- Мы поужинаем у Антонио, - решил Рив.

- Я приготовлю ужин, - глухо сказала Нина.

- Ты же сказала, что устала.

- Пожалуйста, дай мне возможность расплатиться с тобой, хотя бы готовкой, - резко произнесла она.

- Хорошо, - пробормотал он и отпустил водителя.

Они поднимались на лифте в тягостном молчании.

Рив не осознавал, как часто Нина готовила, пока она не ушла от него, а ему пришлось снова покупать еду навынос. Нина отлично готовила, и, похоже, ей нравилось это делать, но он всегда думал, что так она пытается увлечь его домашним хозяйством. Теперь он задавался вопросом, старалась ли она тогда внести свой вклад в их совместное проживание.

- Ты же знаешь, я не жду от тебя оплаты…

- Не начинай, Рив. - Двери открылись в фойе его пентхауса, и она вытолкнула свой чемодан из лифта. - Иначе я сожгу твой ужин, а может быть, и все здание дотла.

* * *

Нина порылась в кухонных шкафах, проверяя, хватит ли ей риса, гороха и ингредиентов для блинчиков с начинкой. Она устала, но готовка ее успокаивала.

Рив появился, когда она замешивала тесто. Он переоделся в шорты-бермуды и рубашку поло и выглядел небрежно, но был напряжен. Он принес бутылку красного вина, откупорил ее, наполнил два бокала и поставил один рядом с ней.

- Спасибо. - Она убрала тесто в холодильник и вымыла руки, а потом отпила вина. И тут же почувствовала приятный букет из смородины, черной вишни и перца. Она соскучилась по дорогому вину.

Рив сел на табурет за столом, как он часто делал прежде, когда она готовила. Позанимавшись любовью, они, расслабленные и довольные, потягивали вино, подшучивая друг над другом и споря из-за повседневной чепухи.

Сегодня вечером от Рива исходила враждебность. У Нины сложилось ощущение, что все сказанное ею будет взвешено, измерено и проверено на обман.

Она занялась рисом.

- Я говорила, что родилась в Люксембурге?

- Это далеко от Альбукерке. - Он опустил ресницы, скрывая взгляд. - Но близко к Германии. Там есть авиабаза?

Смешно, но Рив соображал намного быстрее Нины.

Она кивнула.

- Папа там служил, а м-мама…

- Нина? - Он поставил бокал, говоря самым тихим и осторожным тоном, который она когда-либо слышала от него. - Если не хочешь, не рассказывай.

- Нет, все в порядке. - Ей не хотелось предполагать, что он о ней подумает. - На самом деле ты единственный человек, которому я могу рассказать. Наверное, ты лучший собеседник, потому что не поддаешься эмоциям. Ты такой циничный и прямолинейный, что сразу порекомендуешь мне сходить к психоаналитику.

Он моргнул.

- Продолжай.

- Мне всегда рассказывали одну и ту же историю. - Она начала резать перец. - Наша мать чувствовала себя запертой в крошечной квартирке, которая была у них недалеко от базы. Она решила свозить моего брата и сестру на фабрику часов с кукушкой, но они заблудились. Она случайно заехала в Люксембург и остановилась в кафе, чтобы спросить дорогу. У нее случился приступ из-за аневризмы.

Рив тихо выругался.

- Да. - Она поджала губы. - Люди в кафе не знали, что произошло, но она была на большом сроке беременности. До родов оставалась пара недель. Неподалеку была частная клиника, где европейская элита лечилась и делала пластические операции. Ее срочно отправили туда. У моей сестры осталось яркое воспоминание: она сидит в кафе, держа брата за руку, они оба в ужасе и смятении. Официант принес им сыр, крекеры и горячий шоколад и спросил, откуда они. Я думаю, он пытался узнать, как связаться с отцом, потому что тот появился немного позже.

Он отвез их в клинику, где они узнали о том, что мамы больше нет. Все плакали, пока медсестра не вынесла меня и не положила в руки папе. Потом все успокоились и стали улыбаться. - Нина отпила вина, переполняясь эмоциями, ее глаза щипало от слез. - Я всегда чувствовала, что в тот момент меня любили.

На щеке Рива дрогнул мускул, и он уставился на свой бокал. Он никогда не рассказывал Нине о своем детстве. Он скрытничал и ни разу не отзывался с любовью о брате или сестре, об отце или матери. Он никогда не говорил о любви.

- Твой отец не взял образцы крови? - Рив был практичным человеком. Он ни за что не поверил бы, что ребенок, которого положили ему в руки, его собственный.

- Папа был растерян. Мы отправились домой, и Абуэла переехала к нам. Папа часто отсутствовал, пока не вышел в отставку, но, когда я пошла в школу, он постоянно был дома. Я окончила школу, накопила денег на колледж, получила диплом, а потом приехала работать сюда. - Она пожала плечами. - Все было вполне нормально.

- Пока ты не узнала, что есть модель, которая выглядит точно так же, как ты.

- Да, но потом я встретилась с тобой и больше ни о чем не думала. - Она равнодушно улыбнулась и отвернулась к плите.

- Ты считаешь, тебя отдали не в ту семью? - тихо спросил он.

- Нет, - сказала она без колебаний. - Меня воспитывали самые любящие люди в мире. Мне очень повезло, что они у меня есть. - Ее глаза наполнились слезами, она потерла их тыльной стороной запястья.

- Ты, наверное, не понимаешь, о чем я говорю.

- Я понимаю. - Она принесла тесто из холодильника и посыпала стол мукой. - Люди спрашивали, не удочерили ли меня. Меня это расстраивало, но Абуэла сказала, что я похожа на ее сестру. Она объяснила мне, что именно поэтому мне было трудно учиться. Дислексия была у моих предков.

- Я не знал этого о тебе.

- Это не имеет значения.

Но это было важно, потому что влияло на ее самооценку. Однако Нина придумала собственную стратегию, чтобы получить образование. Она гордилась дипломом в области изящных искусств по специальности дизайнера моды.

Однако она всю жизнь задавалась вопросом, почему ее брату и сестре чтение и математика даются намного легче, чем ей. А теперь она чувствовала себя полной идиоткой, не замечая, что отличалась от них гораздо больше.

- У меня не было причин сомневаться в кровном родстве с моим братом и сестрой, пока я не предложила сестре родить ей ребенка.

Он взял бутылку, чтобы наполнить свой бокал.

- Как это понимать?

-