Шрифт:
Закладка:
Олег снова остался в одиночестве, в темноте и в гнетущей тишине.
11.
После ухода визитеров некоторое время Олег пытался порвать путы путем напряжения конечностей или их подергивания. Но все, чего он добился: это только того, что получил на руках и ногах ссадины и потертости от веревок, которые теперь неприятно щипало и саднило.
В отсутствие зрительной нагрузки все чувства обострились, и особенно усилился слух. Олегу казалось, что он слышит сотни разных звуков вокруг: как где-то за стеной журчит вода, как жужжит какое-то насекомое, как стучит его собственное сердце. Ему слышались шуршание и скрежет, пощелкивания и прочие звуки и он не мог понять, действительно ли он все это слышит, или причина в галлюцинациях.
Мочевой пузырь острой болью давал знать, что ему пора освободиться от содержимого. Но в то же время и все острее ощущалась жажда. Давно не видевший пищи желудок неприятно ныл.
Все эти мелкие неприятности мешали связно думать, да и думать особо-то было не о чем. Думать о «плохом» не хотелось – Олег не любил расстраиваться впустую. «Если ты можешь исправить ситуацию – расстраиваться не зачем – надо действовать, а если ситуацию исправить не в твоих силах – расстраиваться тоже глупо – этим делу не поможешь!» – Это была его любимая поговорка. Но и хорошего ожидать вряд ли приходилось. Если это и была шутка – то шутка плохая, и явно зашедшая уже слишком далеко.
В какой-то момент молодому человеку захотелось просто сделать под собой лужу и не терпеть больше эту боль в животе, но останавливала надежда, что если, вдруг, это все-таки розыгрыш, то когда веселые шутники с улыбками и смехом ввалятся сюда, то найдут его в неприглядном виде, и будет стыдно и неприятно. Так что Олег терпел из последних сил. И все мысли постепенно сосредоточились только на том, как бы не обдуться.
Наконец, снова послышались отчетливые звуки, говорившие о том, что к нему идут. Что бы они предвещали, Олег радовался им, так как они несли надежду и перемены, и можно было бы сказать этим шутникам все, что они заслуживали.
В открывшуюся дверь ввалилось неожиданно много посетителей. Человек пять или шесть, все одетые в странные балахоны. Через секунду вспыхнул ослепительно яркий свет, заставивший Олега снова зажмуриться и отвернуться. Когда зрение пришло в норму, и юноша смог открыть глаза и осмотреться, он обнаружил себя лежащим на круглом столе в окружении группы людей одетых в одинаковые темно синие балахоны с капюшонами. Лица закрывали белые маски с прорезями для глаз. В руках у каждого было по бокалу с какой-то жидкостью.
Комната оказалась совершенно круглой. Вдоль стены тянулись длинные полки, на которых были расставлены свечи. Один из людей в балахоне прошелся по кругу и зажег огонь. После чего свет ламп плавно угас. Остался лишь полумрак и пляшущие на стенах силуэты. Тем временем люди распределились вокруг Олега и замерли, выжидающе повернув головы ко входу.
Неожиданные догадки вспыхнули в мозгу: «Сектанты? Сатанисты?». От таких мыслей по телу побежал холодок, и порыв гнева и требования отпустить его в ту же секунду комом застряли в горле. Страшная догадка о том, зачем этим людям человек, привязанный к круглому столу в центре комнаты, пронзила мозг молодого человека. В горле пересохло. Тело напряглось и сжалось от страха и начинающейся паники.
Прошло около минуты, и в помещение вошел еще один человек и встал в ногах у Олега. Он был заметно выше всех остальных. Олег чувствовал, как взгляд вошедшего сверлит его и прощупывает. Внезапно этот человек вскинул руки вверх и в стороны и громким, срывающимся на визг голосом закричал:
– Друзья мои! Дети Всевышнего! Мы собрались здесь, чтобы искупить наши грехи! И кровью смыть позор! Причаститься к силе хозяина нашего! И сразить врагов наших! Аминь!
– Аминь! – оглушающе грохнули в ответ окружавшие Олега люди, и немного приподняв маски, пригубили из бокалов.
Сердце Олега забилось с бешеной скоростью, готовое разорваться от страха. Ему теперь стало по-настоящему страшно. Этот страх навеивал дрожащий голос высокого человека. Он растягивал слова, делал большие паузы и все больше впадал в экзальтацию. Он явно не шутил. Он гневно ругал существующий мир и людей, распаляясь с каждой минутой, тряся руками и дергаясь всем телом. Через некоторое время он начал нести совсем уже не связанную околесицу, но громогласное «Аминь!» регулярно оглушало Олега.
Похоже, присутствующие уже не слушали оратора и тоже впали в состояние какого-то транса. Бокалы опустели и стояли теперь на полках вдоль стен между свечей, и люди опустив руки раскачивались из стороны в сторону издавая монотонные звуки слившиеся в протяжное «Оооооооом-м-м-м-м!»
12.
Ритуал продолжался.
Высокий быстрым ловким движением сдернул с Олега белую простынь, заколыхавшуюся и с шуршанием упавшую на пол. Оставшись голым перед этими незнакомыми людьми, Олег почувствовал холод и стыд, смешанный со страхом. Накатило осознание того, что теперь-то уже ничего хорошего точно ждать не придется. Его явно не отвяжут и не отпустят, похлопывая по плечу и виновато улыбаясь. Пришло предчувствие близких страданий и боли. Во рту пересохло, и появился какой-то металлический привкус. Накатила тошнота и по телу побежали мурашки, опережая волну дрожи, прокатившейся по конечностям. Широко открыв глаза Олег, затаив дыхание, смотрел на фигуру человека возвышающегося у его ног. На фоне двери человек в балахоне смотрелся черным силуэтом и лишь глаза безумно сверкали отраженным светом свечей.
Олег не мог оторвать взгляда от этого блеска. Ему хотелось думать, что если смотреть в эти глаза не отрываясь, то, как и в случае с собаками, человек не сделает ему ничего плохого. Олегу вспомнилось, что с собаками кажется такой номер проходит. Тут уверенности не было совсем, но каждый миг, пока Олег всматривался в мерцающий блеск, казался ему целой вечностью.
Но вдруг что-то ледяное коснулось ноги Олега, и юноша вскрикнул от неожиданности, отвел взгляд вниз и понял, что это высокий обхватил рукой обнаженную щиколотку.
– Не надо! – умоляющим тоном прохрипел Олег, его голос сел и казался ему самому бесконечно чужим.
– Заткнись! – Прорычал темный силуэт, – Или тебе заткнут рот кляпом! Хотя очень скоро ты и так навсегда заткнешься!
Верзила дико расхохотался. Кто-то из присутствующих тоже мерзко подхихикнул.
А затем началось то, самое страшное, чего Олег боялся последние несколько минут, или секунд, или часов… Время для него сейчас шло совершенно иначе и потеряло привычные
