Присутствие Андрея Владимировича сдерживало ее, и даже легче было напоминать себе, что вообще-то через несколько лет Яна собирается стать следователем. И пусть не все следователи обладают хладнокровием и выдержкой, Лера как-то по секрету говорила ей, что половина знакомых ей следаков всегда на место преступления первой запускает ее, а то и вовсе заходит только тогда, когда труп уже увезут, но Яна-то совершенно точно не собиралась примыкать к этой половине!

Кремнев не требовал, чтобы Яна развлекала его беседой, и, похоже, совсем забыл, зачем вообще они сюда приехали. По крайней мере, не просил показать или отдать ему украшения. Просто молча вышел на террасу, уселся на скамейку в тени раскидистого куста сирени и уставился в одну точку. Яна тоже вышла на улицу, не в силах оставаться в доме, но спустилась с террасы вниз, присела на краешек одного из двух шезлонгов. Небо уже начало светлеть, воздух наполнился одуряющим ароматом Элизиных роз, и этот запах и тишина, робко прерываемая пением просыпающихся птиц, успокаивали ее.

Прошло не меньше часа, прежде чем вдали послышался звук автомобиля. Папа и Элиза купили дом в небольшой деревне, но на самом ее краю, практически на хуторе. До ближайшего дома было около трехсот метров, заросших деревьями, поэтому Яна не могла ошибиться: ехали к ней. Но, к ее удивлению, это был не Никита и даже не Алексей Лосев, а следователь Петр Михайлович Воронов. Яна знала, что он тоже приедет, но не ожидала, что будет первым.

Припарковавшись у ворот, он вышел наружу, как всегда мрачный и будто бы чем-то недовольный, а за ним показался еще один мужчина, которого Яна никогда раньше не видела, но по чемоданчику в руках опознала криминалиста. И снова испытала укол совести за то, что так беспардонно забрала коробку с порога, открыла ее. Сейчас Воронов прочитает ей лекцию о том, что такое поведение совершенно недопустимо для будущего следователя, и ей даже нечего будет на это возразить, потому что действительно недопустимо.

Однако Воронов ничего говорить не стал. Молча пожал руку Кремневу, очевидно, приняв того за отца Яны, иначе наверняка отреагировал бы не так спокойно (Никита как-то говорил ей, что следователь и его отец были знакомы, но слишком много лет с тех пор прошло), буркнул приветствие Яне, а затем велел:

– Показывайте.

Яна распахнула дверь в дом и отошла в сторону, пропуская следователя и криминалиста внутрь.

– Я коробку на пороге нашла, – призналась она, не дожидаясь, когда Воронов спросит.

Тот шагнул в прихожую, посмотрел на коробку, а затем на Яну, как бы спрашивая: она? Яна кивнула. Вместо Воронова к коробке подошел криминалист. Поставил на пол чемоданчик, вытащил оттуда перчатки, натянул на ладони и только после этого открыл крышку. Воронов тут же заглянул внутрь, поморщился.

– В самом деле, рука, – пробормотал он. – Не фальшивка?

– Не похоже, – покачал головой криминалист. – Но судмед лучше скажет.

Воронов выругался сквозь зубы, вытащил из кармана пачку сигарет, покрутил ее в руках и спрятал обратно, курить в чужом доме не посчитал возможным.

На улице снова послышался звук автомобильного двигателя и шуршание колес по гравию. Наверняка это Никита. Яна вышла из дома, хотя велик был соблазн остаться внутри и тем самым избежать встречи с ним наедине. Ей было мучительно стыдно за то, что произошло всего несколько часов назад. Стыдно даже не перед ним, а словно перед самой собой вместо него. Будто это она обнажила перед ним сердце, а он ее отверг. Но именно такое впечатление у нее сложилось после того, как она позвонила ему, а на звонок ответила Лера. Это было нелогичное чувство, ведь она сама сказала ему, что они не могут быть вместе, поскольку Лера любит его одиннадцать лет, сама толкнула его к ней, но… Но она не ожидала, что сразу после этого трубку его телефона поднимет Лера. Не ожидала, что толкает сразу в постель.

К ее удивлению, за воротами стояла машина такси, из которой как раз выбирались Лера и Никита, и оба выглядели… помятыми, что ли, побитыми. Сердце екнуло в нехорошем предчувствии, когда она увидела порванную на плече футболку Никиты, разбитые очки в его руках, синяк на лице Леры. Вкупе с такси это наводило на определенные мысли, и Яна, забыв обо всех неловкостях, сбежала со ступенек и торопливо направилась к приехавшим.

