оттянуть момент, когда нам нужно будет уезжать, и с другой стороны, хочется, чтобы все поскорее случилось. Чтобы хотя бы чего-то перестать бояться. Чтобы понять, смогу ли я дальше с ним быть и не утонуть в отвращении к себе, не сойти с ума.

А еще я должна сказать ему "спасибо". Пока я не смогла. Не получилось. Но я должна. Я испытываю такую потребность, но мне все время кажется, что просто слов будет недостаточно. Я уверена, что будет недостаточно. Паника меня накрывает с головой. Мне страшно услышать, что он скажет после слов благодарности. Мне страшно, что он сделает. Мне страшно, потому что в глубине души я этого хочу. Это мое безумие.

***************

Мы с Анной Сергеевной идем на кухню, оставив Сашку и Рустама в комнате. Электрический чайник щелкает, сообщая о том, что вода закипела, когда я сажусь за стол. Женщина заливает кипяток в заварочник, после чего кухня наполняется ароматом мяты и каких-то ягод.

- Вы что-то хотели мне сказать? - спрашиваю Анну Сергеевну, так как, судя по тому, как нервно она заламывает пальцы, начать разговор самой ей почему-то трудно.

- Да... - выдыхает женщина и поворачивается ко мне. - Наверное, сначала стоит тебя поблагодарить. За все это. За помощь. За жилье, - она обводит рукой помещение. - Я ведь не такая глупая, Яна, и понимаю, что он - Рустам Довлатович, не стал бы нам помогать, если бы не ты. Это... ты для него что-то значишь. Ты попросила его нам помочь, ведь так?

Я невольно опускаю взгляд, закусываю губу и молча разглядываю незамысловатые узоры на столешнице. Говорить Анне Сергеевне о наших с Рустамом отношениях я не собираюсь. Она не знает, кто он мне, и пусть дальше это остается тайной.

- Знаю, что так. Яна, - женщина присаживается на стул рядом со мной и накрывает мою руку ладонью, легонько сжимает, - ты только скажи мне честно, он... тебя не обижает? Он не показался мне плохим человеком, но я хочу быть уверена, что тебе ничего не грозит. Я... столько лет прожила с чудовищем в страхе, что оно и меня, и сына уничтожит, сделай я шаг в сторону. Я вовсе не хочу, чтобы ты жила также.

Обижает ли он меня? Нет, Рустам меня не обижает. Он просит у меня нечто страшное, нечто ненормальное для нас обоих, но не обижает. И, конечно, я не буду говорить ей, чего он хочет. Пусть они с Сашей будут в безопасности, а я разберусь сама.

- Нет, он... не обижает меня. Он - друг. Просто друг, - пытаюсь успокоить женщину, но голос немного дрожит, и мне кажется, она замечает мое нервное состояние, но ничего не отвечает. Лишь облегченно выдыхает и кивает. Я понимаю, что ей не хочется отказываться от всего, что у нее и Сашки теперь есть, и я не вправе их этого лишать. Я уже все решила.

- Рустам не такой, как отец. Не стоит их сравнивать.

- Понимаю. Хорошо, Ян. Я очень рада, что рядом с тобой есть такой человек. Ты знаешь, - Анна Сергеевна отрывает свою руку от моей и прижимает к груди, - никто и никогда не был ко мне по-настоящему добр. Я... много ошибок совершила в жизни и поплатилась за них. Меня чуть родительских прав не лишили, проблемы были с алкоголем, - женщина стыдливо опускает взгляд, - Саша был тогда совсем маленьким, мне по-прежнему стыдно и больно вспоминать тот период, я только о гулянках думала, а Андрей... он тогда... помог мне. Я поверила ему. Сашу он как своего сына признал. Официально его усыновил. Говорил - заживем. Я радовалась. Всему верила. Пить, гулять стала меньше. Потом квартиру на него переписала... И иллюзия разрушилась. Здесь он и показал свое истинное лицо. Я хотела уйти, а он мне угрожал, что всем расскажет, что я пью, и в суде, и что сына мне не отдаст, да и жилья у меня нет своего. Он меня просто выгонит на лицу, - женщина всхлипнула. - Я бояться начала. Несколько раз какие-то люди страшные приезжали. Я понимала, что меня и убить могут. И Сашу тоже. Приходилось терпеть. Я думала, никогда не выберусь из этого кошмара. Потом ты появилась... Прости меня, Яна, - она прижимает ладонь ко рту, стараясь приглушить рвущиеся наружу рыдания, - прости, что не говорила, что Саша не брат тебе. Прости меня, пожалуйста! Я думала, Андрей меня убьет...

Тянусь вперед и сжимаю пальцами плечи женщины. Мне ее жаль. Больше, чем себя, потому что я никогда не знала подобного, меня всегда любили, обо мне заботились, я не знала, что такое страх перед близким человеком. И я не могу винить ее за ложь, ведь если бы она не лгала, не было бы в моей жизни Сашки.

- Успокойтесь... Все хорошо, Анна Сергеевна.

- Нет, не хорошо. Прости меня, Яна, ты ведь полюбила его как родного, и он тебя полюбил. Мне так стыдно. Рустам Довлатович сказал, что он давно сообщил тебе о том, что Андрей не отец Саши. Я даже не понимаю, почему узнав все, ты решила нам помогать. Ты ведь имела полное право забыть о нас....

- Вы знаете, почему. Вы же сами сказали - я полюбила его как родного. Так и есть. И я не собираюсь с ним расставаться.

- Яна, - женщина берет со столка бумажную салфетку и вытирает слезы со щек, - я ведь никогда не смогу с тобой расплатиться, и с твоим... другом тоже.

- Мне ничего не нужно, - качаю головой, - и Рустаму ничего не нужно.

От них ничего не нужно...

- Все, чего я хочу, Анна Сергеевна, это иметь возможность общаться с братом. Вы же не против, чтобы я его так называла?

- Нет, конечно, - сквозь слезы смеется женщина. - Наоборот. Я буду тебе благодарна. Он столько о тебе говорит. Все время скучает. Я не знаю, что сделал Рустам Довлатович, но я рада, что Андрей исчез из нашей жизни. Мне все еще страшно, что он появится снова. Я этого безумно боюсь, хоть твой друг и уверил меня в обратном. Сказал, что Андрей нас никогда не потревожит больше. Очень на это надеюсь. Саше хорошо без него. Он даже не вспоминает про Андрея. Один раз только спросил, будем ли мы жить теперь одни? Я ответила "да", и он