Существовало и явление так называемой адоптации, сродни нобилитации, когда род приписывался к тому или иному гербу. Таким образом, польская геральдика не была строго «индивидуализирована» по принципу «один род — один герб», хотя в ней и существовало некоторое число «собственных гербов» (herb własny), немногочисленных и принадлежавших преимущественно аристократическим фамилиям.

В Царстве Польском предполагалось составить дворянский гербовник, включавший примерно 650 гербов, которые использовали три с половиной тысячи дворянских родов; издание также мыслилось многотомным. Внутренняя структура гербовника отчасти напоминала структуру «Общего гербовника». Он состоял из трех разделов: в первый заносились титулованные дворянские роды, во второй — роды, являвшиеся дворянскими до 1836 года, в третий — получившие дворянство после 1836 года. При этом гербовник (в двух последних разделах) составлялся в порядке латинского алфавита по названиям гербов. Правда, он так и не был закончен. Первые две части были высочайше утверждены в 1850 и 1851 годах и изданы под названием Herbarz Królestwa Polskiego в Варшаве на польском и русском языках (параллельный текст). Эти части включили 246 гербов, принадлежавших 840 родам. Издание остановилось на букве J. Третья часть, которая включала 121 герб, была подготовлена, но так и не утверждена. После подавления Польского восстания начала 1860-х эта работа прекратилась. В 1870 году все дела о польском дворянстве и его гербах были переданы в ведение российской Герольдии. В 1910 году третью часть «Гербовника Царства Польского» издали В. К. Лукомский и С. Н. Тройницкий. В этом гербовнике можно найти гербы таких известных в культуре и науке родов, как графы Виельгорские, Доливо-Добровольские, Бялобржеские, Булгарины, Шанявские, Зайончковские и др.

В 1897 году был составлен в двух частях (но не издан) «Сборник дипломных гербов Польского дворянства, невнесенных в Общий Гербовник». Он включал 197 гербов (в алфавитном порядке, но на русском языке).

В общей сложности во всех четырех гербовниках Российской империи и Царства Польского было зафиксировано 5260 гербов. Но этим все многообразие дворянских гербов, бытовавших до революции, не исчерпывается. Общее число дворянских родов империи в начале XX века приближалось к 60 тысячам; таким образом, официальной родовой геральдикой была охвачена вряд ли 1/10 часть российского дворянства. Утверждение герба было делом хлопотным, требовало усилий, в том числе финансовых; многие дворяне, даже представители древних и титулованных родов, отнюдь не стремились официально получить герб; среди российского дворянства множество родов гербов не имели, а иные пользовались гербами неутвержденными (так называемыми самобытными), чьи изображения можно встретить на различных предметах — от личных печатей и гравированных портретов до предметов мебели и надгробных плит. Работа по собиранию таких гербов началась еще в дореволюционный период и продолжилась уже в 1920–1930-х годах. Ее энтузиастами были В. К. Лукомский и барон Н. А. Типольт. В результате был составлен сборник неутвержденных гербов (около 2 тысяч), материалы и варианты которого находятся в архивных собраниях России и за рубежом. Ученик В. К. Лукомского Василий Викторович Зенкевич (1901–1942), работавший под псевдонимом Цихинский (по названию герба, к которому принадлежал его шляхетский род) и по матери происходивший из рода князей Багратион-Мухранских, в 1922 году составил «Кавказский гербовник». Сохранившаяся его часть охватывает княжеские роды преимущественно грузинского происхождения (что обусловлено особенностями признания кавказских родов в княжеском достоинстве Российской империи). Источниками для Цихинского служили материалы Департамента герольдии, оттиски печатей, изображения гербов на надгробиях и т. д. Всего гербовник включает 131 герб 95 фамилий. Сам автор этого оставшегося неизданным труда скончался в ленинградской тюрьме в сравнительно молодом возрасте, разделив судьбу многих потомков дворянских фамилий в Советской России.

Новый подъем русской геральдики пришелся на последние годы царствования Николая I и начало правления Александра II. Во многом это было связано с общим курсом на усиление государственного патриотизма. Теория «официальной народности» требовала актуализации национального прошлого.

Именно при Николае I создается великая национальная опера «Жизнь за царя» М. И. Глинки, принимается первый русский официальный гимн «Боже, Царя храни!», визуальным воплощением возрождения культурных традиций допетровской Руси становится архитектура К. А. Тона, к 1849 году закончившего строительство Большого Кремлевского дворца. Народные мотивы входят в моду при дворе: достаточно вспомнить платья придворных дам и самой императрицы Александры Федоровны в национальном стиле, принятом уже на коронации Николая I. Особенно усилились эти мотивы после «Весны народов» 1848–1849 годов, отразившейся на политике российского правительства (в 1849 году русская армия совершила Венгерский поход, оказав помощь австрийской монархии в подавлении революции в Венгрии). Идея Русского царства как ответственного за судьбу православия во всем мире привела в середине 1850-х годов к открытому конфликту с Османской империей и Крымской войне, которая закончилась для России поражением. В преддверии Великих реформ новый император Александр II усилил курс на укрепление государственных начал в идеологии и подъем морального духа своих подданных.

Эта общая тенденция в культуре способствовала повышенному вниманию к истории и памятникам старины. Достаточно вспомнить о строительстве нового здания Оружейной палаты, где были выставлены исторические сокровища русских царей, в том числе древние государственные регалии; о роскошном издании «Древностей Российского государства, изданных по Высочайшему повелению…» (В 6 т. М., 1844–1853) с рисунками художника Ф. Г. Солнцева; о первых научных реставрациях-реконструкциях (на тогдашнем уровне науки) памятников русской старины, в том числе кремлевского Теремного дворца. Вся эта деятельность не могла не затронуть и геральдику как наиболее яркое и емкое воплощение государственной идеологии и истории.

В 1855 году в Петербурге вышел в свет первый научный труд по русской геральдике — «Русская геральдика» Александра Борисовича Лакиера (1824–1870), выпускника Московского университета, магистра права, служившего в Министерстве юстиции и затем в Сенате. Лакиер занимался историческими исследованиями, в том числе геральдикой, фалеристикой и историей монаршей титулатуры. За свою книгу он удостоился престижной Демидовской премии.

Во введении А. Б. Лакиер писал, что к созданию этого труда его побудило отсутствие в немногочисленной геральдической литературе истории именно отечественных печатей и гербов. Он обратился к изучению русских средневековых печатей, на которых помещались разнообразные эмблематические изображения. В этой эмблематике он и усматривал национальные истоки русской геральдики, и, хотя это было очевидным преувеличением, Лакиер, по сути, первым в исторической науке привлек внимание к допетровской геральдике, прежде всего государственной и территориальной. В частности, он впервые проанализировал историю российского государственного герба с точки зрения его составных элементов. Отдельные разделы его труда посвящены западноевропейской геральдике и ее происхождению, российским дворянским гербам и их систематизации. В целом он создал впечатляющую картину истории отечественной сфрагистики и геральдики, заложив прочный фундамент ее научного исследования. Для геральдической науки в России этот труд является таким же