Шрифт:
Закладка:
Вера знала, что ей не положено рыскать по дому убитой и разнюхивать что-то о семье. На каждой аттестации ей снова и снова говорили, что ее роль – стратегическая. «Вы должны научиться делегировать задачи, инспектор». Но ей это удавалось лучше, чем кому-либо еще в ее команде, так зачем делегировать кому-то, кто был хуже ее?
– Что прикажете делать, когда я закончу здесь?
– Поговори с персоналом, – сказала Вера. – Я собиралась сделать это сама, но лучше я поеду к дому. Здесь эта девушка, Лиза. Она мне показалась какой-то дерганой, возможно, с ней что-то нечисто. Женщину на ресепшене зовут Карен. У нее есть сын, студент, который работает здесь временным уборщиком на время пасхальных каникул. Поговори с ним. Надо проверить, убирался ли он в парилке вчера вечером. Возможно, тело пролежало тут всю ночь. Маловероятно, потому что, скорее всего, кто-нибудь заявил бы о ее пропаже, но с ним все равно нужно поговорить. Узнай, не вспомнит ли кто жертву. Тейлор наверняка сможет распечатать фотографию с клубной карты. Они делают снимок, когда записываешься в клуб, значит, они их хранят где-то на компьютере.
– Вы что, в клубе? – Эшворт еле сдержал улыбку.
Вера проигнорировала его вопрос.
– Покажи фотографию персоналу, посмотри, не узнают ли они ее. И пусть Холли выяснит у этого компьютерщика, в какое время Дженни пришла в клуб сегодня утром. – Она сняла ключи от машины с кольца для ключей, которое было на кошельке Дженни. – Когда поговоришь с персоналом, посмотри, здесь ли ее машина. Лучше возьми с собой криминалиста. Пусть поработают с ней как с местом преступления. Думаю, сумка жертвы все еще может быть внутри. Если так, дай мне знать.
– Я сообщу жене, что буду поздно. – Слова прозвучали с сарказмом, но Вера сделала вид, что не обратила внимания.
– Ага. Я встречусь с тобой тут, если быстро закончу. Если нет – позвоню. Завтра с утра совещание в участке. Они организовали временный штаб для расследования?
– Холли этим занимается. Чарли тут, помогает мне собирать показания.
Вера кивнула. Она подумала, что надо дать Холли завтра заняться чем-то поинтереснее. Она не была строгим боссом. Не по-настоящему. Она знала, что нужно, чтобы ее войска были довольны. Проходя по парковке, Вера поняла, что умирает с голоду. Перед тем как пойти плавать, она взяла сырный пирожок в кафе «У Грегга», и он все еще лежал в сумке на пассажирском сиденье ее машины. Он немного замаслился и нагрелся за целый день на солнце, но в нем не было мяса, так что пропасть не должен был. Она с удовольствием его съела и отправилась на юго-запад, к Тайну.
Деревня Барнард-Бридж находилась на западе от отеля, по дороге в Камбрию. Эта местность была Вере незнакома. Она выросла на холмах, большинство преступлений на подведомственной ей территории совершались в городе или в постиндустриальных деревнях на юго-востоке графства. Это же была богатая земля фермеров. Домики в таких местах и небольших ярмарочных городах покупали профессионалы, ищущие хорошей жизни, и поборники защиты окружающей среды, которые, казалось, примирили свои зеленые убеждения с ежедневными поездками на работу по трассе А69 в Ньюкасл, Хексем и Карлайл и обратно. Это была территория фермерских рынков, независимых книготорговцев и писателей. Немного южной Англии, перенесенной на север. Так Вере казалось. Но в ней таилась бездна обиды на весь мир, размером с Килдерский лес. Почем ей знать? Она никогда не чувствовала себя комфортно среди интеллигенции.
Дом был скромнее, чем Вера ожидала. Один из террасных домов вдоль главной улицы, проходившей через деревню. Она припарковалась прямо перед входом. На часах – пять часов вечера, кругом тишина. Магазинчик на углу еще работал, но покупателей не было. В это время дети пили чай, а люди, работавшие в большом городе, еще сидели в офисах или только выдвигались домой. Она постучалась в дверь, не рассчитывая, что ей ответят, но почти сразу же услышала звук шагов и щелчок замка.
– Опять ключи забыла? – Слова произнесли еще до того, как дверь полностью открылась. В голосе звучал смех. – Мам, ну правда, сколько можно.
Потом девочка увидела Веру, замолчала и улыбнулась.
– Извините, я думала, это… Чем я могу вам помочь?
– Твоя мама – Дженни Листер?
– Да, но, боюсь, ее нет дома.
– Я из полиции Нортумберленда, милая. Думаю, лучше мне войти.
Она увидела панику, которая всегда поднимается, когда на пороге неожиданно появляется офицер полиции. Девочка отошла в сторону, дав Вере пройти в узкий коридор, и засыпала инспектора вопросами:
– В чем дело? Авария? Вы приехали, чтобы забрать меня в больницу? Нужно выезжать?
Вера села за кухонный стол в задней части дома. Стены были желтого цвета, и их подсвечивало закатное солнце. Снова Вера увидела не то, чего ожидала. Она представляла себе, что Дженни – домохозяйка, купающаяся в праздности и роскоши благодаря трудоголику-мужу, но этот дом больше был похож на студенческое жилье. Кухня выходила на небольшой садик, воскресные газеты все еще лежали на столе, у плиты стояла бутылка красного вина, наполовину опустошенная и заткнутая пробкой.
– Вы тут живете вдвоем с мамой? – спросила Вера. На большой пробковой доске для заметок, висевшей на стене, были приколоты фотографии. Жертва с девочкой, обе улыбаются на камеру. Без сомнения, это она. Вере вдруг стало очень грустно. Похоже, убитая была приятной женщиной. Ведь приличные женщины тоже могут ходить в фитнес-клубы.
– Да, мой папа ушел, когда я была маленькой.
Матовая кремовая кожа девочки оттеняла ее рыжину – люди с таким оттенком волос всегда бледноваты. Одета она была в джинсы и длинную хлопковую майку с цветами. Она стояла босиком. Дочь жертвы страдала излишней худобой, – сложно было определить возраст. Может, выпускной класс. Девушка была приятной и вежливой, без этой подростковой злобы, о которой все пишут. Она по-прежнему стояла, прислонившись к подоконнику, и смотрела на улицу.
– Присядь, – сказала Вера. – Как тебя зовут, дорогая?
– Ханна. – Девушка села на стул напротив Веры. – Пожалуйста, объясните, в чем дело.
– Боюсь, говорить об этом будет непросто, милая. Твоя мама умерла.
Вера наклонилась вперед и взяла Ханну за руки. Нет смысла говорить, что ей жаль. Чем это поможет? Ее собственная мать умерла, когда она была еще младше, чем эта девочка. Но ее поддерживал Гектор, хоть он и вел себя как эгоцентричный придурок. Это лучше, чем ничего.
– Нет! – Девочка посмотрела на Веру чуть ли не с жалостью, как будто та совершила какую-то нелепую ошибку. – Моя мама не больна. Она в хорошей форме. Плавает, ходит на пилатес, танцует. Только что пошла на занятия фламенко. – Она замолчала. – Это что, авария? Но она очень осторожно водит. До невроза. Вы, наверное, что-то перепутали.
– Она посещает фитнес-клуб в «Уиллоуз»?
– Да, я купила ей абонемент. В прошлом году ей исполнилось сорок. Я хотела подарить что-то особенное, надавила на отца и выудила из него деньги.
