– Да, было бы здорово. Но не сейчас. Как-нибудь в другой раз.

– Я к твоим услугам в любое время, Изабель.

Слова Уильяма звучали искренне, хотя, возможно, это была простая вежливость. Ничего не указывало на то, что я интересую Уильяма в романтическом плане. Выкинув эту мысль из головы, я перешла к теме, которую собиралась обсудить с Эндикоттом:

– Катрина была права. Одна из кембриджских ученых занимается исследованием на тему придворных дам Екатерины Медичи. Я решила обсудить это сначала с тобой, а не с Эндикоттом. Когда-то давно ты опубликовал довольно много статей о Медичи.

– Именно что «когда-то давно».

– Да, теперь ты переключился на Макиавелли, но в любом случае остаешься экспертом в этой области.

– Ты мне льстишь. Впрочем, я и правда немного разбираюсь в Макиавелли. – Залпом допив макиато, он добавил:

– Я всегда думал, что научные исследования похожи на исторические романы. Или любовные. – Уильям смерил меня пронзительным взглядом. – Если оставишь исследования и вернешься к ним некоторое время спустя, то поймешь, что некая магия исчезла. А может, ее изначально было недостаточно, чтобы удержать твой интерес. – Уильям посмотрел на свой телефон, потом снова поднял взгляд на меня. – Итак, чем я могу быть полезен?

– Я думаю о том, чтобы изменить тему своей докторской. Что скажешь? Какое твое профессиональное мнение? Может, мне следует посвятить диссертацию семье одной из придворных дам, как это сделала Роза? К слову, мы с ней недавно виделись. – Я стиснула в руках чашку с чаем.

– Дай-ка угадаю. Она дала тебе какой-нибудь непрошеный совет?

– Предложила мне познакомиться с тобой. Когда-то мы с Розой учились в одном университете. Но на разных курсах – она на несколько лет старше меня. Роза была звездой французского факультета.

– Роза – прилежная студентка. Одна из самых умных женщин, которых я когда-либо встречал. – Уильям уставился на пенку, оставшуюся на дне его крошечной чашки.

Эти слова вызвали у меня прилив ревности.

– Как бы то ни было, мне нравится твоя старая тема, – добавил Уильям. – И Эндикотту тоже. Нет ничего плохого в том, чтобы работать над темой, уже освещенной кем-то другим. Тебе просто нужно сделать это по-своему. Изучить источники. Познакомиться с ними как можно ближе. – Мне показалось, что Уильям вот-вот улыбнется. – Послушай, – вдруг оживился он. – Знаю, мы недавно пришли, но мне пора. Как насчет того, чтобы обсудить это через несколько дней, когда ты все хорошо обдумаешь?

Я кивнула и встала. Выйдя на улицу, мы с Уильямом разошлись в разные стороны. Мимо меня прошла парочка влюбленных, их руки переплелись, словно крендель. Мужчина был ужасно похож на Адриана: такая же легкая походка, такие же залысины… Я обернулась, чтобы рассмотреть его получше. Что Адриан мог делать здесь, в Сент-Стивенсе? Воспоминания сразу перенесли меня на четыре тысячи миль и пять месяцев назад.

Дул ледяной ветер. Я убедила себя в том, что после пяти месяцев и семи дней мне необходимо обсудить с Адрианом одну вещь. Незадолго до шести вечера я отправилась в его новый офис, уверяя себя, что поступаю романтично.

Когда я вошла на парковку, чтобы подождать Адриана у машины, он вышел из здания.

– Мы договорились, что нам лучше не видеться, – заявил Адриан, подойдя ко мне.

Все шло по плану.

– Я пришла, чтобы кое-что тебе сказать, – ответила я.

В тот день я выпрямила волосы, надела топ с глубоким вырезом, такую короткую юбку, что не могла в ней наклониться, и в довершение всего – туфли на каблуках от Маноло Бланик, которые одолжила у подруги. Я стояла без пальто и дрожала.

– Ты дала слово, что…

– Прошу тебя, – перебила я. – Если ты когда-нибудь любил меня, то…

– Я никогда не говорил, что люблю тебя, – заявил Адриан, но мы оба знали, что это ложь.

– Я уезжаю. Я поступила в Университет Сент-Стивенса. Он в Шотландии.

– Замечательно! – Адриан шагнул вперед, взял мою руку в свою и похлопал по ней. Прикосновение было холодным и платоническим, а на лице читалось облегчение.

– Я пришла, чтобы проститься. – Я хотела произнести эти слова угрожающе, но голос дрогнул, и на глаза навернулись слезы.

Адриан переступил с ноги на ногу.

– Я хочу для тебя только самого лучшего. Хочу, чтобы ты была счастлива. – Адриан направился прочь, но потом обернулся, и я решила было, что он передумал.

Но услышала лишь:

– Если решишь вернуться, то возвращайся не ради меня.

– Я не вернусь! – крикнула я.

В последующие дни и даже недели я жалела о том, что не догадалась дать Адриану его же собственный совет: разобраться в себе. Тем вечером я просто смотрела, как он садится в машину и уезжает.

Глава пятая

Библиотека Сент-Стивенс, притаившаяся в переулке, неподалеку от площади Сент-Джонс, считалась единственной достопримечательностью города. Цементно-стеклянный суровый минимализм архитектуры семидесятых резко контрастировал с окружавшими неоготическими строениями и мощеными дорожками. Краска на стенах внутри давно шла пятнами и кое-где осыпалась. Воздух стоял затхлый – помещение почти не проветривалось.

Когда я, вдыхая запах старых книг, поднялась на верхний этаж, где располагалась историческая секция, раздражение, возникшее из-за различия моих ожиданий и реальности, испарилось. Несмотря на то, что я все еще была поражена ветшающим интерьером почтенного британского академического учреждения, все мысли занимал Уильям, одетый в клетчатую рубашку. Тряхнув головой, я попыталась снова вернуться в шестнадцатый век.

Если верить каталогу, в библиотеке Сент-Стивенс не было недавних публикаций о дворе Екатерины Медичи, это было хорошо, пусть и удивительно. Я нашла историческую секцию и прошла мимо тележки, заваленной книгами. За ней виднелась светлая шевелюра, склонившаяся над миниатюрным ноутбуком. Роза.

Она помахала мне рукой, закрыла ноутбук и крепко обняла меня, поднявшись. Она была одета в черные джинсы и пушистый свитер цвета фуксии, его ворсинки торчали в стороны, словно перышки яркокрылой птички. Розу окутывал аромат цветочных духов, которые я ощутила на ее книге.

– Следуй за мной, – пригласила она, засовывая ноутбук под мышку. Я последовала за ней в маленькую комнату рядом с тележками. Роза закрыла за нами дверь и села на стул. – Мне не хотелось бы отвлекать тебя, но, как однажды сказал Джером К. Джером, «невозможно наслаждаться бездельем, если у тебя не будет много работы».

– Мне нравится твой свитер, – заметила я.

– Здесь такие называют «джемперами». Не волнуйся, скоро ты узнаешь много других важных слов. Например, в Шотландии есть слово «дрейч», оно означает «очень плохая погода».

– Дрейч… похоже на еврейский.