к нему и малышу Питу перед сном. Конечно, придется его отчитать. Нельзя, чтобы десятилетние дети приходили домой на ужин, когда им, черт возьми, заблагорассудится. Она отвесит ему пару оплеух и поцелует на ночь.

Мэри нужно было отвлечься с помощью выигрышной карты, но цифры не складывались. Было уже около десяти вечера, и Джозефин, подруга Мэри, предложила подвезти ее домой. Долгих тридцать пять лет, в детстве, а потом во взрослом возрасте, Мэри жила в одном и том же двухэтажном деревянном доме за Уотер-стрит, рядом с которым, вдоль реки Блэк, проходила железнодорожная ветка. Каждую весну грязная река выходила из берегов в низинах выше по течению и обрушивалась на город, словно стадо диких животных. Вот и теперь вода уже начинала подниматься.

«Если течение будет слишком бурное для рыбалки, – подумала Мэри, – Джек расстроится». Он продавал червей по пенни за штуку и так копил на новый велосипед. По ночам он выливал воду под сирень, чтобы заставить червяков выползти из-под земли, а потом собирал эти скользкие ниточки, пока Мэри наблюдала из окна, чтобы его не беспокоили местные бродяги. Еще Джек заработал тридцать долларов, разгребая снег для старушки Эгнис Томас, но его отец потратил эти деньги на виски. Джек не жаловался. Он легко относился к своим деньгам. Однажды он нашел в сугробе двадцать долларов и отдал большую их часть другу. Он не был скупым, как некоторые другие дети Блейков.

В маленьком ветхом домике было темно, когда Мэри вышла из машины своей подруги после десяти вечера. Из открытого окна доносился храп мужа. «Интересно, – подумала Мэри, – что думают другие». Она поднялась по деревянным ступенькам и вошла в дом. Двенадцатилетняя Рози раскачивалась в большом кресле в гостиной, и вид у нее был бледный. «Бедная малышка», – подумала Мэри. Прошел месяц с тех пор, как ее девочку изнасиловали, и Рози все еще не могла ни есть, ни спать, ни что-то делать, а только сидела молча, думая о чем-то своем. Этот сукин сын обошелся с ней как зверь. Он был женатым мужчиной с детьми, клялся, что думал, будто ей восемнадцать.

Мэри поморщилась, вспомнив, как Пит отказался отвезти свою собственную дочь в больницу после изнасилования.

– Вызови сраное такси, – велел он, когда она разбудила его посреди ночи. – Я никуда не поеду.

Теперь Рози находилась под присмотром психотерапевта, и сотрудники социальной службы говорили, что ее нужно отправить в больницу, чтобы привести психику в норму.

– Ма, – сказала девочка, когда Мэри включила свет, – Джека нет дома.

Мэри с усилием сглотнула.

– Боже мой, – сказала она, – интересно, где он может быть.

Джек никогда не задерживался допоздна. Никогда. Он боялся темноты. Неужели убежал? Нет, не может быть. Только не ее Джек. Из всех ее детей у него было меньше всего причин уходить из дома. Она задумалась, не совершила ли ошибку, рассказав ему о Бобе. С тех пор прошла всего неделя. Но тогда мальчик вроде бы не расстроился.

– Он остался у друга? – спросила Рози.

– Нет, нет, – сказала Мэри, стараясь не выказать беспокойства.

Джек был слишком мал, чтобы оставаться у кого-то на ночь. Некоторые матери разрешали своим десятилетним детям не возвращаться от друзей, но Мэри даже и думать об этом не хотела. Место Джека вот под этой крышей, где за ним могли присматривать, – в этом они с Питом были непреклонны.

Она вошла в комнату мальчиков и посмотрела на пустую кровать. Потом растолкала малыша Пита и спросила:

– Что случилось с твоим братом?

5.

Восьмилетний мальчик не спал. Малыш Пит был эпилептиком – миловидным, невысоким для своего возраста, с темно-карими глазами и светлыми волосами, разделенными посередине пробором. Он воровал в магазинах, из припаркованных машин и шел по пути к жизни мелкого преступника, но старался держать свой гнев под контролем, чтобы другие дети не испытывали к нему неприязни. Иногда он включал пожарную сигнализацию возле завода «Блэк Клоусон», потом бежал домой и прятался под одеялом. Он пытался уговорить Джека присоединиться к этой игре, но Джек был на два года старше и обращался с ним как с ребенком. Из-за аллергии малыша Пита им пришлось отдать свою немецкую овчарку Куини, и Джек все еще горевал по ней. Иногда малыш Пит задавался вопросом, как у человека может развиться аллергия. Может быть, из-за воровства? Он боготворил Джека и пытался проводить с ним побольше времени. Ричард, старший из трех братьев, был подростком, уже почти взрослым, и большую часть времени проводил сам по себе.

Малыш Пит сел на нижней полке двухъярусной кровати и попытался ответить на расспросы матери, не нарываясь на неприятности. Нет, он не видел Джека с самого полудня. Он знал, почему мама была так расстроена. Джек пропал. От этого у него возникло ощущение пустоты в желудке. «Что я буду делать без него?» – думал Пит. В горле у него как будто застрял кубик льда.

Мать хотела знать все до мельчайших подробностей: чем занимались мальчики в течение дня. Малыш Пит рассказал, как они отправились на Берлингтон-стрит опробовать новый велосипед Багза Ларосы. На полпути вниз по склону Джек упал и сломал рычаг переключения передач.

– Я звоню в полицию! – завопил Багз.

– Меня ни один коп не поймает, – пробормотал Джек, и оба мальчика побежали в сторону Ист-Мейн-стрит. Затем Джек отправился навестить свою подругу в «Кловердейл апартментс», недорогое государственное жилье в нескольких кварталах от дома. С тех пор малыш Пит не видел своего брата.

– Боже мой, – сказала мама, тряся его за худые плечи, – почему ты мне раньше об этом не сказал?

– Ма, ты меня не спрашивала, – ответил ей восьмилетний сын.

Было еще кое-что, о чем мальчик не сказал матери. Оба родителя предупреждали его и Джека держаться подальше от того рыбака, но они не послушались.

Впервые они столкнулись с этим мужчиной месяцем ранее, когда он стоял на берегу реки напротив их дома и ловил рыбу на червя.

– Чувствуешь, как пахнет вода? – сказал ему Джек. – Эту рыбу есть нельзя.

– Мне просто нравится ее ловить, – ответил мужчина.

Мальчики остались посмотреть, как у него получается. Некоторые рыбаки терпеть не могут посторонних, но этот казался дружелюбным. Он был аккуратно одет и выглядел опрятным. Он представился им как Арт. Забросив червяка в воду, он прислонил удилище к камню. Леска сначала натянулась, но потом ослабла.

– Упустил, – сказал мужчина, подходя ближе.

Червяк остался нетронутым. Мальчики обменялись взглядами. В этой канаве не было ничего, кроме окуней размером с ладошку.

Минут через сорок пять мальчики перешли железнодорожные пути и направились к дому. О той первой встрече с мужчиной они не рассказали маме, зная, что та бы только разозлилась. В теплую погоду вдоль реки спали бродяги, а когда становилось холодно,