Шрифт:
Закладка:
— Сеструха, а давай у Кента спросим такую бурду, чтоб твой дикобраз весь данж сразу зачищал? — улыбнулся Бобр, оглядывая побоище.
Судя по шрапнели, торчащей в стене, ёжик уже не восстановился. Заряды взрывов кончились.
— Когда же я смогу им управлять? — вздохнула Биби, собирая с пола патроны для своей рогатки.
— Сможешь, — уверенно кивнул я.
Мы быстро пробежались по останкам, собрав опыт и неизмазанный в крови лут. Это в играх всё, что не выпадет, подбираешь. А тут, когда поднимаешь амулет, а с него густо капает зелёная кровь, то становится очень противно — эту мерзость надо ещё и в кошель положить?
Бобру повезло больше всех. Свой огромный щит он оставил в Батоне, и теперь, найдя в луже зелёной крови примитивный досочный щит, лучился от радости. Пусть испачканный, но лучше так, чем измазаться в своей крови без защиты.
— Вот теперь потанкуем, — ощерился Бобр.
Непроизвольно мы с Лекарем переглянулись. Судя по опыту в других данжах, наш Боря частенько отключался первым.
Но мы, конечно, ничего не сказали.
А в следующем коридоре орава встретила уже нас. Четверо гоблинов засели за деревянными бочками, стоящими у стен — двое держали тесак и кинжал, у одного самый настоящий лук, а последний раскручивал пращу.
И, едва мы вышли на открытое пространство, как сразу нырнули назад. В стенку за нашей спиной воткнулся камешек.
Чтобы оценить противника, мне пришлось осторожно выглянуть.
— Стоять, на! — крикнул главарь с тесаком и с самым настоящим оркским шлемом на голове, — Чё зыришь, на?
Грязный меховой подбой, засаленная кожа, и два торчащих рога. Где гоблин раздобыл такой трофей, я даже представить не мог.
Я снова спрятался, когда праща щёлкнула. Камешек раскололся совсем рядом.
— Уроды, на, вам кирдык!
— Ништяк, нах, — довольно бросил пращевик.
— Да ни хрена, не попал же, на?
— А ты вообще не стрелял, нах!
Гоблины стали ругаться, а я выглянул ещё раз. Эти хитрецы просто заняли позицию. Видимо, услышали, что отряд впереди весь положили, и решили подождать.
Придут либо свои, и тогда их только поругают — типа, чего не помогли-то? Либо придут чужаки, а с ними уже другой разговор.
— Наш босс идёт, на! Вам — хана!
— Кирдык, капец, каюк, кранты, крышка… Чё ещё, на?
— Капут, на!
— Ну, братва, ждать не будем, — мимо меня протиснулся Бобр, — За Бато-о-о-он!
Я не успел его остановить, а дальше времени на раздумья уже не было. Боря, выставив небольшой щит, понёсся вперёд, а мы, стараясь на выскакивать из-под прикрытия его широкой спины, следом.
— А! — Бобр вдруг споткнулся, осел на колено, когда ему в ногу прилетел камень.
И тут же по шлему чиркнула стрела.
Пернатая смерть рикошетом пронеслась мимо моего лица и я, поняв, что промедление лишь убьёт нас, прыгнул ещё дальше вперёд. Тяпка там, не тяпка, а драться надо.
Я был уже возле первой бочки с пращевиком, который лихорадочно пытался вложить ещё камень. Мне даже не пришлось его бить — снаряд Биби вошёл бедняге прямо в ухо.
Моего плеча коснулся мех — львица молнией пронеслась дальше, вонзившись зубами в горло лучнику. Следующая стрела, которую он успел поставить на тетиву, тоскливо ушла в потолок.
А потом передо мной мелькнул ржавый тесак. Я едва успел подставить кельт, как сверкнули искры, и руку тряхнуло от боли.
— На, уроды! На! — надрывался гоблин в оркском шлеме, осыпая меня ударами.
За его спиной напарник покинул укрытие и, занеся клинок высоко над головой, побежал на нашу Блонди, треплющую лучника. Ещё чуть-чуть, и рубанёт прямо по хребту.
Всё окрасилось в чёрно-белый цвет, время будто замедлилось…
Я понимал, что у нас есть свитки воскрешения, но перепугался здорово. И, хватанув воздуха, я в очередной раз отразил тесак, а потом просто нырнул на своего противника, уперевшись ему в грудь и пробежав с ним несколько шагов. Шлем съехал ему на нос, и коротышка только заверещал.
— Убивают, на-а-а-а!!!
— Что за на?! — замах другого гоблина не получился, ему не хватило всего одного шага до Блонди, как мы весёлой гурьбой навалились на него.
Все трое мы рухнули на пол.
— За Батон! — рявкнул я, пытаясь лбом ударить противника.
Мой удар пришёлся в крепкий шлем, и у меня полетели звёзды из глаз.
А потом живот пронзила адская боль, и я почувствовал, как что-то холодное ужасно мне мешает. В глазах сначала сверкнуло, а потом стало темнеть.
В двух сантиметрах оскалившаяся пасть гоблина выплюнула мне в лицо:
— Порезали булку, нах!
— Геры-ы-ыч!
— Гонча-а-ар!
Я не успел отключиться, как меня подхватили за плечи и дёрнули на ноги. Рука сама дёрнулась к животу, и вдруг ухватилась за рукоять тесака, торчащего из меня. Да ну твою-то за ногу, он даже мне кожаный нагрудник проткнул.
Свистнула булава, и шлем с рогами вмялся в улыбающуюся передо мной рожу. Из-под убора обильно хлынула зелёная жидкость. Барахтающегося под нами второго гоблина вдруг схватила за голову Блонди и, рывком вытащив, отбросила в сторону.
— Убью-у-у-у, нах! — гоблин попытался вскочить, но Блонди придавила ему ногами грудь.
— Не убьёшь, — послышался хладнокровный голос Биби.
Она подошла к бедняге и в упор пробила из рогатки череп. Готов поклясться, я увидел в её глазах холодную сталь. Ту самую силу древнего знаменитого предка, который не побоялся никакой магии «властелина с той стороны», и просто долбанул топором по кольцу.
А потом глаза Биби повернулись ко мне, и в них проснулся самый обычный страх.
— Гончар!
— Зелье… — прохрипел я, и выплюнул кровь, — Свиток, быстрее…
— У-А-А-А!!! — рёв босса пронёсся по коридору, и пара бочек, за которыми до этого сидели гоблины, упали, покатились.
— Держись, держись, Герыч, — рядом Бобр сунул руку в мой кошель, и пытался нащупать зелье.
И тут под сводами пронёсся голос, который заставил меня замереть даже сквозь наступающую смерть:
— Именем Министерства! Игроки, бросьте оружие и предъявите ваши аккаунты!
Мы разом обернулись. Даже я вдруг нашёл в себе силы прищуриться, чтобы разглядеть там, у угла, откуда мы только что выскочили, прозрачное плавающее марево.
Вот магия начала спадать, и из воздуха проявилась фигура. Коренастый мужчина, с модельной причёской, зачёсанной вбок. В элегантном чёрном костюме, из-под которого блестела самая настоящая кольчуга. В руке он держал длинный серебристый посох, которым постукивал по полу.