нежелания щепетильного мосье Поля чуточку покривить душой и дать факиру просимое слово. Даже пожалеть можно, если, конечно, не знать о том, что откровения д-ра Поля - чистейший вымысел, почти целиком переписанный из книги «Из пещер и дебрей Индостана». Автор ее, пресловутая Радда-Бай, она же Елена Петровна Блаватская, основала вместе с полковником Олькоттом, принявшим буддизм, теософское общество, которое и поныне существует в Индии, несмотря на многочисленные разоблачения фантастических измышлений, которыми переполнены писания теософов. Некогда нашумевшая афера Блаватской списана, как говорится, в архив. Основательно забыты не только ее трюки и фальшивые письма, но и она сама. Продолжает жить лишь теософский миф о Махатмах - бессмертных учителях раздираемого враждой человечества. Речения и деяния их, кстати, поразительно напоминают досужие вымыслы о пришельцах, следящих с летающих тарелок за ростом ядерного потенциала Земли.

Но такова природа мифа, его суть и гносеология, что он переживает любые, даже самые беспощадные разоблачения. Вымысел и знание сосуществуют долгое время как бы на параллельных уровнях.

«Г-жа Блаватская, - говорилось еще в давнем отчете Ходжсона, которого Лондонское общество психических исследований специально направило в Индию проверить теософские чудеса, - самая образованная, остроумная и интересная обманщица, какую только знает история».

Поистине в британской манере формулировать мысль есть непреходящая прелесть.

В своем капитальном труде «Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности до наших дней» (Москва, 1900 г.) А. Леман с холодной иронией пересказывает официальную биографию основательницы теософского учения Блаватской, урожденной фон Ган-Роттенштерн:

«По ее собственным словам, она провела это время у махатм в Гималае. Эти махатмы, честь отыскания которых принадлежит г-же Блаватской, представляют, как оказывается, общество мудрых мужей, которые живут в самых недоступных местностях Тибета и своей святой жизнью и прилежным исследованием тайн природы достигли почти божественной прозорливости и мощи. Махатма, или адепт, обладает способностью читать мысли людей и оказывать внушение на каком угодно отдаленном расстоянии Он может разнимать или разлагать материальные предметы на их составные части, с помощью тайных сил он в состоянии «устремлять» эти части в любое место, где он снова собирает их в первоначальную форму: таким путем какой-нибудь предмет может внезапно появиться в замкнутом пространстве. Далее адепт может вызывать звуки, приводить тела в движение, не касаясь их, и с помощью невидимой силы препятствовать перемещению предметов. Он может на всяком расстоянии без материального посредства делать сообщения другим адептам и, наконец, на некоторое время отделять душу от тела, так как она получает возможность по собственной инициативе предпринимать экскурсии независимо от времени и пространства.

При этом вымышленном братстве мудрых мужей, которое по ее словам существует тысячелетия, г-жа Блаватская будто бы провела семь лет, была посвящена в его тайны и сама сделалась адепткою».

Современные писания провозвестников идущего с Востока мистического озарения как две капли воды похожи на сказки Блаватской, Ани Безант и прочих ее последователей. С одной лишь разницей. Адрес пресловутых махатм указывается несколько более точно. Не Индия вообще, страна атомной энергии и металлургических гигантов, построенных с помощью Советского Союза, открытая страна массового туризма, а «отдаленные районы Индостана», «недоступные долины Гималаев», «сокровенные уголки Непала, Бутана и прочих загадочных королевств».

Именно туда на поиски последних святынь отправляются толпы паломников: любителей сильных ощущений, очарованных простаков, наркоманов и одураченных хиппи. О «таинственном Тибете», разоренном великодержавным своеволием китайцев, новоиспеченные буддисты, как правило, уже не вспоминают. Более того, писания некоторых левацки настроенных мистиков отчетливо попахивают маоистским душком. Особенно в той их части, где идут дебаты касательно «Света с Востока». Так и мерещится набивший оскомину рефрен: «Ветер с Востока одолеет ветер с Запада…»

Трудно отделаться от впечатления, что такое уже было, и не раз, на протяжении человеческой истории. Аналогии, конечно, не могут служить доказательством, но вспоминать время от времени прошлое, даже отдаленное, никогда не вредно.

В западной прессе все чаще проскальзывают многозначительные сопоставления современной действительности с агонией, парализовавшей Рим периода упадка. Тогда тоже не было недостатка в проповедниках, пришедших с восточных приделов. Отшатнувшись от олимпийцев, римское общество спешно принялось воздвигать алтари в честь иноземных богов. В тайных капищах приносились обильные жертвы на алтари Митры и Великой Матери, Осириса-Сераписа и сирийской богини, египетской Исиды, ведического Варуны, иранского Ахурамазды.

Все уже было во времена оны, как горько заметил Экклезиаст: восторг перед экзотическими кумирами, проповедь аскетизма и презрения к миру.

Жан Ревиль в своем скрупулезном обзоре «Религия в Риме при Северах» (Москва, 1898 г.) писал по этому поводу:

«Для удовлетворения многосложных религиозных потребностей, волновавших римское общество III в., недостаточно было богов Греции и Рима, культа божественных Августов, толпы гениев, демонов и обоготворенных абстракций. Исчерпав весь жизненный сок своих собственных религиозных и философских принципов, развив во всех возможных направлениях свою собственную религиозную традицию, это общество, жаждавшее душевных волнений и верований, страстно предалось многочисленным восточным культам, последовательно укоренявшимся в столице».

Как поразительно похоже!

Словно клинический диагноз одной и той же болезни. Недаром в «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббон с присущим ему бесстрастием замечает: «Различные культы… верующими рассматривались как равно истинные, философами - как равно ложные, а властями - как равно полезные».

Мне посчастливилось за несколько сравнительно длительных поездок по Индии и Гималаям побывать в ряде отдаленных и труднодоступных районов Центральной и Юго-Восточной Азии, где я так или иначе соприкасался с бытом лесных и горных племен, чья жизнь почти не изменилась за последние сто - двести лет. Религиозную жизнь Индии и сопредельных с ней стран едва ли можно понять в отрыве от величайшей горной системы нашей планеты, наложившей неизгладимый отпечаток на быт и сознание самых разных народов, живущих в благодатных долинах и непролазных джунглях, в пустынях и суровых плоскогорьях, на самой границе вечного снега.

Вот почему, задумав книгу о богах, я написал ее прежде всего о людях, об их поразительной истории, обычаях, верованиях, об уникальной гималайской культуре, оказавшей определяющее влияние на всю Южную и Юго-Восточную Азию от Шри Ланки до Японии. Да и не только на Азию, но, как мы видели, на Европу, Америку. Бог создал человека по своему образу и подобию, говаривал Генрих Гейне, а человек отплатил ему тем же…

Посещая индуистские и буддийские храмы самого разнообразного толка, я был свидетелем того, как удивительно уживаются под их сенью все элементы магии: врачевательной, промысловой, любовной. Я был удостоен аудиенции «живой богини» Кумари - восьмилетней девочки, живущей в неварвском храме, где также встречался с приставленными к ее особе астрологами, геомантами, заклинателями духов, которые, видимо, мало