— Поздравляю! — сказал Кузьма, отошедший на почтительное расстояние при появлении адмирала и его свиты и теперь вернувшийся обратно. — Не успел добраться до столицы — и уже медаль!

— Ничего не понимаю, — честно сказал я. — Я погнался за лигийским витязем, который украл какой-то телепортатор, прыгнул на их корабль… а дальше очень смутно.

— А дальше прилетел сердитый демон и потребовал тишины — мы ему спать помешали, — хохотнул Кузьма. — Не то, чтобы мы сразу успокоились, но он был так убедителен…

— Он уничтожил корабль лигийцев!

— Да, но «какой-то телепортатор» очень вовремя телепортировал тебя с корабля. Ты счастливчик!

— А «Непобедимый»?

С лица Кузьмы сползла улыбка и он тихо сказал:

— Тоже уничтожен. Там погибло много наших.

— Ничего не понимаю… — снова повторил я. — А ты?

— А я в составе небольшой десантной группы тренировал дальнозоркость на соседнем судне, — снова улыбнулся он, и театрально сдул несуществующую пылинку со своего плеча. — Потом прилетело подкрепление, которое нас вызволило оттуда.

— Значит, ты тоже счастливчик.

— Это даже не обсуждается! Я тоже здесь буду неделю… Если, конечно, Тау не оставит дольше.

— А может? — спросил я. Отдохнуть недельку в здравнице я был не против, но застрять тут надолго не входило в мои планы.

— Он тут самый главный.

Я осмотрелся по сторонам. Знакомые уже синие колючие покрывала на металлических кроватях и потертые красные ковровые дорожки уюта не создавали, но веселенькие занавески, цветы в кадках и граммофон в углу, а так же льющийся в окна яркий солнечный свет сглаживали этот эффект.

— А где мой меч? — спохватился я.

— Это же здравница!

— Но ты же вооружен! — возмутился я, ткнув пальцем в висящие за его спиной лук и колчан со стрелами. — Почему у меня снова отобрали оружие?

— Его вернут, не истери, герой. Сразу же, как только удостоверятся, что ты не бился сильно головой об угол и способен отвечать за свои поступки.

Я недовольно откинулся на подушку. Империя фактически находилась в состоянии войны с Лигой, и даже в самой глубине Имперских территорий нельзя было чувствовать себя в безопасности. Угроза вторжения сохранялась всегда, не говоря уже о лигийских шпионах и диверсантах, которые даже сейчас могли находиться рядом. В мире, где азы военного искусства познаются с самого детства, остаться невооруженным казалось немыслимым.

— Кормить нас будут? — проворчал я, вдруг осознав, что зверски голоден.

— Обед через два часа, — ответил Орел. — И, кажется, тебя еще врач осмотреть должен.

— Лучше хлеб с водой, чем баночка с анализами. Чего на меня смотреть? Все со мной нормально… И вообще, я гулять хочу, — сказал я, надеясь раздобыть где-нибудь меч или топор, без которых ощущал себя слабым. А слабым я быть не люблю.

— Я уже ознакомился с достопримечательностями, ничего тут интересного нет, разве что в речке искупаться сходить… но тебе еще рано, — ответил Орел.

— Что значит — рано? Не собираюсь я тут валяться, — заупрямился я, поднявшись с кровати. — Пошли, давай!

— Ну иди, — хмыкнул Кузьма, не двинувшись с места.

На улицу меня не выпустили. Может быть к хорошенькой медсестричке из регистратуры я бы и нашел подход, но стоявший на входе орк-медбрат не располагал к душевным беседам. Я потоптался в холле, прикидывая, что бы такого очень правдивого соврать, но в голову ничего не шло. Орк не сводил с меня подозрительного взгляда своих маленьких глазок и мне пришлось сделать вид, что я чрезвычайно интересуюсь развешенной на стенах информацией — симптомами гриппа и графиком уборки помещений. После того, как я узнал все досконально о гриппе и выучил на зубок расписание мытья полов, мне ничего не оставалось, как вернуться в палату.

— Как погода? — ехидно спросил Кузьма. Сам он растянулся на кровати поверх одела и читал журнал.

— Прекрасно.

Я плюхнулся на койку прямо в обуви и уставился в окно. Очень хотелось на свежий воздух — там, сквозь зеленые кроны высоких деревьев, на клумбы и газоны проливались солнечные лучи, заливисто щебетали птицы и было слышно журчание воды: то ли фонтан, то ли та самая река, в которой хотел искупаться Орел.

Главврач здравницы не заставил себя долго ждать. Обед нам принесли прямо в палату, как будто мы были лежачими больными, и как только я, сытый и довольный, собрался немного вздремнуть, вошел Иасскул Тау, приговаривая на ходу:

— Ага, вот и вы, дорогуша. Вас-то мне и нужно. Итак, что тут у нас в истории болезни? — он открыл тонкую тетрадку и принялся читать какие-то каракули. — Ага… ясно… любопытно… Да, дорогуша, хорошо же вам досталось!

Он закрыл тетрадку и окинул меня с ног до головы таким пристальным взглядом, словно у него в глазах была встроена функция рентгена. Впрочем, я бы и не удивился, если б выяснилось, что так оно и есть — главврач был Зэм и, как и у всех представителей его народа, некоторые части его тела заменяли механизмы.

— Властью, данной мне медицинской наукой, — наконец произнес он, — приказываю: не выписывать вас из здравницы, пока не пройдете все тесты. Вот тогда и станет ясно, готовы ли вы, лапочка, отправиться в большой мир. И нечего смотреть на меня собачьими глазами! Я, к вашему сведению, практикую уже несколько тысяч лет. И принципами своими поступаться не стану!

— Но я прекрасно себя чувствую… Голова только кружится слегка, но это я просто спать еще хочу, наверное…

— Голубчик мой! — возмутился главврач. — История болезни повторяется дважды. Один раз — как трагедия, второй — как параграф в медицинской хрестоматии. Диагнозы здесь ставлю я! Многие жалуются на боли в спине, но никто — на вертеброгенные, артрогенные, висцеральные и миофасцеальные мышечные боли!..

— Так вот ты какой — интеллектуальный нокаут, — заржал Кузьма, глядя на мое обалдевшее выражение лица.

Больше спорить я не рискнул. Но долго печалиться причин у меня не было — как только главврач вышел из палаты, Орел ловко запрыгнул на подоконник, словно нашкодивший пацан, пытающийся сбежать из-под домашнего ареста.

— А теперь купаться! — провозгласил он, спрыгнул вниз и был таков.

С неприятным чувством, что меня, как ребенка, пытаются взять на «слабо», я подошел к окну и