– А можно, раз уж отвлекли, я тоже задам вопрос? – вскинул руку Варнак.

– Валяй! – щедрым взмахом руки разрешила «деловая» ипостась.

– Я правильно понимаю, что Родильное древо выращивает только самок? А если получившаяся порода оказывается удачной, то к ней состряпывается самец, а дальше уже следует божий завет «плодитесь и размножайтесь»?

– Прекрасная формулировка! – захлопала в ладоши толстуха.

– Насколько я знаю, среди русалок самцов не существует. То есть вообще! Означает ли это, что они сделаны Родильным древом, но «в серию» не пошли?

– Молодец, челеби! Наблюдательный! – одобрила толстуха. А «деловая» добавила:

– Именно поэтому они и не размножаются, а клонируются. Выходят временами на сушу, ищут мужиков и насилуют. Если повезет, то в ходе этой процедуры их семя подвергается раздражению и начинает развиваться. И тогда на свет появляется еще одна русалка. В их роду мальчиков не рождается…

– Подожди, не перебивай! – вскинул палец Еремей. – Как я успел услышать из твоего рассказа, вы занимались тем, что разрушали плотины и сливали болота?

– Все правильно, – кивнула Геката. – Каждое болото могло послужить для нелегального выращивания вимана, а любой пруд мог стать домом Родильного древа.

– Но это значит, что существовали существа, которые, наоборот, создавали болота и пруды, которые заболачивали и заозеривали все, что могли? Существа, которых вырастили, создали специально для этой работы?

– Тепло, челеби, тепло, – приободрила его богиня. – Даже горячо! Ты думаешь в нужном направлении.

– Тогда это все объясняет! – с силой ударил кулаком в ладонь Варнак. – А мы-то все думали: что за дурь такая?! Русалки ради каждого поганого прудика чуть ли не убивать готовы! Покупать, соблазнять, продаваться! Лишь бы хоть что-то затопить! А это, оказывается не дурь. Их просто-напросто такими изготовили! У них в башке программа! – Спецназовец постучал пальцем по виску. – Они похожи на робота-газонокосильщика, который зимой снег стрижет. Со стороны смотреть – дурь полнейшая! А у него просто-напросто программа такая. Заряжаться и стричь… Заряжаться и стричь… Проблема зимы в его программе тупо отсутствует.

– Ни убавить, ни прибавить… – кивнула толстуха.

– Тогда, выходит, Укрон, который леший, – это их противоположность? Продукт враждебной технологии? Вот только почему он тогда один и почему такой… странный внешне?

– Ну, тут как раз все просто, – ответила Геката. – Выражаясь современным языком, древние боги занимались генетическими экспериментами. И, помимо успехов, у них случался и откровенный брак! Посему, посмотрев на Укрона, они этот проект сразу закрыли. Но сам образец не утилизировали. Вот он и остался таким… невероятно уникальным. Однако согласись, при всем своем уродстве он кое-что умеет!

– Я бы сказал, в нем есть некая своеобразная привлекательность! – вступился за своего покровителя Варнак. – Он совсем не урод!

– Хорошо, пусть будет так, – неожиданно легко согласилась богиня. – Но есть одна закавыка. Для поддержания породы Родильному древу требуется семя предыдущего образца. Ты уверен, что из Укрона можно добыть хоть что-нибудь похожее?

Варнак в ответ громко хмыкнул и вскинул обе ладони.

– Не могу не спросить, – встряла археологиня, – а как насчет бобров? Уж кто-кто, а они водохранилищ наплодили – даже человечеству не сравниться! Которое, кстати, стараниями этих самых бобров регулярно в подтопляемых домах оказывается!

– Тут все просто, – кивнула толстуха. – Бобры, они ведь, в отличие от русалок, диво как эффективны и хороши! Так что самца им в зубы – и на саморазмножение звериным образом!

– А я могу задать вам свой вопрос, очаровательные дамы? – неожиданно приподнялся Шеньшун.

– Какой ты вдруг стал вежливый, страж богов… – насторожилась улыбчивая ипостась. – Не к добру.

– Так можно?

– Давай! – кивнула толстуха.

– Кто из вас троих, прелестные красавицы, – почти доброжелательно ухмыльнулся нуар, – так кто из вас троих, всемогущие и премудрые, вырос из какашки?!

Послышался крик лютой ярости, однако страж богов быстро и ловко поймал брошенные в него блюдо, чашку и стул.

Ножей и вилок, к счастью, на столе не было.

– Как ты мог, Шеньшун?! – мягко укорила своего кавалера археологиня.

– Неужели тебе не интересно? – Страж богов поцеловал ее запястье.

– Не сердись, пожалуйста, Геката, – попросила гостью Дамира Маратовна. – У мальчиков эта тема всегда самая больная.

– Ничего страшного, – отмахнулась фария. – Я ему эту шуточку припомню. И отомщу. К тому же, – голос ее стал все-таки чуть жестче, – как мною какали, я не помню и не знаю. Не чувствовала! Эта истребленная зубами и желудочным соком ипостась стала хоть что-то воспринимать… ну, где-то примерно через сезон. Видимо, для обретения хотя бы зачаточных души и разума требуется некий объем… тела… или нервных клеток? В общем, хоть что-то понимать третья плоть начала только весной.

Глава 2

Подарок мудреца

Как оказалось, защита от птиц виману все-таки нужна, и даже очень! Едва летучая гора спускалась ниже облаков, как весьма многие пернатые и кожекрылые твари норовили воспользоваться столь доступным и высоким насестом для отдыха и наблюдения за проплывающими внизу лесами, степями или водной гладью. Орлы и ящеры выискивали отсюда добычу, голуби и утки отдыхали от перелетов, вороны просто облепляли огромными гомонящими стаями. А уж когда виман опускался на землю, то и вовсе становился огромной приманкой для ласточек, стрижей, соек и даже белок!

По счастью, даже слабого волевого воздействия фарии хватало, дабы отогнать всю эту живую мелочь подальше от воздушного острова. На большие стаи Геката насылала тот лютый предсмертный ужас, каковой она испытала перед поеданием драконами, и даже настырные вороны кидались прочь, рассыпаясь из стаи на отдельных обезумевших пичуг. Отдельным птицам хватало обычного прямого приказа: «Улетай!» – чтобы крылатое существо отвернуло и занялось иными хлопотами.

Геката провела в полном и молчаливом одиночестве несчитаное число дней и ночей, но ничуть не скучала, ибо одновременно находилась в невероятно долгом пути с воинским отрядом, часы напролет покачиваясь на хребтине спинозуба, а вечерами сидела возле костра бок о бок с нуарами, подкрепляясь жареным мясом и закусывая его диким луком, щавелем и всякими вкусняшками, сорванными с веток деревьев. Иногда – купалась, иногда – охотилась, иногда – бегала со стражами богов наперегонки и предавалась с ними иным развлечениям.

Дорога к далекой неведомой плотине оказалась почти бесконечной, но путники от сей данности нисколько не страдали. Скорее, наоборот. Им немного взгрустнулось, когда Бродун однажды подозвал к себе крупного кожекрыла, внимательно посмотрел ему в глаза, а потом отправил в небесную высоту.

На некоторое время нуар замер, склонив голову и прищурившись. Потом резко распрямился, встряхнулся.

– Три дня пути осталось! Пора устраивать загон. Расходимся!

Геката вопросительно покосилась на Шершень. Та негромко пояснила:

– Расходимся в цепочку, на такое удаление, чтобы только голос слышать, и выпугиваем