Но хоть американцы и приписывают себе победу над Гитлером, отмечать этот праздник не принято. Это обычный день, как и восьмое мая10. Ветеранов всех войн, в которых приняли участие американцы, чествуют 11 ноября.

Закончив с историей, я попросила рассказать о его прошлом, и как он оказался в Америке. Мы ежедневно общались почти месяц, и несмотря на отсутствие каких-либо ожиданий с моей стороны и некоторый скепсис, Матвей становился неотъемлемой частью моей жизни. Мы знали расписание друг друга и планы на свободное после работы время, все чаще договариваясь созвониться в будни вечером или в выходные. Но про свою историю он говорил мало, а мне было очень интересно. Его рассказ про детство и жизнь до переезда в Штаты интересовали больше. Он хорошо учился в школе, нравился девочкам. Не хотел уезжать, но в начале 2000-х годов в Узбекистане плохо относились к русским, и оставаться было небезопасно, и все друзья с семьями постепенно уехали, кто куда. Так и он уехал с мамой. Его папа остался в Ташкенте, родители разошлись ещё до переезда. В Штатах его мама вышла замуж второй раз за американца, потом тоже развелась – это была классическая история, когда мужчина выписывает себе как из каталога славянскую девушку, которая ради гражданства вынуждена работать у него служанкой, наложницей и иногда даже терпеть побои, пока не получит заветные документы. Если доживет до этого момента. Однажды он сильно ударил маму Матвея, и он, шестнадцатилетний подросток, вступился за неё. За что получил сотрясение мозга и сломанный нос, пришлось вызывать скорую, потому что из-за проблем с перегородкой он не мог дышать. Вместе с врачами явилась полиция. Благодаря их вмешательству Матвей и его семья смогли подать иск против такого «мужа», развод оформили моментально, и адвокат помог получить гражданство досрочно. Затем мама познакомилась с другим мужчиной и теперь счастлива. Отчим не заменил Матвею отца, но стал его старшим товарищем, что было очень нужно юному парню, который оказался в чужой стране против своей воли. Он хотел бы уехать в Россию, но что может решить пацан, который даже школу не закончил?

– А с родным папой ты общаешься? – интуиция подсказывала ответ, но я не могла не спросить. В трубке повисло молчание. – Матвей? Ты тут?

– Нет, мы не общаемся. Он всегда будет моим отцом, но… он все-таки военный и очень жесткий человек. Насильно заставлял есть бараньи яйца11, которые я терпеть не мог, но он говорил, что я должен их есть, иначе я не мужчина… Держал меня в ежовых рукавицах, я бы никогда не стал делать со своим ребенком то, что делал он… – Матвей попросил сменить тему. В голосе слышалась боль и обида. Ему было тяжело говорить об отце. – Как ты считаешь, можно наши разговоры считать свиданиями?

От неожиданности я даже перестала раскачиваться на качелях. Внизу живота предательски заныло.

– Пожалуй, да, можно сказать, что каждый звонок как свидание. – «К чему он клонит?»

– Получается, у нас сегодня пятое свидание?

– Да, похоже на то.

– А если бы я был в Москве и у нас было настоящее свидание, ты бы разрешила себя поцеловать сегодня?

Меня никогда о таком не спрашивали. Если бы это была наша пятая встреча, то любой парень полез бы целоваться, не задавая вопросов. Да и я на пятом рандеву удивилась бы, если бы он не предпринял попытку сблизиться. Но хотела бы я его поцелуя? Как ответить тому, кого никогда не видела?

– Если бы все наши свидания в живую проходили с такими же разговорами, то, наверное, на четвертом… или как раз на пятом, – «Какая разница? Мы все равно не скоро увидимся, если вообще увидимся, так что будь что будет».

– Уф, приятно слышать. То есть сегодня мы могли бы перейти на новый этап наших отношений?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, поцеловать тебя на самом деле я не могу, хоть и очень хочу, – я почувствовала, что улыбаюсь и краснею. – Можно я буду делать это хотя бы виртуально и ласково называть тебя по имени? Мне бы не хотелось, чтобы тебе было неловко.

