Раза три Степан его чуть не потерял. Чертыхнувшись, прибавил шагу. Не хватает еще упустить этого борова! Тогда пиши пропало…

Часа два бродили они с Тутышкиным по окраинным улочкам. Несколько раз тот приближался к своему дому и снова уходил от него. Стало очевидно, что его бесцельно водят по городу. Тутышкин даже оглядываться перестал…

Спустившись к морю, Тутышкин потолкался у пирса и двинулся в сторону портовых складов. Его приплюснутая шляпа мелькала между штабелями досок, потом вдруг пропала. Степан бросился вперед, обогнул груду бочек и уперся в гору угля. Обежав ее, увидел узкий проход между рядами ящиков. Не задумываясь, ринулся в проход. Резкий удар по голове свалил с ног. Падая, он подумал: «Вот и влип… Как глупо!» И больше уже ничего не помнил. Вроде бы тащили его волоком, бросили в телегу, повезли по тряской мостовой, накрыв вонючей рогожей…

Очнулся Степан в темноте. Над горами висела луна, приятная прохлада освежала лицо. Телега, на которой он лежал, двигалась медленно, и по тому, как она покачивалась, Степан понял: едут по проселку.

«Куда везут? – подумал он вяло. – Хотели бы прикончить, так давно пора. Значит, еще нужен, пытать будут». От этой мысли бросило в дрожь. Вспомнился боец из отряда, недавно попавший к бандитам в лапы. Как они, гады, над ним издевались! Страшно было потом на парня глядеть…

Степан попробовал высвободиться, но руки оказались туго связанными. Веревка врезалась в тело, кисти занемели, не разогнуть. Внезапно повозка остановилась.

– Привезли? – спросил требовательный голос, показавшийся знакомым.

– Почти два пуда, – послышалось в ответ. – На «иллюминацию» хватит с излишком.

– А взрыватели?

– Не забыли… Как можно!

Речь шла о взрывчатке, предназначенной для диверсии. Теперь-то он узнает все подробности. Но к чему, раз не сможет передать своим!..

– Да, забыл спросить, – раздался тот же голос. – Последнюю партию иранской лак-кожи успели переправить в Ребровую балку?

– Тише, господин! – испуганно воскликнул кто-то, до сих пор молчавший. – Про тайник не надо!

– Кого испугался?

– Да тут в телеге одного «мента» приволокли! Следил за лавочником… Вот мы его чуток «погладили»…

– А зачем было на дело тащить?

– Посчитали, что пришить никогда не поздно. Может, понадобится….

Степан вдруг узнал голос, не зря показавшийся знакомым. Говорил Сычов.

«Лучше бы кто другой, – с тоской подумал Степан. – Этот три шкуры спустит».

– А ну, присвети, – потребовал Сычов. – Поглядим на твоего «мента».

В глаза Степану ударил яркий свет.

– Ба, да это же наш старый приятель! – воскликнул Сычов. – Ну и дела! Что, казачок, виноват, господин чекист, не поверили, значит, свои-то?!

Сычов был доволен.

– Помогите ему подняться! – распорядился он коротко.

Два человека бросились к Степану и усадили, прислонив спиной к облучку телеги.

– Что это? – спросил Сычов с наигранным возмущением. – Веревки?.. Снять! Снять немедленно!.. Господин чекист оказал нам такую неоценимую услугу, что заслужил хорошее обращение.

Степан с трудом расправил затекшие руки. Голова соображала туго. О какой услуге говорит Сычов? Издевается?..

– Неужели господин чекист до сих пор не догадался? Я о ваших специалистах думал лучше. Так вот, тот самый фейерверк, о котором тревожится Москва, мы намерены произвести именно в районе Истербаша. Ценные сведения? Я всегда утверждал, что лучший способ обмануть – сказать правду…

Да, Сычову нельзя было отказать в знании человеческой психологии. Отвлекающий маневр задуман великолепно. В самом деле, раз чекисты знают о провале своего сотрудника, они ни за что не поверят в правдивость полученных сведений…

Степан покосился на Сычова. Тонкий расчет! Какое удачное место выбрано для диверсии!.. Он хорошо знал район Истербаша. Железная дорога там, сразу же за разъездом идя под уклон, пролегала по мосту через горную речку. Сам мост невелик, но висит над водой довольно высоко. А рядом кусты. Удобно подобраться и снять охрану, особенно на рассвете.

– Трогай! – скомандовал Сычов, садясь в телегу рядом со Степаном. – В знак признательности, казачок… Позволь по привычке так тебя называть… Я покажу тебе великолепное зрелище. Надеюсь, что известие о нем понравится всей Европе.

– Приуныл, казачок? – назойливо звучал его голос. – Сколько тебе годков?.. Не желаем разговаривать? Гордые мы… – Захохотал довольный. – Ну хорошо, тогда спрашивай сам. Могу доставить себе удовольствие ответить на любые вопросы. Но скорее, пока я добрый! Что тебя интересует? Удовлетворение любопытства будем расценивать как исполнение последней воли приговоренного.

Сычов считал, и не без основания, что может позволить откровенность.

– Вербовка Аварца? Не представляло затруднений. Пристрастие к звонкой монете и женщинам. Узнали склонности и бросили подсадку. Что потом?.. Стал слишком нервничать. Вы за него крепко взялись. Спасибо, казачок, не пришлось самим руки марать…

– Исчезновение письма Долгова? – продолжал Сычов. – Что же тут таинственного? Я догадывался, что мой шеф – преданный вашему делу человек… Вот и принял меры. Послал Аварца обыскать стол. Безопасно: человек из охраны. А ключик я «случайно» нашел в кармане капитана. Просто и тривиально… Есть еще вопросы?.. Ах да, исчезновение начальника порта?.. Не следовало бы ему совать нос в чужие дела. Но не внял дружескому предупреждению… Я, видит бог, не жаждал оставлять его жену вдовой, а дочь – сироткой. Пришлось предпринять обыкновенный акт самозащиты…

Когда добрались до места, небо заметно посветлело. Подручным Сычова удалось быстро снять охрану моста.

– Чистая работа, – удовлетворенно крякнул Сычов. – Пошли. Забирайте взрывчатку. Трофим, – окликнул он, – последи-ка за моим «приятелем».

К Степану подошел высоченный мужик. Бесцеремонно двинул прикладом в бок, хмуро заявил:

– Смотри у меня, не балуй. Стреляю без промаха.

К ним подошли еще двое. Один сплюнул и дурашливым голосом сказал:

– А ну, господин чека, скидавай сапоги. Они тебе без надобности!..

– Да поживей! – добавил второй и ткнул кулаком под ребра.

Степан задохнулся, скрючился, но тут же был свален ударом по уху. Потом