– Подожди… послушай… – говорю я, стараясь успокоить рыцаря. – Вчера я, Бэйр, спасла тебя от дракона, ведь так? Значит, я не такая уж и плохая ведьма! Ты, как рыцарь, можешь сказать остальным, что я исправилась, тебе поверят, или… – в мою голову неожиданно пришла гениальная идея. – Чтобы не заподозрили, что ты мне помогаешь, ты можешь врать, что ведешь меня в пункт сдачи Ведьмы Бэйр, то есть к страже, чтобы получить награду за мою поимку. А убить не можешь… ну потому что жалко. Глаза у меня красивые. Придумаем что-нибудь. Ведь это решение проблемы, так?

– И что, я тебя до конца жизни вести к страже буду!?

– Но мы же будем путешествовать, а люд-то не знает, где ты меня поймал. Мы можем говорить им, что я периодически сбегаю, а ты меня потом ловишь, но до стражи довести не можешь, потому что я опять сбегаю…

– Это все бред бьющегося в агонии безумца!… – рыцарь отвернулся от меня.

– И что ты мне предлагаешь, кислоты в лицо вылить!?

– О, ты сделала бы мне большое одолжение! – воскликнул Дейкстр.

Он стоял в другом конце комнаты, едва ли не заламывая себе руки. Да, ситуация не из приятных… но она не смертельна. Что так взволновало этого парня с большим мечом?… Похоже, он сейчас готов хоть руку себе отгрызть, не то что преступить кодекс.

Кое-что я знала про этот кодекс: после обучения, прежде чем приступить к борьбе с монстрами, каждый рыцарь клянется соблюдать особые правила. Если после клятвы рыцарь нарушит кодекс, металл его меча потемнеет. Меч – это сугубо личная вещь, в Ордене ее дают раз и на всю жизнь. Если меч у рыцаря потемнеет или потеряется, рыцарь будет казнен без суда и следствия.

Что бы ни крутилось сейчас в голове у Дейкстера, он в полном отчаянии.

– Слушай, мне самой оно все не нравится. Извини, что так вышло, – сказала я, наблюдая за рыцарем. – Но я не виновата, и мы что-нибудь придумаем. Вместе. Только не бросай меня тут одну, слышишь? Я одна здесь не справлюсь.

– Меня ищут одни очень… понимаешь?… очень влиятельные существа, – вдруг сказал Дейкстр. – И если они меня найдут, то нам обоим предстоит такая чертовски приятная смерть, что пытки белых сов покажутся ласками охмаражских наложниц! – голос Дейкстера срывался. – Я очень прошу тебя: сними с меня этот чертов долг, иначе нам обоим крышка!

– Но я погибну здесь без тебя!…

– Да ты ведьма! – он швырнул в меня скомканное объявление о розыске. – Ведьма такой силы, что даже маги из государственной стражи не смеют к тебе лезть, трусливо развешивают эти бумажки по всей округе! На кой черт я тебе сдался, раз ты грабишь на таком уровне!?

– Ведьма? Я!? – воскликнула я. – Ты что, ослеп!?… Я даже по дороге в одиночку не пройду… Я… я ничего не знаю, а проблемы все валятся на меня, как спущенные с цепи псы!… Я просто хочу понять, что со мной произошло!…

Наверное, мои вопли напомнили рыцарю, кто из нас двоих тут истеричная девчонка. Дейкстр заставил себя успокоиться и стал собираться в дорогу. Накинув поверх рубашки синюю тунику с гербом Ордена и прикрутив ножны к спине, он жестом велел мне идти за собой.

На улице оказалось не только чертовски рано, – солнце еще не взошло, – там было отвратительно холодно и по-утреннему сыро: мои ноги прочувствовали это сполна, искупавшись в ледяной росе.

– И на кой ты меня так рано разбудил? – спросила я, подавив дрожь. Остатки серьезного разговора еще витали между нами, но раздражение я сдержать не могла. Что это вообще за шутки, выливать в человека кувшин воды, а потом тащить в холод!?…

– Я и не ложился, – угрюмо ответил Дейкстр.

– Это не ответ на мой вопрос, – хмурюсь. – У нас есть еще какие-то проблемы, о которых я не знаю?

– Да. Нам надо убраться из этой деревни поскорее, пока до главы не дошли слухи, что я спас ведьму, а не местную.

– То есть?

– Если я спас ведьму – мне не заплатят ни паршивой собаки, а если местную дурочку – то лишний десяток золотых, – объяснил он. После утреннего скандала его голос звучал удивительно спокойно, как будто он хотел загладить этим спокойствием недавнюю вспышку гнева. – Теперь ясно? Я потерял доспехи, и мне нужны деньги хотя бы на кольчугу, к тому же, мне нужно будет заплатить твоему лекарю, а, может, даже и кормить тебя придется…

– Хмм… знаешь, раз уж мы начали считать, то деньги-то мои, а не твои. Это благодаря мне и моим знаниям дракон лежит мертвый, а ты все еще можешь считать чужие золотые…

– Что ты там вякнула?… – недобро произнес рыцарь, посмотрев на меня через плечо. Спокойствие как рукой сняло, поглядите-ка на этого жлоба… – Повтори!

– Я говорю, что ты не убивал дракона, и деньги за него мои, – улыбаюсь, набравшись храбрости. Но, ладно, поиграли и хватит. Ни к чему злить рыцаря еще больше. – Думаю, будет справедливо, если я отдам тебе половину, что скажешь?.

– Стерва!… – возмутился он и отвернулся от меня. – Чтоб такие наглые бабы мне попадались… Проклятая ведьма!…

Я довольно улыбнулась, чувствуя, что нащупала тонкую грань в характере спутника.

Мы дошли до дома старшины – новенькой добротной избушки.

– Быстро найди, где у них отхожее место, иди туда и сними свой ведьмовской плащ, – прошептал мне на ухо рыцарь. – Еще немного разлохмать себе волосы, расправь рубаху и… о, и надень поверх юбки панталоны, как вчера! Будешь играть юродивую, молчи и только мычи, если что! Делай, что я говорю, и мы выторгуем у этих олухов больше положенного…

– Панталоны так панталоны…

Когда я вернулась, будучи в образе, Дейкстр поднялся по ступеням на крыльцо и без стука вошел внутрь. Я – за ним.

Мы попали в сени, а оттуда прошли в деревенскую кухню – словно списанную с картинки из учебника истории. На большой беленой печке спал сам старшина – полненький холеный мужичок с лохматыми седыми космами, круглым мягким лицом, но, почему-то, без бороды.

Рыцарь, совершенно не стесняясь в чужом доме, подошел к старосте и разбудил его немногим ласковее, чем меня: он неистово затряс несчастного, от чего тот так подсочил, что чуть не упал с печки.

– Чего н-надо!?… – заикаясь, выпалил старшина, садясь на своем ложе, свесив голые ноги.

– Дейктер Донан, рыцарь. Пришел за своей платой, – объяснил ему мой ласковый спутник. – Надеюсь, казна при вас? – в устах