Шрифт:
Закладка:
Иду по тёмной просёлочной дороге, редко освещенной тусклыми фонарями, и наконец захожу в деревню – домов десять жилых, остальные давно брошены или приезжают сюда раз в год. А я еще помню, как школа тут работала, разумных много жило, да что там говорить – магазины были, а сейчас один остался – работает только по средам.
На лавке у большого одноэтажного дома сидит бабушка, в цветастом халате, и с длинными седыми волосами сейчас заплетенными в косу. Сколько помню – всегда у неё такие волосы, бабушка-орчиха её высмеивала постоянно, мол как ты воевала то с такой косой, и как будешь воевать если американцы нападут. Лицо в морщинах, но голубые глаза всё такие же яркие, не выцветшие, смотрят на меня с прищуром, и она спрашивает:
- Приехал?
- Как видишь. – отвечаю, сажусь рядом.
- Приболел? – продолжает допрос.
- Угу. – киваю
- Стариков проведываешь только когда надо что-то. – недовольно бурчит.
Пожимаю плечами.
- Да шучу я, шучу. – обнимает меня бабушка. – Давай пошли, кровать тебе готовая всегда стоит, дед спит уже, завтра с первыми петухами на рыбалку пойдёт, карасиков тебе наготовлю, а то непонятно что ты там вообще ешь в своём городе.
- Ба-а-а. – протягиваю я.
- Что ба, ну что ба?! – недовольно бурчит она: - Давай, там блины еще стоят, поешь и спать, настоечку сейчас выпьешь, а завтра баньку истопим, баня она все болезни прогоняет.
- И это я слышу от лекарки. – говорю задумчиво.
- Иди давай, слышит он. – шутливо меня подгоняет.
Блинов наелся до отвала, и спал как убитый – никаких петухов не услышал, проснулся только ближе к одиннадцати утра, выспавшимся и вроде бы даже здоровым. Насморка не было и в помине. Выхожу на кухню – а там уже в большой тарелке свежепожаренные караси да дед сидит.
Он гном здоровый, руки несмотря на возраст, а ему уже за сто пятьдесят, всё такие же сильные и жгуты мышц видно даже в свободной рубахе. Борода до пояса, сплетённая сейчас косичками. И хитрые, как и у всех гномов, серые глаза, под которыми располагается большой мощный нос, больше похожий на клюв какой-то хищной птицы.
- Ну здорова, внук. – говорит дет улыбаясь, вставая и протягивая мне свою лапищу.
- Привет, деда. – отвечаю, пожимая, моя ладонь раза в два меньше.
- Как служба? – спрашивает он, когда мы усаживаемся, а я хватаю первого карася и начинаю разделывать и есть.
- Потихоньку. – отвечаю, жуя: - У вас тут как, горн свой достроил?
- Да куда там, всё в мастерской вожусь. – махает он рукой. – Ты лучше скажи, когда невесту нам свою покажешь, внуков не дождёмся?
Я аж едой подавился, ну вот опять запели старую песню.
- Не дождёмся мы с тобой дед, внуков. – вторит ему бабушка. – Бобыль бобылём, уже лоб какой здоровый, а всё не нагулялся.
- Ба, ну хватит, и ты дед чего начинаешь?! – возмущаюсь я.
Тут открывается дверь на улицу, и входит старая орчанка, одетая в камуфляжную форму без знаков различия и с ёжиком седых волос. Моя вторая бабушка, и я давлюсь рыбой второй раз за день, удивляясь безмерно.
- Ну привет, внучек, сюда значит приезжаешь, а к бабушке любимой не хочешь наведываться? – спрашивает она зло и с прищуром.
- Ну что ты там буробишь, Нин, мальчик больной совсем приехал, вчера на ногах не стоял. – защищает меня бабушка-гномка: - А ты как узнала, что он у нас?
- Духи рассказали, они вообще много чего рассказали. – говорит задумчиво зеленокожая бабушка, и принюхивается к чему то, потом смотрит мне в глаза: - Приболел значит, а болезнь эта не коньяк называется?
Ну и нюх у неё, как у собаки – думаю я. Уже больше девяносто лет, а всё туда же, вот на таких разумных и стоял Союз в своё время. А когда эльфы расплодились и во власть пришли – началось.
- Да что ты опять буробишь, Нин, простыл он – температура была, сама его выхаживала. – снова заступается за меня гномка.
Бабушка-орк тем временем проходит, кладёт у стены большую спортивную сумку, здоровается с дедом, и оба пытаются померяться силой, но так и не решив кто же победил, разжимают руки.
- Хороша, сильна всё ещё. – говорит гном.
- Да ты тоже старый держишься. – машет рукой орчиха, берёт карася, немного пожевав добавляет уже мне: - И что там с внуками у нас?
- Ба-а-а! – возмущаюсь я.
- Ты это, давай не «Ба-а-а» тут, у меня в городке есть одна на примете. Так что летом ко мне едешь – орчиха молодая, шаманка, здоровая, я ей тебя расписала – она только знакомства ждёт, потом сразу в ЗАГС и детей делать.
Ох чёрт, представляю, что там бабушка расписала, и что будет когда эта «орчиха молодая, шаманка, здоровая» увидит меня вживую. Значит этим летом ни ногой к ней в гости, сама пусть приезжает.
- Сейчас поешь, отдохнёшь часик, и на полигон пойдём. – говорит зеленокожая бабушка, дожёвывая очередного карася.
- Да какой полигон, ба, я отдохнуть приехал. – возражаю неуверенно.
- Ага, мне духи всё нашептали, как ты вчера геройствовал, под пули лез не подготовившись. – недовольно бурчит она: - И что это за молния была, даже дыру во враге не можешь прожечь, так что будем вспоминать всё что раньше проходили. Как с американцами воевать собрался если молнию даже простую не можешь вызвать, а еще шаманом называешься!
- Какие пули, кто геройствовал?! – удивлённо и испуганно спрашивает гномка. – Стас, ты что же это, ты же говорил, что бумажки перебираешь, хочешь, чтобы как мать и отец, сгинуть, а нас без внучков оставить?!
- Да там случайно получилось… - мямлю я виновато.
Тут раздаётся из моей комнаты трель мобильного, забираю его и возвращаюсь за стол, отвечаю:
- Да, слушаю.
- Стас Торкович, это вы? – говорит знакомый голос, а сердце начинает радостно ускорять свой бег.
- Да, я, что-то случилось? – спрашиваю серьезно.
- Это Кариниэль, простите что беспокою, но очень нужна ваша помощь, опять началось. – сбивчиво
