Спустилась в лифте, буквально ощущая, как земля горит под ногами, вышла из подъезда и, едва ни споткнувшись на ровном месте, замерла на ступенях. Кровь ощутимо отливала от лица, а ноги стремительно слабели. Такси было припарковано у подъезда, а за ним на небольшой парковке стоял знакомый белый внедорожник. Его хозяин, привалившись к полированному боку своей машины, стоял и с мрачной миной взирал на меня. Ноги скрещены, руки в карманах, а во взгляде сцена расправы надо мной — такая себе у меня перспективка! Переоделся в простые джинсы и футболку. Теперь я увидела и широкие плечи, и развитую мускулатуру, и предплечья, увитые веточками вен… Такой сожмёт в своих руках и переломит пополам! Наши взгляды встретились, и это было, как удар. Резкий, хлёсткий, выбивший воздух из лёгких и землю из-под ног. Я нащупала справа кирпичную стену, желая найти опору. Женщина, живущая внутри меня, ликовала — зачем ему номер телефона, он запросто узнал адрес. Но я была уверена — она дура. С трудом отлипнув от стены, я сделала шаг, Райт оставался стоять. Ещё шаг — ничего. Ещё три уверенных шага, и я у такси. Открыла дверцу, закинула рюкзак и уселась. Райт так и стоял. Боже, я надеялась, что ему хватит гордости не преследовать меня по городу… Но, видимо, его злость была сильнее, я заметила его внедорожник позади, когда мы выбрались на прямую магистраль, соединяющую наш район с центром.

— Скажите, сколько стоит оторваться от той машины? — поинтересовалась у таксиста.

— Бывший докучает? — осведомился лысоватый мужичок уголовной наружности.

— Очень.

— Так может, я с ним поговорю? — предложил, самоуверенно блеснув в зеркало заднего вида рядом золотых зубов. Я бы не стала подставлять кого-либо под каток Райта, поэтому отказалась:

— Не нужно. Мне бы просто скрыться.

— Ну…маршрут у тебя так себе, — прикинул таксист, — можем поплутать по городу, это косарь сверху к оплате за извоз. И ещё косарь за левый адрес, если придёт ко мне с вопросом, где я тебя высадил. Я ж вижу, номера у него не простые, из блатных!

Я достала две тысячи и передала таксисту. Ерунда — за моё спокойствие! Мы продолжили ехать с той же скоростью, но едва въехали в центр, началось кино. С превышением скорости, резкими разворотами и заносами, шашечками с попутками и встречкой… Мне почти понравилось. Почти! Остановилось такси у обычной дворовой помойки в промежутке между домами.

— Через двор твоя гостиница — сотня метров. У нас ещё двое на хвосте, я их погоняю минут пятнадцать, — быстро заговорил таксист. — Номер сними, но не заселяйся, тут в паре кварталов такой же клоповник, скажи на входе, что ты от Савельича. Только утром съезжай!

Бросив таксисту пару купюр за поездку и поблагодарив, я выскочила из машины и помчалась через двор. Что ж, чем дальше в лес, тем злее дятлы! Что-то мне подсказывало, теперь-то Райт точно перевернёт город, чтобы меня найти. Упёртый и принципиальный тип. И явно не привык сдаваться, прощать, отпускать, не любитель быть в роли лузера. А перспектива остаться лишь моим развлечением на вечер ему точно не пришлась по вкусу! Глаза прямо молниями сверкали, когда понял, что я ему не рада и вообще к нему не спешу, а направляюсь в такси! Мне бы только неделю продержаться, экзамен сдать да получить диплом, а уже в следующие выходные уеду на полгода в гастрольный тур! И Райт меня не достанет!

Глава 5

Как и советовал таксист, я расплатилась за комнату, к слову, за сутки вышло дешевле, чем за его услуги. И я даже поднялась в свой номер, сделала вид, что расположилась. А потом вышла прогуляться и не вернулась. В паре кварталов действительно была похожая гостиница, спрятанная во дворах. Спуск вниз в подвальное помещение одного из жилых домов, запах сырости и духота. На входе небольшой импровизированный ресепшн — высокая облезлая стойка, отгораживающая угол. За ней немолодая женщина с коротким рыжим хвостиком и суровым лицом, блюдцем семечек и газетой в исписанных тюремными наколками руках подняла на меня глаза и поздоровалась, не вставая. На бейдже, прикреплённом вверх ногами к розовой футболке, я прочитала имя Валя.

— Здравствуйте. Мне бы переночевать у вас, — улыбнулась я. И, вспомнив, добавила, — Я от Савельича.

Валя оценивающе оглядела меня и, затребовав оплату вперёд, выдала ключ и указала направление по коридору. Документы не спросила, только записала что-то в обычной клетчатой тетради.

Номер был маленький, но чистый. Минимум мебели, кафельный пол — явно чтобы проще наводить чистоту… Окно под потолком открыто, воздух свежий, хлорка выветрилась, её запах остался только на постельном белье, и это давало уверенность, что оно чисто выстиранное! Я заперлась, бросила рюкзак на стул и упала спать, как была, не раздеваясь и поверх одеяла.

На субботнюю репетицию явилась уставшая и морально вымотанная. Последний месяц мы репетировали прямо в одном из залов малого городского театра, привыкали к сцене, тёмному пространству впереди, слепящему свету софитов и отсутствию зеркал на стенах. По мне так для профессионала не важно, где и как репетировать. Я быстро адаптировалась к новым условиям. Но не все у нас были так же легки на выход из зоны комфорта. Марьяна Павловна, директор нашего коллектива, и наш режиссёр Вера Михайловна, которая, в отличие от директора, присутствовала на всех наших репетиция и была всецело погружена в процесс, никогда не пускали в зал посторонних. Ни пап, ни мам, ни братьев-сестёр-мужей, и даже детей не пускали. Но мне всё равно мерещилось, что в зрительном зале сидит Райт. Я прямо чувствовала его взгляд! Меня бросало то в холод, то в жар, мне не хватало кислорода, и сцена под ногами будто пружинила. Итог: я делала много ошибок и получала выговоры, несколько в довольно жёсткой форме. Настроение стремилось к нулю. Но сильнее был страх… Поэтому на же первой пятиминутке, пока все стояли в очереди к кулеру, я обошла зал. Была зла, как фурия! На этого типа за то, что вызывал во мне все эти не поддающиеся ни контролю, ни осмыслению эмоции. На себя за то, что никак не могла перестать думать о нём, хотеть увидеть его здесь в темноте зрительного зала и бояться этой встречи! Не знаю, что делала бы, окажись здесь Александр Райт, как того требовало моё воображение. Но никого в зале не было, кроме педагогов, режиссёра и директора. Зря себя накрутила! И