Тёмные волосы гладко зачесаны назад. Упрямый широкий лоб. Взгляд тёмных глаз кажется злым, сначала, но через минуту понимаешь, что он внимательный, испытующий, настороженный. Выражение губ двусмысленное, то ли пренебрежительное, то ли насмешливое. Но уже скоро становится понятно, такой линией губ наградила природа. И сегодня на удивление, гладко выбрит подбородок.

Может быть и в мыслях произошла некоторая чистота.

— Доброе утро, — сказал похититель и понес к тумбе еду.

Возможно, он вовсе не зверь?

— Вы меня отпустите? — я села.

— Не знаю, — он остановился, торопливо окинул взглядом меня всю, — ты это… извини за вчерашнее.

Вот уж не ожидала. Странный преступник, который просит прощения.

Значит, есть совесть, а если она есть, то можно уговорить.

— Пожалуйста…

— Всё хватит, не начинай. Вот поешь, — он вышел и зеркало закрылось.

Я глянула на поднос, там ещё и книга. Заботливый, чтобы не скучала. Что-то не верится мне в эту заботу. А может понял, и теперь жалеет.

Я вскочила с кровати. Не хочу я тут ни есть, ни читать, я хочу домой. Подбежала к зеркалу и начала стучать кулаками, потом ногой, но оно как каменная стена. Наверное противоударное. Бесполезно метаться.

Запах еды расползся по комнате. Я обернулась. Пельмени. Чувство голода напомнило о себе резко и неприятно. Страшно захотелось есть.

А если он подсыпал что-то в эти пельмени?

Я подошла, села на кровать. Минут пять я смотрела на них. Масло растеклось. Горячие. Предусмотрительно положенный посередине пик сметаны. И пить хочется.

Все, не могу больше я взяла тарелку и начала есть.

Целый день я бродила по этой маленькой комнате. У меня уже мозги плавились от нечего делать. Несколько раз бралась за книгу, но я не любитель фантастики и книга мне совсем не понравилась. Отложила, легла на кровать. Долго смотрела в потолок, а потом закрыла глаза и снова заснула.

Проспала недолго.

Проснулась от голосов. И даже не от голосов сначала, а от стука шагов по деревянному полу.

Открыла глаза, увидела людей. Двое мужчин. Они стоят прямо возле зеркала и разговаривают. Оба высокие. Один светлый помоложе, другой темнее, ему лет чуть больше. На вид. Насколько я успела заметить. Их лиц не вижу, потому что стоят ко мне, как бы задом. Иногда мелькают профили.

— Ее телефон отключился именно здесь, — сказал светловолосый.

— Но ее здесь нет. Это дыра какая-то, — брезгливо осмотрелся второй.

— Конечно нет. Он понял, что мы узнаем об этом месте по ее телефону, — глянул по сторонам светлый.

— Почему тогда не выключил раньше?

— Потому что хотел, чтобы мы сюда пришли, — светлый отошел к дальней стене, там где окно. Приподнял шторку и выглянул.

— Зачем? — вопрос от второго, заставил светлого обернуться.

— Вот и я хочу понять — зачем? Если ни его, ни ее тут нет.

— Может, хотел ее отпустить, а потом узнал чья она дочь?

— Все может быть.

Тот, что ближе и старше обернулся, глянул в зеркало прямо на меня. Поправил что-то у себя на волосах, провел пальцами по густой щетине. Мне нужно только встать с кровати, подойти и ударить кулаком сильно, сильно и он обязательно услышит или почувствует. Не может быть, чтобы на таком расстоянии он не услышал стука.

Что-то останавливало. Взгляд.

Этот мужчина не похож на дикаря, он хорошо одет. Дорого даже. Но его взгляд. Я не могу объяснить самой себе почему не двигаюсь. Лицо этого человека казалось знакомым, но я никак не могла вспомнить, где его видела.

И тут он проговорил, рассматривая себя в зеркало:

— Вы слишком долго возитесь. Я уже сказал, живым его можно не брать. Так за чем проблема стала?

В этот момент я как будто одеревенела. Вот стоит человек, он может меня спасти, а я ничего не делаю для собственного спасения.

— Я хочу понять его мотивы? — говорит светлый.

— Вот что ты за человек Вяземский? — мужчина быстро раздраженно обернулся, — зачем тебе его мотивы? Он зверь. Людей похищает, пугает. Тебе мало? Вы хотите, чтобы он ещё кого-то грохнул. Уже скоро это случится. Он уже начал брать заложников. Что дальше? Убийство? Грохните его первым, власти скажут вам спасибо и выдадут премию.

— Я хочу справедливости, — упрямо глядя на собеседника, сказал второй.

— Кому нужна ваша справедливость? У меня люди пострадавшие — судья, министр и ещё чертова куча чиновников.

— Он пришел к ним не просто так, от любопытства, он раскрыл их грязные делишки, — светлый сдвинул брови, показывая как неприятен ему этот разговор.

Правый быстро повернулся.

— Вяземский, послушайте себя, какие делишки, — проговорил человек постарше, — это бесполезно. Делайте своё дело и не нужно копаться в чужом грязном белье.

— Это моя работа, копаться в грязном белье. И я хочу понять, почему этот человек делает такие вещи. Не просто же он проснулся утром и пошел играть в Робин Гуда. У него умерла жена…

— Тогда поймайте его и посадите в психушку. Этим вы его спасёте. Иначе кто-то другой найдёт его до вас. Делайте что-то, не стойте, делайте, — мужчина раздражённо махнул рукой и вышел, а светлый остался стоять.

С минуту он осматривал комнату, но что можно увидеть в пустоте.

И тогда я решилась, встала с кровати, сделала шаг к зеркалу, занесла руку для удара… но не ударила.

Человек повернулся и вышел.

Они ушли… и тишина.

Время идёт, а ничего не происходит.

Где он?

Что если они его поймали, а он не говорит где я нахожусь. И я умру в этой комнатке. Хорошо хоть в кране есть вода. Пью её, когда в животе начинает сосать от голода.

В страхе смотрю в стекло, прислушиваюсь, вздрагиваю… жду.

Прошли сутки с того момента как приходили эти люди. Зря не постучала. Сейчас возможно была бы уже дома с Тимуром. Он утешал бы меня. Интересно, что он думает? Волнуется, скучает. Ищет меня, вместе с полицией. Конечно ищет.

Надежда уплывала с каждым следующим часом. Я посматриваю на часы и снова чего-то жду. Там за забором этого дома всё по-прежнему, ничего не изменилась. Кипит жизнь, ходят люди. Живут себе спокойно, пьют чай, смотрят телевизор. И только я сижу в комнате, как в клетке. С книгой и тарелкой от пельменей. Пустой, вымытой тарелкой.

Что дальше?

Хватит сидеть, пора действовать. Нет больше сил ждать чуда от судьбы. Его просто не будет. Обо мне забыли.

Как такое вообще может быть? Этот человек ушел и забыл обо мне?

Меня для него не существует. Как так?