нового года в Вавилонии. Его текст был обнаружен на клинописных табличках двенадцатого века до н. э. (за пятьсот до Гесиода) во дворце Ашшурбанапала в Ниневии.Когда вверху не названо небо, А суша внизу была безымянна, Апсу первородный, всесотворитель, Праматерь Тиамат, что все породила, Воды свои воедино мешали. Тростниковых загонов тогда еще не было, Тростниковых зарослей видно не было. Когда из богов никого еще не было, Ничто не названо, судьбой не отмечено, Тогда в недрах зародились боги, Явились Лахму и Лахаму и именем названы были. И пока они росли и мужали, Тогда родились Аншар и Кишар. Они дни копили, множили годы, И наследник их – Ану, — отцам своим равный[15].

И так далее на протяжении сотен стихов. Созвучие с текстом Гесиода очевидно. Все дошедшие до нас свидетельства указывают на то, что именно через эти мифы человечество пыталось упорядочить мир. Люди толковали земные события как формируемые силами богов и сверхъестественных существ.

Почти все древние тексты так или иначе повествуют о богах. Боги придают миру структуру, выступают в качестве персонажей всех великих сказаний, служат оправданием власти монархий, отождествляются с этой властью, на них ссылаются в своих суждениях отдельные люди и группы, боги, наконец, являются гарантами закона.

Все древние цивилизации объединяет идея центрального положения божественного. Боги играли фундаментальную роль развитии и укладе цивилизации, по крайней мере начиная с тех времен, о которых у нас сохранились письменные свидетельства[16].

Почему все человечество создало и приняло систему мышления, в которой боги играют такую всеохватывающую роль? Когда и почему возникла эта странная структура мышления? Эти вопросы являются ключевыми для понимания природы цивилизации, и ответы на них еще не найдены. Но центральное положение и универсальность политеистических богов как базового элемента в структуре древнего мышления не вызывает сомнений. Когда родился Анаксимандр, основание для знаний искали исключительно в мифе и в божественном.

Милет

Атмосфера, сильно отличающаяся от той, что была в Иерусалиме, Вавилонии и Египте, витала в молодых городах зарождающейся греческой цивилизации, в условиях мощной географической, экономической, торговой и политической экспансии. Во всех формах выражения этой молодой культуры уже проявлялось разнообразие: например, в ионийской скульптуре, которая предвосхитила натурализм и множество видов классического греческого искусства (см. ил. 4).

Новизна этой культуры светила еще ярче в самой ранней лирической поэзии, разительно отличающейся от всего, что было написано ранее.

Богу равным кажется мне по счастью Человек, который так близко-близко Пред тобой сидит, твой звучащий нежно Слушает голос И прелестный смех. У меня при этом Перестало сразу бы сердце биться: Лишь тебя увижу, уж я не в силах Вымолвить слова. Но немеет тотчас язык, под кожей Быстро легкий жар пробегает, смотрят, Ничего не видя, глаза, в ушах же — Звон непрерывный. Потом жарким я обливаюсь, дрожью Члены все охвачены, зеленее Становлюсь травы, и вот-вот как будто С жизнью прощусь я. Но терпи, терпи: чересчур далёко Все зашло…[17]

Изумительно.

Но именно новая сложность политической структуры особенно ярко отражала радикальную новизну греческого мира. В то время как народы всей планеты пытались достичь стабильности и стремились создать великие королевства и империи, ориентируясь на тысячелетнее правление фараонов, Греция оставалась разделенной на города, независимому положению которых все страшно завидовали. Эта фрагментарная структура оказалась отнюдь не источником слабости – она лежала в основе необычайного динамизма, который привел греческий мир к огромному успеху – как политическому, так и культурному[18].

Интеллект Анаксимандра расцвел не в богатой и эффективной бюрократии среди писцов фараона, не при высокоорганизованном дворе древней Вавилонии, где хранились знания древнего мира, а в молодом, независимом, процветающем ионийском городе на берегу моря: торговые суда приходили и уходили, а жители Милета, вероятно, считали себя хозяевами своей личной и гражданской судьбы в гораздо большей степени, чем любой подданный фараона.

Иония была небольшой областью на побережье Малой Азии и включала в себя дюжину городов с видом на море, защищенных крутым берегом, покрытым зубчатыми скалами. Здесь, на этой небольшой полоске земли, безвестной и малозначимой в мировой истории, зародился самый ранний пример критического мышления – свободный дух исследования, который впоследствии определил древнегреческую и, в конечном итоге, современную мысль. Человеческая цивилизация находится в огромном долгу перед этой землей – возможно, даже в большем, чем перед Египтом, Вавилонией и Афинами.

Также на Ионическом побережье, но ближе к центру Малой Азии, располагалось богатое Лидийское царство, которое несколькими десятилетиями ранее отчеканило первые в мире монеты. Алиатт II, царь Лидии, занял трон в 610 году до н. э., в год рождения Анаксимандра, и продолжил вести войну против Милета, которую развязал его отец, Садиатт. Однако вскоре Алиатт был вынужден переключить свое внимание на военные действия против Вавилонии и Мидийского царства, наступавших с юго-востока. Он заключил мир с Милетом и оставил город нетронутым. Гробница Алиатта до сих пор стоит на равнине между озером Мармара и рекой Гедиз, к северу от Сард, на территории современной Турции. Она представляет собой большой земляной курган, покрывающий сооружение из громадных валунов. Большие каменные фаллосы до сих пор стоят на его вершине.

Ил. 4. Курос Кройсоса, статуя из мрамора в натуральную величину, вероятно,