режим максимальной концентрации, безжалостно и решительно отсекая все попытки недосформированной личности повлиять на мой характер. По моим подсчетам, борьба продолжалась не меньше часа, хотя снаружи для Соны, скорее всего прошло всего несколько секунд.

Постепенно, поток воспоминаний пошел на убыль. Теперь, все содержимое распечатанной сферы лежало передо мной в виде некоего архива, к которому я мог получить доступ в любой момент.

Но, честно говоря, конкретно эта сфера, оказалась полным хламом. Формирующаяся личность обладала настолько жестокими садистскими наклонностями, что по сравнению с ними, даже бесчувственный Черный казался добродушным простачком. Неудивительно, что эта сфера была запечатана. Мерзкие, неприятные эмоции и воспоминания были настоящим мусором.

Их происхождение не стало для меня загадкой. Ведь я далеко не всегда перемещался в хороших людей. Было среди них и немало таких, как оригинальный Дорен. А были и личности намного хуже. Видимо, чтобы эти воспоминания не отравляли мой характер, подобное решение и было придумано. Ведь Желтый, в которого скидывали ненужные и бесполезные воспоминания, не был «всеядным». Если бы я кормил его такими воспоминаниями, то он бы не только сошел с ума, но и к тому же, стал бы абсолютно неконтролируемым жесточайшим психопатом.

Чтобы прийти в себя, мне потребовалось еще примерно полчаса. А потом, я вгрызся в еще одну похожую сферу.

В глубинах подсознания я провел несколько недель разбирая дефектные личности. Практически у каждой из них были какие-то серьезные отклонения в психике, что сделало бы их крайне опасными, будь они до конца сформированными. Мой мусорный архив расширился до немыслимых пределов, и я внезапно подумал, что до моего расщепления вряд ли бы смог справиться с такой нагрузкой.

— Ты уверен, что не хочешь взять перерыв? — после моего очередного возвращения, Сона тут же подошла ближе. — Ты неважно выглядишь.

— Нет… У меня нет на это времени, — я чувствовал себя отвратительно, но не мог остановиться. — Если я сейчас прервусь… Потом возвращаться будет еще хуже. Я наконец-то разобрался с деформированными личностями. Судя по всему, дальше пойдут только воспоминания. Может, будет попроще.

Но я не сказал Соне, что был на сто процентов уверен, что проще не будет. Ведь воспоминания были расположены глубже в подсознании.

— Я возвращаюсь.

После короткой передышки, я снова нырнул на глубину, направившись к очередной сфере. Её стенки растаяли с привычной легкостью.

…Это был мир, где боевые искусства и магия были тесно переплетены. По неизвестной причине, проклятье действовало на меня гораздо слабее, чем обычно.

Миром правили воинственные кланы и самые сильные из них, по мощи и влиянию превосходили целые страны. И я родился в одном из таких кланов. Именно родился, что само по себе было большой редкостью. Осложнения при родах дали мне шанс, и я им воспользовался.

Наш клан был силен и влиятелен, мы жили спокойно и не знали горя. Хотя порядки в нашей семье были строгими, все было справедливо. Я не испытывал недостатка в любви родителей, а старшие братья и сестры всегда по-особенному относились к младшему.

Когда я подрос, то под руководством старших стал изучать боевые искусства. В этом мире не было привычной мне магии, поэтому местные техники контроля энергии и развития тела пришлись мне по душе. Опыт прошлых жизней значительно ускорил мой путь и уже к десяти годам я стал считаться непревзойденным гением.

Да, я по-прежнему боялся, что проклятие может обрушиться на меня в любой момент, поэтому и тренировался как проклятый. Но жизнь текла своим чередом. А потом, когда мне исполнилось шестнадцать мои родители организовали мне помолвку с девушкой из другого могущественного клана. Мне это не слишком понравилось, но я не хотел испытывать судьбу, отказывая им и лишая семью потенциальных союзников.

И что оказалось еще более удивительно, мы понравились друг другу с первого взгляда. Она была невероятно талантлива, умна и очень красива. Я и сам не заметил, как без памяти влюбился в свою будущую жену. Видимо, это была жизнь, когда я еще не разучился по-настоящему любить.

После нашего совершеннолетия мы поженились. Я до последнего момента ожидал подвоха, но в день свадьбы не появилось ни тайных убийц, ни ревнивых конкурентов. Никто не объявил нам войну, не случилось непредвиденных ссор, а сама церемония прошла без сучка и задоринки.

Несколько лет спустя я стал очень известен в регионе. Моя сила продолжала стремительно расти, а мой клан, и клан моей жены продолжали успешно развиваться. Все было идеально.

Эта жизнь оказалась невероятно насыщенной. Я перестал бояться конфликтов, и словно в героическом романе, совершал один подвиг за другим. Моя жена часто сопровождала меня. Мы сражались рука об руку, расширяя и прославляя наши кланы. За прошедшие годы мои дети успели вырасти и начали прокладывать собственные дорожки к славе и почестям. В какой-то момент, меня стали называть сильнейшим во всем мире. Я был непобедимым. И я, наконец, расслабился.

Мой последний поход не был чем-то особенным. Со своим личным отрядом, я, как и немало раз до этого, отправился на границу региона, чтобы проредить местные банды разбойников, терроризирующих деревеньки и небольшие города на окраинах. Но на обратном пути до меня дошла страшная новость: из-за океана к нашим берегам причалила ошеломляющая армада кораблей, принадлежавших неизвестному союзу кланов. Их намерения не вызывали сомнений, словно природный катаклизм, вражеская армия всего за несколько дней неостановимой волной промчалась по побережью, сожгла и разграбила десятки городов, и двинулась вглубь континента.

Наплевав на отдых и сон, я вместе с моими людьми во весь опор помчался обратно… Только для того, чтобы обнаружить, что мой родной город уже в огне и разграбляется прямо на моих глазах.

Я был силен. Очень силен. Силен настолько, что на материке не было никого, кто мог выстоять против меня. Разъяренным зверем, наплевав на собственную безопасность, мой отряд ворвался в ряды врага, прорубая кровавую дорогу к городу. Но нас было всего две сотни против ста пятидесяти тысяч.

Мои товарищи были великолепными воинами. Но до меня им было далеко. Отряд медленно таял. И когда мы вошли в город, нас осталось всего три десятка. Да, по пути мы убили несколько тысяч, но это была лишь капля в море. С глазами, наполненными кровью, по горящим улицам я прорывался к собственному дому. Но я уже знал, чем все закончится. До знакомой стены я добрался в одиночестве. Залитый чужой кровью с ног до головы я молча смотрел на прибитые к воротам тела моих сыновей.

Дальше все