженные, черные как уголь усы. Черные беспокойные глаза. Тонкий удлиненный нос. Губы полные, слегка раздвоенные посередине. Волосы — курчавые, спадают на лоб до бровей. Говорит густым низким голосом. Возраст — около 30 лет. Одет в черный костюм, черное драповое пальто, белую сорочку, под пальто — красное в белую горошину кашне. На голове — черная кепка... С правой руки не снимает коричневую кожаную перчатку — должно быть, потому, что на этой руке не хватает среднего пальца.

Сергей Стась. Высокий. Слегка сутулится. Плечи и грудная клетка узкие. Длинное лицо с густыми усами, прикрывающими верхнюю губу. Глаза — большие, голубые. Нос — орлиный. Говорит тихим тонким голосом. В противоположность Борису Саидову, который оставляет впечатление смелого, решительного человека, Стася отличает чрезмерная осторожность, пугливость, молчаливость. Часто оглядывается по сторонам, всматривается в прохожих. По возрасту — примерно ровесник Саидова. Одет так же, с той разницей, что на голове у него — серая кепка, сорочка — синяя, на шее черное кашне».

— Мне интересно твое мнение — напали мы на след подлинных преступников или нет? — спросил я.

Пиртахия удивленно посмотрел на меня и, не задумываясь, ответил:

— Конечно. Они от нас не уйдут. Да и икона тоже.

— Ты так думаешь?

— Я в этом уверен. Мне чутье подсказывает, что икона в том маленьком чемоданчике, который они таскают с собой. А орел на чехле — условный знак для встречи на харьковском вокзале с Бернардом Кавригой.

— Значит, Бернард и Надежда не знакомы друг с другом?

— Мне кажется, не должны быть. Иначе зачем эти елочные украшения на чемодане?

— На чемодане с иконой богородицы? — переспросил я.

— Точно, — решительно отрезал Пиртахия.

У нас это было своеобразным методом: подтверждение своих предположений и их всесторонняя проверка путем подобного взаимного «допроса». Я снова прошелся мысленно по всей цепи логических заключений и в конце сказал:

— Коли так, надо торопиться! Как только наша мнимая «Надежда», — я убежден, что это вымышленное имя, так же как и Бернард Каврига, — покажется на улице с чемоданом, ее надо задержать. А потом — и тех двоих!

Владимир улыбнулся:

— Хочется поскорее разделаться с этим делом? Хорошо, если бы так, но...

— Что еще?

— Мы имеем дело с бандой профессиональных преступников и, как выясняется, — с широко разветвленной. Не лучше ли пройти по следу до конца, узнать, куда он ведет, может быть даже, — проследить цепочку и за пределами нашей страны? Ведь нашему «доморощенному» бандиту икона вообще-то без надобности! Последуем по ниточке за Надеждой до Харькова, а дальше нас поведет таинственный Каврига. Клубок надо распутать.

— Скажи-ка мне, мой Шерлок Холмс, кто, по-твоему, эта Надежда?

— Думаю, что скорее всего — та самая женщина, которая так горячо замаливала в храме свои грехи.

Я хлопнул Владимира по плечу и воскликнул:

— Я тоже так думаю. Мы оба ошибаться не можем.

— Я бы сказал осторожнее, — поправил меня Пиртахия: — Возможность такой двойной ошибки маловероятна.

Схватив папку с надписью «Дело о похищении иконы богородицы из Сионского собора», я направился к двери.

— Куда ты? — спросил оперуполномоченный.

— Доложу начальнику. А ты разыщи Антису. Пусть к шести часам будет на вокзале возле московского поезда и опознает ту женщину.

— А вдруг они заметят Антису на вокзале?

— Это уже твоя забота. Наряди ее в другое платье... И поручи кому-нибудь из наших все время быть рядом с ней.

— Монахиням, кажется, по обету нельзя надевать мирское платье? — продолжал сомневаться Пиртахия.

— Вижу, ты стал разбираться в монашеских законах! Уговори, убеди, объясни. Скажи, что это необходимо для вызволения богородицы из рук неверных, что это не грех... Словом, разбейся, но приказ выполни. — Я пошел к начальнику, а Пиртахия, вздохнув, направился к гардеробу.

...До отхода поезда остается минут сорок. Я и Пиртахия прогуливаемся по перрону. На Владимире — синий костюм, модное светло-коричневое пальто и серая шляпа.