– Что случилось? – спросила она, с тревогой оглядывая одного и другую.

– Кто-то плохо водит, – хмыкнула Лера.

Яна покосилась на Никиту, но тот замотал головой.

– Не смотри на меня так, это Лосев.

– А где он сам?

– Разбирается с разбитой машиной, – пояснила Лера. – Не переживай, и с ним, и с нами все хорошо. В отличие от его машины.

– На дорогу выскочила девушка с собакой, вот он и вынужден был уворачиваться, – добавил Никита. – Обещал приехать по возможности. А у тебя тут что?

Яна оглянулась на дом, через распахнутые двери которого было видно возившихся в прихожей людей, а затем перевела взгляд на сидящего на террасе отца Никиты. Даже непонятно, с чего начать.

– Подарок, – вздохнула она и, ничего не объясняя, развернулась, чтобы идти к дому.

Никита и Лера последовали за ней. В тот момент, когда все трое поднимались по ступенькам, Кремнев-старший медленно встал со скамейки, и Никита наконец заметил его. Остановился, глядя на отца одновременно удивленно и будто понимающе. А Яна догадалась, что исчезновение пациента не могло остаться незамеченным, и Никита уже наверняка в курсе этого, только вот не думал, что увидит отца здесь.

– Как ты тут оказался? – нахмурился он.

Лера посмотрела сначала на старшего, затем на младшего и, видимо, тоже все поняла. Конечно же, и она была в курсе исчезновения Андрея Владимировича из клиники, а отец и сын были достаточно похожи друг на друга, чтобы сложить два и два.

– Пойду взгляну на подарок, – заявила Лера, не став задерживаться на террасе.

А вот Яна осталась. Во-первых, ей совершенно не хотелось больше смотреть на «подарок», а во-вторых, она считала, что ее присутствие будет уместным. Ведь разговор так или иначе будет касаться и ее в том числе.

– Что ты здесь делаешь? – снова задал вопрос Никита, когда Лера закрыла за собой дверь, рассекая мир на две части, словно давая понять, что сначала Никите следует разобраться с вполне реальными проблемами, а уж после окунаться в мир аномального.

– Я приехал взглянуть на украшения, – ответил Андрей Владимирович.

Никита скривился, будто от кислого лимона.

– Я говорил тебе, что все держу под контролем.

Андрей Владимирович едва заметно мотнул головой.

– Ты не знаешь, на что способен демон.

– Конечно, ведь ты двадцать лет со мной не разговаривал и не посчитал нужным ничего рассказать!

Никита вспылил, но тут же взял себя в руки, оглянулся на Яну.

– Он не причинил тебе вреда?

– Конечно нет! – вспыхнула та. Вопрос на самом деле показался ей чудовищным, хотя еще несколько часов назад она сама сжимала в руках тревожную кнопку, не зная, с каким намерениями Кремнев-старший оказался на пороге ее квартиры.

Никита удовлетворенно кивнул, затем снова посмотрел на отца.

– Сиди здесь, – велел он, как маленькому ребенку. – Я отвезу тебя в клинику, когда освобожусь.

– Просто вызови мне такси.

– Чтобы ты сбежал по дороге?

– Мне некуда бежать.

Никита глубоко вдохнул, задержал дыхание, будто что-то решая, потом опять посмотрел на Яну.

– Украшения все еще у тебя?

Она кивнула.

– Хорошо, – он снова повернулся к отцу. – Жди тут.

Никита открыл дверь, считая разговор оконченным, и Яна вошла вслед за ним в дом. Следственная группа переместилась на кухню, положив коробку на обеденный стол, и Яна подумала, что больше никогда не сможет ужинать у отца. Над столом включили бра, опустив его почти в самый низ, на столе расстелили какую-то клеенку, на которую Лера положила руку и теперь рассматривала «подарок», крутя в разные стороны. Криминалист стоял рядом, а Воронов подпирал стену чуть дальше. На руку смотрел без брезгливости, но близко подходил не стал. Яна предпочла остановиться возле него, а вот Никита подошел к столу.

– Рука человеческая, мумифицирована. Сложно сказать, сколько ей лет, – быстро проговорила Лера