Манера Матвея задавать вопросы, а что и как мне нравится, была непривычной. Раньше я с таким не сталкивалась, хотя понимала, что это нормально. Расскажи и покажи, как с тобой общаться, что можно делать и что нельзя, что тебе нравится, а что нет – это нормальное начало любых взаимоотношений. С непривычки его вопросы казались странными. Сейчас не представляю, как можно иначе.

Теперь каждое голосовое, которое я слушала утром, начиналось с обращения «Машенька», а в сообщениях появлялись смайлики воздушных поцелуев. Я не спешила отвечать тем же, тем более, придумывать ласковое имя. В его случае ничего, кроме «Матюша», в голову не приходило, но в этом не было уникальности. Наше общение доставляло удовольствие, но нежничать не хотелось.

Матвей к тому моменту был уже увлечен мною, я же еще ничего не подозревала о зарождающихся ответных чувствах.

Глава 8. Признание

Разговор о поцелуях стал поворотным моментом. С этого момента мы оба понимали, что наше общение значило больше, чем приятная беседа по переписке.

В следующую субботу у Матвея снова не было практики в клинике, и он планировал встретиться с сокурсниками, чтобы обсудить вопросы по учебе и предстоящую свадьбу, на которой его попросили поработать фотографом.

У него были очень разносторонние увлечения. Совершенно непонятно, когда он находил на них время: его интересовали современные технологии, и он был фанатом всего, что производит Apple, даже акции их покупал; занимался спортом и увлекался профессиональной фотографией. Это был первый раз, когда его позвали снимать на свадьбу, что одновременно удивило и восхитило меня. Свадебная фотография – это занятие не слабонервных.

– Если бы это были незнакомые мне люди, я бы отказался. Понимаю, девушки в этот день могут быть слегка не в себе, но так как невеста тоже анестезиолог, понимаю, что свадьба вряд ли выведет её из равновесия. Мы очень стойкие и уравновешенные ребята – работа обязывает сохранять спокойствие в экстремальных ситуациях.

– Тебе заплатят за это?

– Конечно! За бесплатно я бы отказался, еще время на это тратить. Но из-за финансов им тоже выгоднее брать меня, а не профи – мне они заплатят меньше, но и претензии предъявлять не смогут.

Для будущих молодоженов экономия на услугах Матвея составляла несколько тысяч долларов. У них тоже были долги за учебу, и решение было финансово логичным. На мой вопрос, почему он не попросил половину стоимости профессионального фотографа, он ответил: «Чем больше они заплатят, тем более требовательными будут. Мы сошлись на сумме, которая всем комфортна, а работы на день самой свадьбы и несколько часов на ретушь». Он хорошо считал деньги и потраченное время.

Матвей поделился, что дружба в Америке отличается от того, что подразумевают под дружбой русские. Ему не удалось построить настолько близкие отношения, чтобы поговорить по душам и в любой момент обратиться за помощью. Дружба больше напоминала приятельские отношения с ярко выраженным корыстным подтекстом. По словам Матвея, редкий американец согласится помочь за «спасибо». Как-то он попросил приятеля отвезти его в миграционный офис. После обсуждений выбрали день, когда это доставляло минимум хлопот, но в конце дня знакомый попросил «двадцатку за беспокойство». Такси стоило бы дороже, но в то время каждый доллар был на счету. Матвей заплатил, и больше с этим человеком не общался. «Обидно даже не из-за денег, а то, что мы специально подбирали день, когда ему будет удобно, я задержался с документами, а он всё равно попросил оплату».

Для Матвея это был урок, что он всегда должен рассчитывать только на себя. Если друзья просили о помощи, он сразу оговаривал условия. У него получалось сочетать широту русской души и прагматичный американский подход, чтобы никому не позволять на себе ездить. Я заметила за ним этот пунктик: так или иначе он неоднократно упоминал, что не хочет быть использованным.