Шрифт:
Закладка:
Ярость, бурлящая где-то в моей голове так сильно, что кажется вот-вот просто взорвет ее, толкает меня вперед. Я жажду разрушать. Убивать. Калечить. Мучать. Я хочу выплеснуть эту ярость, агрессию и боль.
Наблюдаю как моя рука тянется за кирпичом, валяющимся на полу, поднимает его и обхватывает плотнее. Мои ноги несут меня парню, что уже почти стянул свои штаны, и девчонке, которая уже не брыкается, а только обессиленно громко рыдает.
Мое тело знает, что делать. Меня ведут чувства. Если бы мной управляли мои собственные чувства, я бы испугалась и сбежала. Я была бы шокирована, напугана и недееспособна. Страх делает людей слабыми и жалкими.
Злость же дает силу.
Адреналин, бурлящий в моей крови, наливается силой в моей руке.
Моя рука с кирпичом поднимается и в одну секунду обрушивается на голову парня. Один раз. Второй. Третий.
Стоп. Хватит. Остановись, Агата — без слов кричу сама себе, пытаясь перекричать ураган из разнообразных эмоций, бурлящих в моей голове, груди, животе, во всем моем теле.
Парень ничком падает на девушку.
Ураган затихает.
Парень не шевелится, и я чувствую, как огромная часть эмоций во мне отключается, будто по щелчку пальцев.
Девчонка широкими шокированными глазами, полными слез, смотрит на меня, потом переводит взгляд на парня и отпихивает его от себя. Парень падает на спину, и я вижу, как вокруг его головы медленно расползается тёмно-красная лужа.
Визг.
Девчонка кричит так, словно хочет взорвать мои барабанные перепонки. Я стою, не шевелясь, скованная тисками страха.
Во мне больше нет злости, а значит и нет сил. Я сжимаюсь и чувствую, как по спине ползет холодный пот.
— Ты убила его. Ты убила его. Ты убила его. — Повторяет девушка, отползая подальше от лужи крови, что все сильнее растекается вокруг тела парня. — Ты его убила. — Кричит девушка и быстро поднявшись, прикрывает грудь ошметками своего порванного платья. Пятится, с ужасом глядя то на меня, то на парня, и дойдя до двери, выскакивает вон.
Девушка уходит, но чувство ужаса с собой не забирает. Оно остается со мной. Потому что оно мое. Собственное.
Я смотрю на тело и лужу крови вокруг него. Трясу головой и пячусь назад. Чувствую, как подгибаются колени, и я падаю. Что-то сдавливает грудную клетку так сильно, что я не могу вдохнуть. Комната начинает кружиться, мое тело слабеет, на глаза наползает темнота, шум заполняет всю мою голову, и я падаю на пол лицом вниз, утопая в темноте.
Глава 5
Складываю в чемодан свой небогатый гардероб, сгребаю в пакет все стоящие на полке в ванной пузырьки и баночки, и сую туда же. Аккуратно укладываю свои лекарства и иду на кухню, чтобы взять с собой любимую чашку.
На глаза попадается стоящая на шкафу, так и не открытая с нового года, бутылка шампанского, подаренная начальством. Я не пью алкоголь, можно было бы подарить ее кому-то, но теперь, такие подарки уже не актуальны. Теперь, когда вы идете в гости, принято дарить воду. На данный момент — это самый ценный презент.
Недолго думая, тянусь за темной бутылкой и сую в чемодан. Я не знаю, что меня ждет в столице, но совершенно точно, не собираюсь разбрасываться жидкостью, годящуюся к употреблению, чем бы она не была.
На столе стоит бутылка с водой. Почти полная литровая бутылка. Ее должно было хватить до воскресенья, но в воскресенье меня здесь уже не будет, так что я решаю под конец расщедриться и завариваю себе чай.
В моем распоряжении еще как минимум двадцать минут, поэтому я пью горячий ароматный напиток не спеша. Хочу насладиться им, но мне не удается. Мысли то и дело соскальзывают к недавнему разговору с Вадимом и пытаются выстроить дальнейшие перспективы, предугадать возможное развитие событий.
Сколько не размышляю, никак не могу прийти к чему-то светлому, или хотя бы удовлетворительному. Будущее видится мне весьма туманным и мрачным.
Не знаю, что за работу он для меня приготовил, но почти уверенна, что это снова связано с моей эмпатией, а значит ничего хорошего меня не ждет.
Вздыхаю и окидываю взглядом кухню, в которой готовила себе ужины в течении последних двух лет. Я успела привыкнуть к этой квартире, к этому городу, к своей работе и людям, окружавшим меня в последнее время. Но теперь мне придется привыкать к чему-то другому. Только боюсь, это ненадолго — не думаю, что мое сердце сможет продержаться хотя бы полгода, что бы там не планировал на счет меня Вадим.
В последний раз вздыхаю, беру чемодан и выхожу из квартиры. Запираю дверь и, по указанию хозяйки квартиры, отдаю ключ соседке. Спускаюсь на лифте и выхожу из подъезда. Из белого внедорожника тут же выходит Вадим и идет мне на встречу. Забирает из моих рук чемодан, и, загрузив его в багажник, молча садится обратно. Мне не требуется приглашение, я теперь — просто марионетка, и сама должна понимать, что должна делать. Так что я молча делаю то, что от меня ждут.
Едва сажусь на пассажирское сидение, машина сразу же трогается.
Долгое время мы едем молча. Не хочу говорить с ним, смотреть на него и ощущать его присутствие. Просто съёживаюсь на сиденье и обнимаю себя руками, уставившись в окно.
Тишина нарушается периодически звонками его мобильного. Вадим отвечает кратко и быстро, и я не пытаюсь прислушаться или что-то понять. Не испытываю любопытства, не хочу ничего знать. Но последний звонок все же что-то задевает во мне.
— Да, — как и на предыдущие звонки сухо, отвечает Вадим. Некоторое время слушает то, что говорит звонящий и отвечает. — Я не смог. Прости, сын. Я приеду в воскресенье. Обещаю. — Добавляет тише и отключает телефон.
Я поворачиваю голову так резко, что сводит шею. Сын???
— У тебя есть сын? — Спрашиваю, уставившись на него широкими глазами. Вадим кивает. Вообще-то меня это не касается, но я не могу не спросить. — И сколько ему?
— Ему семь. — С задержкой отвечает Вадим и бросает на меня косой взгляд.
Он прекрасно знает то, о чем я думаю и, конечно, догадывается, какие чувства вызовет у меня его ответ, но все равно хочет увидеть мою реакцию. Не стану показывать ему, что это меня хоть сколько-то трогает. Пытаюсь улыбнуться, но боюсь даже представить, как выглядит при этом мое лицо.
