— Этого мало, — паромщик покачал головой, криво улыбаясь, показывая желтые зубы. — Ты знаешь, сколько попросят, если поймают безбилетников на моем борту? Куда больше, чем у тебя тут.

Нилла вдохнула сквозь зубы.

«Не показывай слабости. Не показывай страха», — она заставила решительную улыбку стать шире, уголки рта болели. Мама заставила бы этого мужчину есть с ее ладони к этому времени.

Она не была мамой. Никогда не была такой. Но уверенность можно было сыграть, да?

— Что, сэр? — сказала бодро она, кокетливо тряхнув головой. — Это плата за три месяца! Вы же поможете девушке? Я знаю, что вы помогли Роули прошлой зимой, когда он нуждался в этом, и он высоко отзывался о вашей работе.

Паромщик медленно окинул ее взглядом. Задерживался взглядом. Ее кожу покалывало, половина улыбки опустилась, несмотря на ее старания.

— Думаю, мы можем найти способ договориться, — сказал он и коснулся медной пряди волос близко к ее щеке. — Что думаешь, девица?

Нилла резко отвернула голову, убирая волосы от его руки.

— Думаю, вы вот-вот потеряете палец, — она захлопала ресницами.

В следующий миг ее ножик вспыхнул и задел его указательный палец. Это было так быстро, что он не сразу ощутил боль. А потом его глаза расширились от вида крови, и он взвыл:

— Ах ты мелкая…

Она была слишком быстрой для его рук. Ее локоть попал по его подбородку, ее колено — по его паху. Он согнулся и упал на колени, давясь.

Крупные фигуры побежали от парома, обветренные лица недовольно смотрели на нее, другие подступали по сторонам. Нилла подняла нож и крутила его, опасно улыбаясь.

— Кто-нибудь еще хочет попробовать? — спросила она. — Могу дать еще больше!

Мужчины переглянулись, потом посмотрели на стонущего капитана.

«Ну же, — мысленно подгоняла она их, крутя ножик. — Вы не хотите присоединиться к нему на земле. Вы же не такие верные?».

Миг прошел. Они пожали плечами и отошли. Нилла использовала миг, пока они не передумали, и пропала в толпе у причала реки.

— Зараза, — выругалась она, вытирая кинжал об юбки и убирая его в скрытые ножны. Это был третий паромщик, с которым она говорила, и третий отказ. Безопаснее всего убраться из Вимборна можно было по реке, стражи на мостах, где забирали пошлину, были не такими строгими, как в городе. Она надеялась, что она и папа смогут выбраться до конца дня, но если она не найдет паромщика, готового рискнуть…

Она сунула ладонь в карман и взвесила мешочек монет. Половина ее сбережений последних двух лет. Этого было мало, но она не могла позволить больше. Им нужно было на что-то жить, когда они выберутся из Вимборна, как-то безопасно существовать в новом городе или деревне.

Тень будто сжала ее сердце, пока она шла в толпе. Мысль о том, чтобы уйти, была пугающей. Она еще ни разу в жизни не покидала пределы города. Но Кловен был слишком опасен. Если они останутся, он вернется с новой работой. Она успешно украла из Эвеншпиля — такое считалось раньше невозможным даже среди самых талантливых воров Драггса — ее репутация станет известной. Она не сможет скрыться тут. Нет, лучше было ей с папой уехать. Но она не хотела отдавать то, что паромщик просил за ее свободу. Она еще не была в отчаянии.

«Всегда есть нилариум».

Мысль колола ее разум, она скривилась. С сумкой на бедре было просто представить, что она слышала звон серебряных колец нилариума. Она обещала себе, что не продаст их. Обменять такое сокровище на простые медные монеты было бы плевком на память о матери.

Но это было глупо. Маме не было дела до цены за ее побрякушки. Она хотела только безопасности и денег для папы. Она не переживала больше ни за что. Даже за свою безопасность. Или ее дочери…

Нилла вздохнула и сосредоточилась на пароме неподалеку. Она попробует еще раз, а потом попытается продать когти. Может, получится…

Она замерла.

«То лицо».

Оно мелькнуло так быстро сбоку, что она чуть не упустила это. Но что-то щелкнуло в ее голове и вызвало тревогу. То было лицо с бородавкой на щеке и бледным ленивым глазом под обвисшим веком — один из людей Кловена.

Тренировки с мамой кипели в ее венах. Нилла повернулась и, не тратя время на проверку того, что она видела, до того, как ее глаза четко увидели уродливое лицо в шаге за ней, ее ладонь выстрелила, пальцы ударили по горлу мужчины. Он издал сдавленный звук. Его глаза выпучились под обвисшими веками, и он рухнул на колени.

Нилла опустила ладонь на его плечо, перепрыгнула через его спину и побежала. Толпа пропускала ее, но это было плохо. Ей нужна была толпа. Если Кловен послал своих бандитов за ней, ей нужно было скрыться.

Когда стало видно узкий переулок, она юркнула туда, ее тонкие туфли шлепали по вытоптанной земле. Она как белка запрыгнула на разбитый ящик, оттолкнулась одной ногой, оказалась на стопке бочек, повернулась и схватилась за край нависающей крыши над собой.

Она чувствовала, что ее преследовали, хотя пока что никого не слышала и не видела. Она выбралась на крышу, на четвереньках добралась до вершины и съехала по другой стороне, царапая кожу. Не было времени осторожничать, она сможет вытащить занозы позже.

«Почему? Почему? Почему?» — кричал ее мозг, она спрыгнула с крыши и приземлилась на корточки в темном переулке. Почему Кловен послал за ней своих людей сейчас? Он мог легко убить ее прошлой ночью. Или, если требовалось больше работы, он мог надавить и заставить ее послушаться. Он передумал? Или что-то случилось с его клиентом? Перо оказалось подделкой?