ни в коем случае не способна на что-либо незаконное и криминальное. Она слишком невинна. То, что доктор обнаружил во время ее осмотра, только доказывает это.

— Я знаю, тебе это не понравится, — осторожно продолжает он, — но думаю, наш следующий шаг — опубликовать ее фото и надеяться, что кто-нибудь ее узнает.

В животе у меня поселяется ужас.

— Пока рано.

— Брэкс, чувак. У меня нет выбора. Мне нужны подвижки в этом деле.

— Мне все равно, что ты сделаешь, Крейг, просто найди другой способ.

— Ради всего святого, как, черт возьми, по-твоему, мне это удастся, если ты даже не даешь мне поговорить с ней? Каждый раз, когда я начинаю ее расспрашивать, ты меня останавливаешь.

— Потому что она не может ответить ни на один из твоих вопросов, и ты причиняешь ей беспокойство, — огрызаюсь я.

— Что между тобой и этой девушкой? Никогда раньше не видел, чтобы ты так себя вел.

Как я могу объяснить, если даже сам этого не понимаю? Просто в ней есть что-то такое, что пробуждает мои защитные инстинкты. Возможно, это из-за того, какой я ее нашел: сломленной, одинокой и раненой. Возможно, потому, что я могу понять, когда тебя выбрасывают, как вчерашний мусор, или избивают до полусмерти. Или, возможно, это из чего-то другого, чего-то большего…

— Слушай, просто подожди еще немного, — прошу я, отказываясь отвечать на его вопрос. — Дай ей время поправиться. Память может вернуться к ней в любое время. Чем в большей безопасности она себя чувствует, тем больше у нас шансов, что это произойдет. А если ее фото будет развешано по всему городу, эта безопасность сойдет на нет.

Тишина на другом конце провода длится всего секунду.

— Хорошо, но долго я ждать не собираюсь. У меня плохое предчувствие по этому поводу, Брэкс.

— Как и у меня.

— Ладно. Будем на связи, — говорит он в завершении разговора.

— Непременно. Скоро поговорим. — Повесив трубку, кладу телефон обратно в карман и сцепляю руки за головой, чувствуя, как в плечах нарастает напряжение.

— Брэкстен?

Я оборачиваюсь на нежный, сонный голос и встречаюсь лицом к лицу с ангелом. Раненым, но, тем не менее, ангелом.

— Привет, — здороваюсь я, подходя, чтобы снова сесть у ее кровати. — Как чувствуешь себя сегодня?

— Ммм, — сонно размышляет она, темные ресницы отбрасывают тень на покрытые синяками щеки. — Нормально, просто сильная усталость. Ты давно здесь?

Пожимаю плечами, вместо того, чтобы сказать, что нахожусь здесь уже три часа. Я прихожу к ней каждый день, к большому разочарованию сучки-медсестры, но не хочу, чтобы она оставалась одна.

— Прости, — говорит она, видя ответ на моем лице, несмотря на мое молчание. — Кажется, я всегда сплю, когда ты здесь.

— Не беспокойся об этом. Чем больше будешь отдыхать, тем быстрее поправишься. Твое выздоровление — это все, что сейчас имеет значение.

Она одаривает меня слабой улыбкой, но, несмотря на слабость, способна сбить меня ею с ног.

— Спасибо, что ты здесь. Даже если я всегда сплю, мне от этого менее одиноко.

— Я сказал в самый первый день, что не оставлю тебя, и сдержу свое слово.

Голубые глаза изучают меня, с силой притягивая в кристальные глубины, пока она не прерывает зрительный контакт.

— Это звонил шериф Клемсон?

— Да.

— Он что-нибудь нашел? — в ее нежном голосе звучит надежда.

— Пока нет, но он работает над этим.

Алиса кивает, но нельзя отрицать выражение разочарования на ее лице.

— Прошло столько времени, что я начинаю задаваться вопросом, ищет ли меня кто-нибудь. Может, в моей жизни нет никого, кому бы я была важна.

Потерянность в ее голосе заставляет меня потянуться к ее руке, потребность утешить пересиливает все остальное.

— Ты мне важна.

На ее лице появляется грустная улыбка.

— Ты до смешного мил, Брэкстен Крид. Тебе кто-нибудь говорил это?

— Нет, но я обязательно передам твои слова братьям. Это может стать еще одной причиной зависти этих засранцев ко мне.

Как я и надеялся, с ее губ слетает мелодичный смешок, проникая мне в грудь. Внезапно, этот звук мне до боли хочется услышать снова.

Не отрывая от меня глаз, Алиса откидывается на подушку.

— Сколько у тебя братьев?

— Двое и невестка. А еще есть очень классная племянница. Она похожа на меня.

Улыбка не сходит с ее лица.

— Если они хоть в чем-то похожи на тебя, то уверена, они замечательные. — Внезапно она отводит взгляд. — Знаешь, кажется, я так и не поблагодарила тебя за спасение моей жизни. Пусть я и не знаю ничего о себе, но я благодарна, что осталась жива, чтобы узнать это, и все это твоя заслуга. Спасибо, Брэкстен.

Я вспоминаю тот момент, когда нашел ее лежащей на земле. Избитую и беспомощную. Этот образ будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

— Алиса, тебе не нужно меня благодарить. Я рад, что именно я нашел тебя.

Ее глаза снова обращены ко мне, останавливая время, связь между нами пульсирует, как провод под напряжением.

— Сегодня утром ко мне приходила социальный работник, — выпаливает она.

От этого откровения я резко выпрямляюсь. Мне не нравится слышать, что кто-то был у нее в палате без меня.

— Чего она хотела?

— Поговорить. — Алиса теребит простыню, тонкие пальцы дергают за выбившуюся нить. — Она предложила мне присоединиться к консультациям и группе поддержки. А также дала название приюта для женщин, готового принять меня, пока полиция будет работать над выяснением обстоятельств моего прошлого.

Только через мой гребаный труп.

Я ни за что не позволю ей стать частью той же системы, что подвела нас с братьями.

— По словам доктора Карвера, я исцеляюсь намного быстрее, чем ожидалось, — мягко продолжает она. — Звучит так, будто я смогу выбраться отсюда всего через несколько дней.

— Похоже, ты не очень этому рада.

— Рада, — спешно говорит она. — Я ценю всю оказанную мне помощь, медсестры такие потрясающие, как и доктор Карвер. Даже шериф Клемсон и, безусловно… ты.

Ее взгляд скользит к ее переплетенным пальцам, она пожимает плечами.

— Не знаю, наверное, я просто боюсь.

— Чего?

Ее глаза снова обращаются ко мне, в прозрачных голубых глубинах мерцает страх.

— Того, что ждет меня, когда я выйду отсюда, — шепчет она. — Как мне покинуть эти стены, зная, что кто-то там, возможно, желает моей смерти?

— Никто не причинит тебе вреда, Алиса.

По ее избитой щеке скатывается слеза, и вид этого выворачивает меня наизнанку.

— Поедем ко мне домой, — слова слетают с моих губ без колебаний.

На ее лице отражается удивление.

— К тебе?

Я киваю.

— Папина ферма — идеальное место для исцеления. И там безопасно. Мы с