дивана и одеться поприличнее. Неудачник и бездарь, способный лишь на то, чтобы клянчить деньги у отца и брата. И он, конечно, не был болен диабетом. Никто в их семье не страдал этим недугом, кроме Шейна. Стать обладателем диабета первого типа – это как вытянуть «выигрышный» лотерейный билет. Случается редко, но прямо в точку. С таким «везением» Шейну стоило почаще участвовать в воскресных викторинах. Врачам до сих пор неизвестна причина возникновения этого заболевания. Просто однажды утром иммунная система, словно массовый убийца-психопат, решает покончить с бета-клетками, уничтожив все до последней и оставив организм без инсулина.Когда ведущая мероприятия томным голосом произнесла его имя, Шейн даже не взглянул на маленькую сцену банкетного зала. Не то, чтобы он не рассчитывал выиграть, просто не думал, что это окажется так просто – общим числом голосов жюри. Информация доходила до него медленно и постепенно. Завизжавшая справа Эмма вырвала из размышлений.Он выиграл! Его фото стало лучшим в самом крупном фэшн-конкурсе года!Шейн взглянул на Марту, она посмотрела на него. Вскочив со своих стульев одновременно, словно в сказке со счастливым концом, они кинулись в объятья друг друга. Марта, искренне радуясь, крепко сжала его плечи. Гремели аплодисменты, щелкали вспышки фотокамер, загорались и тухли огоньки плавающих по залу видеокамер. Словно разноцветные бабочки порхали конфетти, разрывая барабанные перепонки, гремели из динамиков визгливые крики ведущей. Теплое, родное, самое важное объятье на свете. Шейн забыл про Эмму. Выкинул из головы съемку и камеры. Пренебрёг здравым смыслом. Чувствуя тепло ее тела, переполненный радостью и счастьем, Шейн поцеловал Марту в губы. Долгожданное прикосновение свело с ума, разливая жар по всему телу. Но не теплые губы и сладкий привкус малины лишили его разума окончательно. На какую-то долю секунды, на упоительное, чарующее мгновение Марта ответила на поцелуй, коснувшись ласковым языком его губ.Но все закончилось очень быстро. Марта оттолкнула, опустив голову и вытирая губы так, будто облизала стручок острого красного перца. Резко замолчала Эмма, странно всхлипнув, в ужасе прижимая руки к лицу. Ее заметно перекосило. Бедная девушка не понимала, что происходит.Крепко сжав руку Марты, Шейн повел ее на сцену для получения приза. И не отпустил даже тогда, когда нужно было забрать хрустальную фигурку и обнять ведущую. Так и держал покрасневшие пальцы Марты, как ладошку непослушного ребенка, которого приходится постоянно таскать в ту или иную сторону волоком.Эмма не сдвинулась с места, в ужасе наблюдая за происходящим. Шейн подозревал, что желание стать супермоделью перекрывало жажду залепить знаменитому фотографу пощечину. Впрочем, когда они с Мартой вернулись к столу, Эмма все же побежала в коридор, вытирая хлынувшие из глаз слезы.Марта пошла за ней. Затем и Шейн, не спеша, покинул зал. Эммы нигде не было видно. Словно красный язычок пламени, Марта металась по коридору, пытаясь переварить случившееся. Она сходила с ума от злости. Это было забавно, Шейн усмехнулся.– Да… да… да… – задыхаясь от возмущения, – у меня просто нет слов, – она меряла шагами коридор, – да что ты себе возомнил? Ты не можешь обращаться с людьми, как с игрушками!Ее красивое лицо раскраснелось. Она обдувала себя ладонями, словно ей не хватало воздуха.– Ты не имел права устраивать этот цирк! Я была так рада за тебя, за нас. Что подумает Хьюберт, когда увидит эту красоту по телевизору, в журналах?– Мне все равно, - цинично усмехнулся Шейн, засунув руки в карманы.– Конечно, тебе все равно! Потому что кроме себя, тебя никто не волнует. Эмма – глупенькая девочка, но нельзя обращаться с людьми подобным образом – это подло!– Что? – Шейн рассмеялся. – Это не имеет к нам никакого отношения.– К нам? – задохнулась от возмущения Марта. – Ты, как пенсионерка, у которой тридцать с лишним лет стоял шкаф в углу комнаты, но однажды в гости заглянула подруга по клубу домино и попросила подарить его. До той самой минуты он ей нафиг был не нужен. Но нет же, хозяйка возмутилась: «Это мой шкаф! В нем моя паутина, моль и обойные жучки!»– Какая ещё пенсионерка? – ничего не понял Шейн, разглядывая ногу Марты и не веря своим глазам. – Что это такое? – брезгливо скривился фотограф. – Ты что, уголовница или байкерша? Зачем ты испортила свою красивую, нежную кожу этим д*рьмом?

Спокойный и непробиваемый до этого, он буквально закипел от злости.– Это он? Этот говнюк тебя надоумил сделать тату?Марта даже подпрыгнула от возмущения. Они никогда не разговаривали подобным образом, в жизни не выясняли отношений. Между ними вообще не было столь ярких и горячих конфликтов.– Это моя нога! Мое решение!– А ты не подумала, что мне это не понравится? – ткнул пальцем в сторону конечности Шейн.Марта развела руками, глядя ему в глаза.– Да, мне плевать на твое мнение. Плевать на тебя, Шейн.Последние слова оглушили его. Цинично улыбнувшись, и медленно обходя Марту, Шейн забрал пальто из гардероба. После чего исчез в темноте Парижа.***Эмма брела по темной улице, сжимая в руках дизайнерскую сумочку и едва удерживая равновесие на высоких каблуках. Она спотыкалась, подворачивала ноги и плакала так сильно, что тошнило, и кружилась голова. Достала мобильный и вслух прочла несколько сообщений с угрозами от Кристофа. Бывший парень пачками слал смс с описанием того, как убьет ее и Шейна, закопав живьем за свое разбитое сердце. Но теперь это не имело значения. Шейн поцеловал старую вонючую каракатицу и даже не подумал извиниться.В виду юного возраста Эмме очень хотелось сделать какую-то гадость. Сорвать зло. И она выбрала Кристофа, потому что ругаться с Шейном боялась. Эмма нажала на номер бывшего, приготовившись наорать на парня, но на звонок никто не ответил. Тогда она нашла домашний телефон и, не заметив, что наступила в лужу, стала звонить туда. К аппарату подошла мать Кристофа, сообщив Эмме, что того весь вечер не было дома.Эмма свернула в незнакомый переулок. Остановилась оглядеться, а затем кто-то схватил ее, потащив в темноту. Она почувствовала резкий запах от мокрой тряпки на лице. Голова сразу же пошла кругом, а ноги стали ватными. Симметрично расположенные окна дома напротив начали двигаться, превращаясь в красивые цветные узоры, форма которых менялась, как при вращении детского калейдоскопа. А потом все исчезло, и наступила тишина.Парижане и гости города спешили по своим делам, втаптывая в грязь утерянное кем-то приглашение на закрытие выставки фотографий Paris Photo Week. На обратной стороне глянцевого прямоугольника разместили фотографии номинантов. Среди них – фото победителя. Девушка, вальяжно сидящая в кресле, в