Очень настойчиво говорит старец Сергий о втором этапе: конец каждого дня должен быть «ударным моментом» покаяния, которому следует посвящать, даже если нет времени или сил, хотя бы несколько секунд. В этот момент покаяние заключается прежде всего в подробном исследовании совести, то есть в том, чтобы подвергнуть духовной критике все, что было сделано на протяжении дня, чтобы рассмотреть все, что было сделано плохого, а также все то хорошее, чего мы не сделали, и все, что было сделано нами плохо (в частности, все то, что сопровождалось страстными помыслами), а затем в состоянии искреннего сокрушения испросить у Бога прощения за все то, чем мы проявили свое непослушание Его воле. Итак, по отношению к прошлому покаяние является сожалением, по отношению к настоящему и будущему — это воля к тому, чтобы не допускать греха и творить добро.

Этот второй аспект покаяния в особенности важен, так как он позволяет человеку избежать психологической зависимости от совершенных грехов и не оставаться их должником. По этой же причине при покаянии никогда не следует в подробностях вспоминать допущенные грехи или болезненно копаться в прошлом. Старец Сергий настойчиво говорит и о необходимости растождествить себя с прошлым в том, что касается его дурных сторон, и проживать каждый день как бы сызнова, а также не чувствовать себя пораженным своим грехом, а рассматривать его как нечто совершенно чуждое нашей истинной природе. Бесы хотят, чтобы мы отождествляли себя с нашим грехом, чтобы повергались в отчаяние, но на эту уловку мы поддаваться не должны.

Старец Сергий различает и вторую форму покаяния, более всеобъемлющую и более постоянную, которой скорее соответствует слово «сокрушение» (у греческих святых отцов это выражается термином penthos). В его понимании эта форма покаяния не менее важна и необходима.

Во-первых, нужно каяться в грехах, которые мы совершили неосознанно. Это парадокс, так как в принципе человек несет ответственность только за те грехи, которые он совершил осознанно — то есть зная, что он совершает зло и имея намерение так поступить. Однако совесть христианина куда более требовательна. Многие церковные молитвы содержат в себе обращенную к Богу просьбу простить грешнику его грехи ведомые и неведомые, совершенные сознательно или по недосмотру («ведением» или «неведением»). Мы часто причиняем зло ближнему, не желая этого и не отдавая себе в этом отчета; хотя у нас и нет дурного намерения, человек претерпевает зло по нашей вине. К тому же и по отношению к Богу мы допускаем грехи, которые ограниченность нашей совести и слабость нашего нравственного чувства, а также нашей способности к духовному различению не позволяют нам видеть. Вот почему старец Сергий считал, что покаяние должно включать и осознание грехов такого рода, о которых мы просим Бога: «Прости мне мои грехи, которых я не знаю, мои грехи, которых я не осознаю».

Во-вторых, дело не только в том, чтобы каяться в совершенных грехах, — нужно также приносить покаяние во всем, чего не хватает в нашей душе и в наших поступках, то есть во всем том, что мы должны были сделать, чтобы исполнить волю Божию, и могли, но не сделали, и во всем том, что мы сделали плохо. Так, мы должны каяться в том, что недостаточно любим Бога и своего ближнего, что мы не имеем достаточно сострадания к другим и недостаточно молимся Богу…

В-третьих, нужно каяться в нашем грешном состоянии, то есть в том состоянии, которое является следствием грехопадения прародителей и которое каждый из нас унаследовал при рождении, которое заключается прежде всего в разобщенности с Богом — не только личной и добровольной, но и онтологической. «Мы должны каяться в том, что мы такие, какие мы есть», — утверждал старец Сергий, — то есть в последствиях нашей удаленности от Бога: в нашем несовершенстве, в нашей слабости, в нашем бессилии.

Более того, нужно каяться в том, что наше падшее состояние распространилось после грехопадения прародителей на весь мир. Эта мысль старца Сергия ставит его в один ряд с великими русскими духовными наставниками, которые говорили о причастности всего человечества греху, поразившему собой тварный мир; ту же мысль высказывает в «Братьях Карамазовых» Достоевский устами старца Зосимы: «Всякий из нас пред всеми во всем виноват»[39].

При этом старец Сергий считал, что в том, что касается собственных душевных недостатков, ни у кого из нас не может быть оправданий: внешние обстоятельства никогда не могут служить оправданием изъянов в нашей внутренней жизни, и в случае, когда чего-то в нас недостает, следует обратиться к покаянию.

Покаяние — это необходимость для каждого человека, так как каждый грешен или во всяком случае причастен падшему состоянию. Тот, кто полагает, будто бы не нуждается в покаянии, пребывает в прелести. Вот почему «Бог предпочитает кого-то, кто грешит и кается, тому, кто думает, будто бы безгрешен, и не приносит покаяния».

Как постоянное состояние, покаяние — это внутреннее душевное расположение, подразумевающее страх Божий, память смертную и прежде всего смирение, в котором человек с сожалением признает собственную немощь, слабость и ничтожество пред Богом.

Как пример покаяния старец Сергий приводил благоразумного разбойника на кресте — его внутреннее состояние включало в себя все перечисленные оттенки. Тот факт, что каждый из нас может умереть в ближайшее мгновение, вызывает необходимость обратиться к покаянию безотлагательно: только оно позволяет человеку оказаться в момент смерти достойным войти в Царствие Небесное и быть со Христом.

Покаяние для старца Сергия является как бы «ключом к духовной жизни». В его понимании это лекарство от всех недугов и решение всех духовных трудностей, с которыми может встретиться человек.

Именно покаяние позволяет получить у Бога оставление совершенных грехов, сколь бы они ни были тяжкими (единственный грех, который нельзя простить, — это тот, за который не просят прощения). Именно оно помогает нам очищаться от дурных помыслов и таким образом постепенно избавляться от страстей. Именно оно, когда мы находимся в дурном расположении духа — например, пребываем в печали, или подавленности, или оцепенении, в забвении или в духовном окаменении, — дает нам возможность быстро выйти из такого состояния. Именно оно помогает нам молиться, когда мы не испытываем к этому расположения; именно оно дарует нам внутреннюю чистоту, необходимую для молитвы; именно оно позволяет продолжать молитву, когда нам хочется ее прервать, и молиться лучше, когда мы молимся плохо — например, молиться глубоко, а не поверхностно, так как покаяние вместе с неотделимым от него смирением в наибольшей