Шрифт:
Закладка:
— А зачем это делать? — спросил я, пытаясь вникнуть в новую для меня тему.
— Для того, чтобы опустить престиж фамильяров и, наоборот, поднять значимость питомцев. И более дешёвое выдать за более дорогое.
Я хмыкнул на это заключение. Никогда бы не подумал, что и сюда человеческое тщеславие пустило корни.
— А можешь тогда подробнее рассказать про фамильяров? — попросил я и поднёс к губам чашку чая, после чего с удивлением обнаружил, что она пуста.
— Ого, — Кропоткин заговорщицки улыбнулся. — Всё-таки не досчитается наш министр транспорта нескольких заводов. Или за счёт тестя банкет будет, а?
— Это всё грязные инсинуации, — сказал я, размышляя в этот момент, показать Фёдору Штопора или нет. — Может же быть такое, что фамильяр сам прибивается к кому-нибудь без всякой оплаты?
— Бывает, — кивнул Кропоткин и посмотрел на меня взглядом, в котором смешались неверие и пародия на благоговейный ужас, — но настолько редко, что случаи это уникальные и досконально описанные в специальной литературе. Это известные, разумеется. Если ты меня ещё и этим поразишь, то я даже не знаю, как к тебе относиться. Уникум!
— Я просто прислушиваюсь к тому, что говорит вселенная, и всегда с благодарностью принимаю, если она мне что-то даёт, — выдал я на это неизвестно откуда пришедшие ко мне слова.
— Хах, надо записать, — ответил на это Фёдор.
«Решил меня перещеголять? — пробурчал Архос. — Это моя прерогатива говорить длинные и бессмысленные фразы».
Я не смог сдержать улыбки.
— И всё-таки, — я вернул разговор в изначальное русло. — Какие именно функции у фамильяров? Как с ними можно взаимодействовать? На каком уровне?
— Это всё индивидуальное, — Кропоткин стал серьёзен. — Есть боевые фамильяры, способные разгромить небольшие армии. Есть чуть ли не психосимбионты, помогающие магу нестандартно мыслить или придумывать дополнительные заклинания. Был случай, например, когда фамильяр помог одной ведьмочке создать коклюшечное кружево, с которого затем пошло целое направление, названное брюссельским.
«О, я знаю, кто это был, — вдруг дал о себе знать Штопор. — Это мой родственник, да. Далёкий, конечно, но всё-таки».
«Кстати, раз уж ты тут, — обратился я к нему. — Ты не против, чтобы я тебя представил своему другу?»
«Нет, нет, конечно! Я очень даже за! А он хороший⁈»
Иногда фразы Штопора вызывали у меня оторопь. Я прям так и видел зелёного подростка, прыгающего посреди огромной лужи.
«Хороший, — ответил я. — А ещё весёлый».
Фёдор в этот момент пристально за мной следил. Возможно, ждал, что я сейчас откуда-нибудь достану-таки своего фамильяра.
— Так, а что по поводу каких-нибудь техник для проработки лучшей связи с фамильяром? — решил уточнить я.
— Индивидуально, — судя по всему, Кропоткин решил у меня добиться, чтобы я ему показал своё новое приобретение. — Давай же, покажи, кого приютил.
Я закатал левый рукав, обнажив татуировку, изображающую тарантула.
— Интересно, — проговорил друг, протянув руку, чтобы потрогать.
«Штопор, — сказал я, — давай, вылезай, только аккуратненько, чтобы не напугать моего друга».
«Совсем маленьким, что ли? — с надеждой в голосе проговорил фамильяр. — Можно хоть чуть-чуть подрасти?»
«Не сразу», — ответил я.
И не успел Фёдор коснуться изображения паука, как тот превратился в настоящего и сполз с моей руки на стол.
— Вот это да, — улыбнулся Кропоткин. — Такая кроха?
«Штопор, покажи ему, какой ты большой!» — сказал я, плохо представляя, о чём прошу.
«Что, прям на всю величину расти можно⁈ — с воодушевлением спросил фамильяр. — До неба⁈»
«Ну, не до неба, — вовремя спохватился я. — Крышу-то манежа не пробей!»
«Эх, — вздохнул Штопор, — значит, не на всю величину».
С этими словами он спрыгнул со стола и помчался к манежу.
А потом стал расти. Да так быстро, что всё-таки не успел затормозить и сломал одну из балок перекрытия.
«Хрясь!» — грустно сказала балка.
— Ничего себе! — подпрыгнул Кропоткин и уставился на огромное существо, заполнившее собой почти всё пространство внутри арены. — Ты где его взял, Державин⁈
Говорил он это с таким восхищением, что я даже не понимал, чего теперь ждать: счёта за ремонт, вызова службы отлова особо опасных животных или вечного почитания.
— Да так, — ответил я, не особо разделяя его энтузиазм. — Из канализации ко мне сам пришёл.
— Ну да, ну да, — пробубнил себе под нос Фёдор. — А кошки мои в подворотне ко мне привязались. Ладно, не хочешь, не говори.
— Да я серьёзно, — заверил я друга. — Хочешь, сам у него спроси.
— К сожалению, его слышать можешь только ты, — ответил на это Кропоткин. — Кстати, он хорошо говорит?
— Да, — кивнул я и тут же улыбнулся, вспомнив некоторые фразочки своего нового подручного. — Но как мальчишка лет одиннадцати-двенадцати.
— О, это отличный возраст, — кивнул друг. — Вы ещё сможете сойтись так, как две взрослых особи не смогут никогда. Отлично. А что это у него за конструкция из проводов и каких-то трубок?
«Штопор, ты слышишь моего друга? — решил уточнить я. — А то он тебя — нет, оказывается. И да, можешь уменьшаться до разумных размеров».
«Да, слышу, — ответил фамильяр и стал потихоньку опускаться из-под потолка, правда, значительно медленнее, чем рос. — Это у меня на тот случай, если вдруг дама. Я же должен быть всегда во всеоружии, а то вдруг не понравлюсь».
Чем дальше он говорил, тем более замирающим голосом произносил слова. Я передал их Кропоткину, уже начав подозревать какую-то очередную подставу.
— М-да, — едва сдерживая смешок, проговорил друг. — Но сексуально озабоченного фамильяра я ещё никогда не видел. Хлебнёшь ты с этим пареньком, ох, хлебнёшь. Кстати, а как его зовут?
И только осознав слова про озабоченность, я мысленно хлопнул себя по лбу. А затем сразу же подумал, что даже знай я об этом обстоятельстве, своего решения не изменил бы.
— Штопор, — ответил я.
— А реальное имя? — уставился на меня
