Племянник, хотя и не раз бывал в Москве приезжал всегда с родственниками, как правило, с бабушкой Надеждой Сергеевной. В настоящее время он ехал один. Адрес ему на всякий случай дали. Однако опаздывать Семену Владимировичу нельзя было. На вокзалах было не спокойно: парня могли окрутить какие-нибудь проходимцы. В людных местах их болталось много. Доверять никому нельзя было.

Добравшись до вокзала, он довольно быстро нашел нужную платформу и тут же увидел подходящий поезд. Всю дорогу у Семена Владимировича в голове продолжала звучать мелодия. Правда, она звучала то громче, то тише в зависимости от того, на сколько требовалось его внимание для восприятия окружающей обстановки. Под ее звуки и вышел из вагона Григорий, как под какой-нибудь туш.

Долгое время парень будто сидел на месте не рос, а тут вдруг за последние год-два подтянулся, раздался в плечах. Смотреть теперь на него Семен Владимирович мог только снизу верх.

Одет Григорий был легко. На нем были темные брюки и рубашка, на голове кепка. Она ему заменяла шевелюру, которой у парня никогда не было, и тем самым делала его похожим на отца, младшего брата Семена Владимировича.

У племянника был такой же, как у него крупный мясистый нос, высокий лоб, угловатые скулы. Однако стоило ему снять головной убор, и он преобразился, приняв вид совершенно другого незнакомого Семену Владимировичу человека.

— Здравствуйте дядя Сеня! — несколько стесняясь сказал Григорий.

— Здравствуй Гриша! — ответил Семен Владимирович. — Вот ты и в Москве.

— Да! Только нужно вещи вытащить из вагона, давайте поднимемся, — и парень быстро устремился обратно. Следом за ним Семен Владимирович, лавируя между пассажирами.

В это трудное время из сел и деревень с пустыми руками не ездили. Сумок было много. Семен Владимирович с Григорием едва успели их вытащить.

Машинист ждать не собирался и в скором времени дал задний ход, выталкивая вагоны из дебаркадера.

Нагрузившись сумками, они направились в метро. По дороге домой Семен Владимирович, когда они, устроившись в вагоне, сидели на диване, принялся расспрашивать Григория о родственниках. Опасения его, что Владимир Иванович не здоров, оказались напрасными. Причина, по которой бабушка Надя не поехала с парнем какое-то время была непонятна Семену Владимировичу. Слова Григория: «Дядя Сеня она меня не хотела отпускать в Москву и не отпустила бы, если я не проявил настойчивость» — были дикими, но, сообразив в чем дело, Семен Владимирович усмехнулся. Да, мать педагог, ничего не скажешь, настроила внука на свершение великих задач. Теперь Григорий чтобы показать себя перед бабушкой соберет все свои силы и добьется того, что станет студентом. Ну, значит, так тому и быть подумал Семен Владимирович под усиливающиеся изнутри звуки любимой с детства мелодии.

Глава 4

Когда-то давно, вот также как Григорий в Москву торопился и Семен Владимирович. В отличие от племянника причины, заставившие его бросить свой дом, были иными. Специальность у него была. Проблем с трудоустройством Семен Владимирович не испытывал. Место он мог получить и у себя в селе, например, работать в школе учителем пения или же в Доме Культуры руководителем художественной самодеятельности.

В настоящее время положение было другим. Даже наличие диплома в кармане было не достаточным, особенно в селе. Работа была только в крупных городах. Конечно, он мог бы устроиться в товарищество, созданное после распада советского хозяйства или сокращенно совхоза, но платить оно своим не многочисленным работникам было уже не в состоянии. Брать в качестве оплаты рожь, пшеницу, картофель никто не хотел. Стадо было почти все роздано. Раньше в совхозе насчитывалось более восемьсот голов дойных коров, телят и бычков, выращиваемых на мясо. Сейчас их было менее сотни. Молокоперерабатывающий завод, с современным дорогостоящим оборудованием, находившийся в селе, был закрыт. Для его деятельности не было обычного молока. Работать на сухом молоке, привозном, оно было не приспособлено.

Дома, Григорий мог рассчитывать только лишь на работу в своем огороде. Многие из сельчан занимались выращиванием овощей в основном огурцов, реже помидор, капусты. Не плохо на рынке шла и клубника. Уже в феврале-марте на подоконниках многих домов можно было увидеть бумажные клееные горшочки.

Раньше выращивали рассаду помидор, капусты теперь научились сеять и огурцы. Пересаживая в специальные закрытые пленкой парники, сельчане уже в конце мая или же первых чисел июня везли на рынок первые плоды своего труда.

Мать Семена Владимировича и не только она, но и ее невестки с удовольствием проводили время на приусадебном участке. В советское время Надежда Сергеевна не могла позволить себе стоять за прилавком на рынке. Это было не этично, ведь она была педагогом. Сейчас мать относилась ко всему несколько иначе, хотя сама и не торговала, однако никого не осуждала — жизнь резко изменилась. Свои огурцы Надежда Сергеевна отдавала на продажу невесткам жене сына Алексея или же матери Григория.

Копаться в огороде племянник не хотел. Поездки Григория в Москву к дяде в гости повлияли на его детские мечты. Мальчика влекла городская жизнь. Она была не понятной для него, но интересной.

Григорий приехал самостоятельно. Цель его была поступить в вуз и после его окончания остаться жить в городе. Как не старался Семен Владимирович не думать о прошлом, но приезд племянника выбил его из колеи.

Отец парня Григорий старший запомнился Семену Владимировичу наиболее ярко в возрасте, в каком сейчас пребывал племянник. Этот факт был не случайным. Отец парня тогда учился в школе: заканчивал последний год. Семен вернулся из армии. Был декабрь месяц. Его голова кружилась от счастья. Он не думал о своем месте в этом мире. Рядом возле него всюду находилась его девушка Наташа.

Решение бросить дом Семен принял на вечеринке. Она проходила без родителей у одного из его товарищей. Наташа была молодчина. Стол был накрыт во многом благодаря ее умению. Кроме нее в праздничных приготовлениях участвовали и другие девушки, но они без его Наташи ни чего бы не сделали.

Празднество, посвященное Новому году, окончилось для Семена плохо. Наташа, которую он считал своей невестой и боготворил, неожиданно предала его. Произошло это банально: в самый разгар торжества на младшего брата что-то нашло, иначе Семен, не мог объяснить того, что Григорий, вдруг усмехнувшись, стал хвалить его девушку за приготовленный салат. Правда, этим дело не кончилось. Во время танцев Семен играл на баяне. С Наташей он общаться не мог. Григорий же не стоял — танцевал и, как