Шрифт:
Закладка:
Я намеренно вела себя как назойливое насекомое. «Вот я! Выбери меня!»
Он встречался с моей мамой, но я его тоже любила. Больше, чем кого-либо другого. Иногда даже больше, чем маму.
* * *
– Чем сегодня занимались мои любимые девочки?
Мэтти клеил нам на окна стикеры охранной компании. Никакой охраны у нас не было, но Мэтти сказал, что наклейки заставят потенциальных грабителей дважды подумать, прежде чем к нам лезть. Он много думал о безопасности и всегда говорил маме вести себя осторожнее. «Одинокая женщина – легкая добыча».
– Мы играли в прятки на Парламент-Хилл, – похвасталась я.
– Надеюсь, ты не закрывала глаза, Амелия?
– Если подглядывать, какой смысл играть? – парировала мама.
– Это небезопасно. Как знать, кто прячется в кустах?
Мама закатила глаза и неодобрительно покачала головой.
– Хватит драматизировать. Все было в порядке. Вокруг полно народу.
– Преступления происходят не только в глухих переулках.
– Очень интересно. – Меняя тему, она кивнула на пакеты, которые он оставил на столешнице. – Что там такое?
– Стейк. Хотел вас немного порадовать…
Несколькими днями раньше убили Джона Леннона. Мама, как и тысячи других поклонниц, никогда даже не видевших своего кумира, была в трауре. «Выстрел в спину. Каким трусом надо быть, чтобы стрелять в спину?»
– Еще вина прихватил. «Риоха», отборное. Хорошее, должно быть.
Она поцеловала его:
– Мой принц…
Мэтти отвесил поклон, сопроводив его широким жестом.
– Миледи.
– Принцы не кланяются, – вставила я. – Это им должны кланяться.
Он расплылся в улыбке:
– К такому, пожалуй, можно привыкнуть.
– Я открою вино? – Мама уже держала в руках бутылку «Риохи».
– Может, сначала переоденешься в юбку? Грех скрывать такую фигуру.
Я сделала вид, что меня вот-вот стошнит.
– А ты разве не хочешь выглядеть как леди, тыковка?
Нет, никакого интереса, объяснила я.
Мама была покладистей, старалась угодить. «Я как раз собиралась переодеться».
Мэтти зажал меня ногами, как в тиски:
– Попалась!
– Отпусти!
Он злодейски захохотал:
– Теперь ты моя пленница!
Я брыкалась и отбивалась. Мэтти держал все крепче.
– Вовсе не собиралась она переодеваться! – Я едва дышала от напряжения.
Он сжалился и ослабил хватку.
– Если б не ты, она так и ходила бы в джинсах, как я.
Мэтти промолчал и, слегка улыбаясь, стал разбирать продукты. Я подошла посмотреть, что он купил.
– Ореховый пломбир с зефирками, ура! – С торжествующим видом вытащила из пакета большую упаковку мороженого.
– Твое любимое, да?
В магазине рядом с домом такое не продавалось. Ему пришлось специально ездить в «Баскин Роббинс» на другой конец Лондона, в Голдерс-Грин.
– Спасибо, Мэтти. Ты лучше всех!
Он смутился, пародируя Микки-Мауса:
– О! Божечки! Я даже покраснел.
Вернулась мама. На ней было свободное бело-голубое платье, точно как на принцессе Диане с обложки свежего «Вуманс Оун». Она прислонилась к дверному косяку и внимательно следила за представлением. Большие распахнутые глаза светились любовью.
– Ну и актер вы, мистер Мелгрен. – Она подмигнула мне. – Или правильно называть вас мистер Маус?
Я переводила взгляд с одной на другого, а в животе у меня порхали бабочки. Это и есть жить с отцом, в настоящей семье?
Снимок моего биологического отца хранился у мамы в ящичке, вместе с газетной вырезкой, вставленной в рамку. Маленькая девочка с фотографии, как объяснила мама, когда-то жила на их улице, но очень рано умерла. Ей было всего три года.
– Зачем ты хранишь ее фото? – удивилась я.
Она пожала плечами, склонила голову набок:
– Чтобы помнить о ней.
– А папину фотографию?
– Наверное, тоже чтобы не забывать.
Я размышляла над значением ее слов. Если она хотела вспоминать о нем, то, может, хотела снова быть с ним?
– Раньше фото висело на стене?
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
Я указала на следы от кнопок.
Она только улыбнулась загадочно и обещала объяснить, когда я подрасту. Интересно, когда я подрасту, станет ли мне понятнее, почему он от нас ушел?
Отец не звонил и даже не думал нас навещать. Год за годом в свой день рождения я загадывала одно и то же, но желание никогда не исполнялось.
Я решила, что он обо мне позабыл и живет новой жизнью. Завел семью и любит их сильнее, чем нас. Много позже выяснилось, что дело было совсем не в этом, хотя детали той истории так и остались загадкой.
Тем не менее папино фото исчезло из выдвижного ящика примерно в то время, как в нашей жизни появился Мэтти. Я не задавала вопросов, рассудив, что мама, вероятно, его просто выбросила. Оказалось, что она тоже удивилась пропаже, однако решила, что от фото избавилась я. Никто и не подумал на Мэтти.
– Пора в кровать, юная леди.
Мэтти снова со мной боролся, а мама пыталась отправить меня спать, чтобы он принадлежал только ей. Она очень старалась вести себя спокойно, чтобы впечатлить Мэтти, показать, какая она хорошая мать. Я тоже не хотела ударить в грязь лицом.
– Я совсем не устала.
– Уже поздно. Пора спать, Софи.
– Еще нет.
Мэтти сообразил, как прекратить этот спор:
– Давай я расскажу тебе историю?
Я расплылась в улыбке, усердно качая головой, как игрушечные собачки на задней полке автомобиля.
Мэтти был потрясающим рассказчиком. Сумасшедшие приключения с драконами и монстрами, запертыми в башнях златокудрыми принцессами и их спасителями, смелыми рыцарями, такими как сэр Матталот, на крылатых конях.
– Не надо потворствовать ее капризам, Мэтти. Софи должна научиться делать, как ей велено.
– Ты уже слышала историю о принцессе Софи и Роковой горе? – спросил он, игнорируя мамино замечание.
– Нет. Расскажи! Расскажи! – Я хихикала от радости, что он занял мою сторону. В этом Мэтти мне никогда не отказывал.
– Отлично, это замечательная история.
Он взвалил меня на плечи и отнес в комнату; мама, поджав губы, проследовала за нами, всем своим видом выражая глубокое неодобрение. В этот момент она была как две капли воды похожа на бабушку.
– Давным-давно жила прекрасная принцесса…
– Ее звали Софи?
– Вы знакомы? – Он поднял меня вверх ногами, удерживая за щиколотки.
– Хватит, Мэтти. Ее вырвет.
С тем же успехом она могла обращаться к бездушной стене.
– Принцесса Софи – прекраснейшая из принцесс, – сказала я, чтобы он это хорошенько запомнил.
– С самыми потными ногами.
Я чуть не описалась от смеха!
Мэтти Мелгрен. Мой герой.
Он устраивал нам вылазки в Риджентс-парк и на ярмарку в Хэмпстед-Хит. По воскресеньям, пока мама еще спала, играл со мной в лудо[8] и готовил вафли. Заваливал
